Мой крылатый кошмар

– И что придумал?

– Не знаю. Вариантов много.

– Что значит много? Разве нет кого-то одного? Более вероятного? – не уступала я.

– А что мешает убить и его? Были времена, когда в борьбе за власть расчищали себе дорогу, убирая до шести претендентов.

– Ох уж эти закулисные интриги. Но все равно, кто следующий?

Айран ответил не сразу.

– Есть два варианта. Мой дядя, младший брат отца и его сын.

– А второй вариант?

Снова заминка.

– Незаконнорожденный сын моего отца.

26.2

– У тебя есть брат? – ахнула я, резко приподнимаясь на кровати.

Она обиженно заскрипела, нарушая тишину комнаты.

– У меня нет брата и нет сестры, - резко оборвал меня Айран.
– Я единственный ребенок в семье. И единственный законный наследник своего отца. А это… - тяжелый вздох, - просто результат продолжительной связи на стороне.

Мне пришлось закусить губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь такое, что уничтожит этот миг откровенности и вновь возведет ледяную стену между нами.Пусть лица парня не рассмотреть, но я по голосу слышала, как тяжело давался ему этот разговор. И то, что он его начал, означало очень многое.

Иргар открывался, разрушая преграду, которая мешала нам понять друг друга.

– Хорошо, - осторожно продолжила я. – А этот… ну незаконный сын твоего отца… он мог организовать наше исчезновение?

– Не мог.

– Почему ты так в этом уверен?

– Ему десять или одиннадцать. Это не тот возраст, когда можно строить масштабные планы и думать о моей безвременной кончине. Для того, чтобы отправить нас сюда, нужны знания, умения и опыт. Просто так это не сделаешь.

– Но ведь у него же есть мать и другие родственники. Может это они пытаются пробить ему путь на вершину к титулу твоего отца.

– Может быть, - согласился Айран. – Но все это лишь доводы. Сложно что-то сказать без доказательств.

– А это вообще возможно? Передать титул незаконнорожденному?

– Может быть, – напарник пожал плечами. – Но это очень длительный процесс. Так просто все не провернуть. Во-первых, нас не сразу признают погибшими. Будут длительные поиски, которые растянутся на месяцы. Через год объявят пропавшими без вести. Еще через пару лет – погибшими. И только тогда можно будет начать процесс признания. Для этого нужно будет получить одобрение совета высших.

– Это сложно?

– Отцу удастся. Он всегда добивается того, чего хочет, - как-то не очень радостно хмыкнул Иргар. – Так что не все так просто. Да и зачем такие сложности? Легче поймать меня где-нибудь в подворотне и убить.

– Это должен быть весьма опытный убийца, - пробормотала я. – Сомневаюсь, что ты каждый день ходишь по подворотням. Кроме того… ты довольно сильный воин. Одолеть тебя будет непросто.

– Ты сделала мне комплимент… Ивилин? – тихо рассмеялся Айран.

И от его обращения по имени стало как-то легко и радостно на душе.

– Вот еще! Просто признаю заслуги, - фыркнула я и переключилась на более важные проблемы. – Как ты думаешь, те странные штуки, которые мы видели на реке... Что это?

– Не знаю. Но подозреваю, что это нечто было создано не просто так.

– Твари же никогда ничего не создают. Всем известно, что они лишь уничтожают.

– Выходит, нам известно не все, - возразил парень.

– Ты же видела русалинов? Они явно охраняли эти грибы-переростки. А вокруг крутились гомилюки. Уверен, это именно их рук дело. И этот странный стук… он же не просто так возник. Может они что-то делают с водой?

– Зачем?

– Если бы я знал.

– Нам же никто не поверит, - задумчиво ответила я, вновь укладываясь на подушку. – Решат, что мы сошли с ума. Где это видано, чтобы гомилюки в глубине Черного леса создавали какие-то огромные деревья-грибы, которые стучали в воде, а русалины это все охраняли. Они же враги.

– Ты правильно отметила – в глубине Черного леса. Там, где нет патрулей и их никто не увидит. И не поймет, как это важно. Мы же… мы же до сих пор не знаем, почему лес растет, несмотря на все наши попытки остановить это.

– Думаешь, мы нашли ответ на этот вопрос? – недоверчиво отозвалась я.

– Почему бы и нет?

– Как-то слишком просто.

– Не просто, - отозвался Айран. – Мы же не знаем, что это, как работает и что за звуки издает. Подойти ближе нам не позволят. А привлекать к себе внимание не стоит. Значит нам надо вернуться домой и рассказать об увиденном.

– Хороший план.

– И мы будем его придерживаться. А теперь давай спать. Завтра сложный день.

– Он тут каждый раз сложный, - отозвалась я, зевая.

Повернувшись на бок, закрыла глаза и вскоре уснула.

Утром все было как обычно. Мы рано проснулись, позавтракали и собрались. Иргар выпил зелье, вызвал птичку, и мы тронулись в путь.

Сначала преодолели расстояние по воздуху, пока гарпий не было видно. Потом пешком. И снова по воздуху. Небольшие передышки для восстановления сил и быстрого перекуса.

Мы особо не разговаривали сегодня. Но холодного отчуждения, от которого еще вчера утром стыла кровь, не было.

Временами я ловила на себе его внимательный взгляд, природу которого не могла понять. Да и не хотела.

Даже себе признаться не могла, что боюсь. Боюсь того, что скрывалось за его просьбой о поцелуе, за улыбками и загадочными взглядами.

Потому что в памяти тут же всплывали его слова.

«Юджинии нет смысла ревновать меня. Она моя невеста. Наш союз одобрен главами семей. И она отлично знает, что я никогда не пойду против этого, никогда не нарушу слово, которое дал».

А крылатый свое слово не нарушит. Я не очень хорошо его знала, но кое в чем была уверена на двести процентов – Айран Иргар никогда не отступит от своей клятвы, никогда не нарушит слово и не пойдет против воли отца.

Слишком гордый, верный, упрямый.

Юджиния была, есть и будет его невестой.

А я… я не собиралась быть игрушкой в его руках, мимолетным капризом и яркой вспышкой. Что бы ни скрывалось за этими взглядами.

Потому что потом будет больно. Так больно, что ни вздохнуть, ни нормально жить я не смогу. Я не Иргар, не смогу заледенеть и заморозить свое сердце. Оно будет кровоточить, отравляя существование, вновь и вновь напоминая о том, что не сбылось.

Нет, лучше не искать правду в его глазах-льдинках, которые сейчас заволокло красной дымкой.