Мой милый Гаспаро
Шрифт:
Светла моя к тебе печаль,
К тебе — мои мечты.
Средь тысяч лишь одну искал,
В тебе нашёл весь мир.
Следующим же утром в квартиру на набережной, которую снимали для жилья Гаспаро и Фабио, прибыл посыльный. Передав им письмо, он ушёл, а прочитавший послание Фабио удивился:
– Погляди-ка, друг мой, нас ждёт сам Азарьев.
– Дождались, - уставился в письмо Гаспаро.
– Вот и разъяснит он всё...
...Когда же они шли по коридору дома Азарьева, провожаемые
– Обождите здесь!
– объявил тот, строго окинув их недоверчивым взглядом.
– Вас позовут!
С этими словами он без стука скрылся в кабинете, но ненадолго. Чувство, с которым друзья переглянулись, было обоюдным. Казалось, ничего хорошего от данной встречи ждать не приходится. Однако скоро дверь открылась, и слуга пригласил пройти в кабинет.
Слуга ушёл, плотно закрыв за собою дверь, а стоявший у окна Павел Александрович повернулся к друзьям:
– Я не буду задавать те же вопросы, как Марков. Он приходится мне давним другом, и мы помогаем друг другу во всём, чем можем. Так сложилось... Но прошу, господа, всё же подумать о своих намерениях к моим дочерям.
Тем временем сложившая пауза насторожила прильнувших к дверям самих дочерей Азарьева. Беседа дальше происходила настолько тихо, что сёстры с разочарованием смотрели друг на дружку... Вернувшийся слуга с вопросом уставился на них, а они приставили пальцы к своим ртам в знак молчания...
– Значит,... договорились?
– донёсся до слуха довольный голос Азарьева.
– Учить русский, менять веру и становиться гвардейцами?... Что ж, можете рассчитывать на мою помощь...
Дальше сёстры побоялись дослушивать. Алёна дёрнула Юлию за рукав, и они убежали скорее наверх, в спальню, где ждала служанка.
– Я уж хотела искать вас, барышни. Банька-то готова!
– улыбнулась та.
– Да, скорее, - ответили довольные сёстры.
Только хотели переодеться, как на балкон кто-то запрыгнул. Испугавшиеся девушки вскрикнули, попрятавшись за ширмами и подглядывая из-за них, а служанка, гордо выпрямившись, вопросила появившегося в комнате Гаспаро:
– Как вы осмелились?!
Но её вопроса Гаспаро будто не слышал. Он смотрел на вышедшую из-за ширмы возлюбленную. Глядя в его глаза, полные такой печалью, она почувствовала сразу что-то, что нежелательно входит в судьбу...
– Разлучают нас,... милая, - вымолвил Гаспаро.
– На год разлучают нас. Не верят в чувства. Не верят в чистоту порывов.
– Нет, - не хотела Юлия принимать вести о разлуке.
– Уходите немедленно! Сюда сейчас придут!
– волновалась служанка, и все оглянулись на дверь, в которую постучались.
– Алёна? Юлия?
– раздался за дверью голос Азарьева.
– Мне доложили, что баня готова, а вы ещё не спустились!
– Всё против нас, - высказал с отчаянием Гаспаро и снова встретился с грустным, как и его, взглядом милой.
– Я дождусь тебя!
– обещающе сказала она, а он, уходя спиной к балкону, чтобы исчезнуть, добавил:
– Я ещё вернусь... Не прощаюсь...
– Я верю, - улыбнулась Юлия на прощание, и милый исчез так же внезапно, как и появился.
– Я буду ждать!
– Скорее, - торопила служанка,
стоя у дверей, чтобы открыть их.Покорно накинув на плечи халаты, сёстры поклонились стоящему в коридоре отцу. С довольными лицами они прошли за служанкой вниз, а скоро укрылись за дверью бани на заднем дворе.
За ними, незаметно ни для кого, прокрались к бане и Гаспаро с Фабио. Они тут же подошли к окну и стали украдкой подглядывать, подслушивать. Тем временем девушки, уже стоящие в сорочках, расчёсывали волосы и глядели каждая в своё зеркальце...
– Банник, банник, в дом к тебе прошусь, - молвила Юлия, убрав зеркальце на скамью и подойдя к двери, из-за которой чуть выходил пар.
– От зла защищусь... Твои правила знаю, их заклинаю!
– Гостя прими, - подхватила её речь сестра и встала рядом.
– По чину да по совести. Нашли не беды, а благости!
– С кем это они разговаривают?
– вопросил Фабио у зачарованно следившего за милой Гаспаро.
– Тише ты, - ответил тот.
– Придётся подождать, пока вернуться к себе, там сам у Алёны и спросишь.
– А она обо мне не спрашивала?
– спросил Фабио и выпрямился, будто не желал больше подсматривать в окно.
– Нет, - выпрямился Гаспаро.
– Я не успел почти ничего сказать. Но ты бы сам посмелее...
– Куда уж, - усмехнулся тот и махнул рукой.
– У меня, как ты, не получается. Ну не могу я. Или сразу моя, или никак. Да и она, как вижу, особой симпатией ко мне не обладает.
– О, - подглядел вновь в окно Гаспаро, и Фабио последовал примеру...
Служанка приготовилась открыть девушкам дверь парилки и взяла стоящий в углу веник.
– Помнишь, ребята на корабле рассказывали, что этими вениками бьют?
– удивился Фабио.
– Идём, - улыбнулся друг в ответ, уводя его от бани укрыться в ином месте и не видеть, как девушки скидывают последнюю одежду...
Глава 29
Без награды добродетель
Не бывает никогда;
Ей в подсолнечной свидетель
Бог и совесть завсегда.
Люди также примечают,
Кто похвально жизнь ведет;
За невинность увенчают
Девушку в осьмнадцать лет...*
Читая стих, Лев Азарьев с игривой улыбкой на лице приближался всё быстрее и быстрее к вышедшим из бани сёстрам. Одетые в халаты, девушки стали кутаться ещё плотнее, ощущая стеснение от прибывшего названного брата.
Юлия же не стала дожидаться и убежала скорее в дом, а Алёна, собравшись за нею следом, попала в крепкие объятия Льва.
– Что ж вы так боитесь-то меня?
– улыбался он, и показалось, что искренне желает добра.
– А чего ж охотишься?
– прищурилась она.
– Коль девица того хочет, - засмеялся он.
– Вижу же, что обожаешь, когда бегают да завоёвывают.
– Верно, - призналась Алёна.
– Обожаю.
– Так подпусти хоть на минутку, - стал покрывать он её шейку поцелуями, но Алёна с озорством толкнула его и скрылась в доме.
– Завоюю!
– крикнул вслед довольный Лев, и крик его Алёна услышала, выглянув тут же в окно.