Мой (не)любимый дракон

Его Великолепие застыл каменным изваянием. И лицо у него тоже было каменным. С каким-то леденящим душу спокойствием, безразличием смотрел он на плачущую невесту. Теперь уже, кажется, бывшую. Хорошо хоть не плевался, беря пример со своей свиты. Скальде выглядел невозмутимым, но что-то мне подсказывало, что в душу его сейчас, как на шабаш, слетаются демоны.

— Уведите её. Пусть переоденется, — бросил он глухо и велел другим алианам: — Вы тоже скорее переодевайтесь. — После чего объявил громко: — Возвращаемся!

— Ваше Великолепие, — начала было эссель Тьюлин, недобро косясь на Майруэн, которую, приобняв за плечи, уводила к каретам Ариэлла.

Но тальден её перебил:

— Отправьте девчонку домой сегодня же. А эсселин Сольвер, — почувствовала, как в спину мне ледяным осколком вонзается взгляд, — сразу по возвращении в замок пусть осмотрит эррол Хордис.

Хордис? Кто ещё такой этот Хордис?

Зря я обернулась. Меня чуть не сбило с ног волной глухой ярости, прокатившейся от Герхильда ко мне. Даже кружку от испуга в снег уронила, и как-то быстро согрелась в пламени драконьего гнева.

— Как будет угодно Вашему Великолепию, — раболепно поклонилась командирша и метнулась ко мне. Ощутимо впившись ногтями в локоть, потащила к каретам, шипя на ухо: — Если и ты ему соврала…

— Что, будет ещё проверка?

— Будет! Для тебя лично!

А всё так хорошо начиналось…

Обратная дорога в Хрустальный город прошла под девизом: «Скажешь слово — вышвырну из повозки!». Мне не повезло застрять в одной карете с эссель Тьюлин и зарёванной Майруэн. Попытка утешить бедняжку была мгновенно пресечена гневным окриком помалкивать и испепеляющим взглядом тусклых серых глаз с пучками морщин, которые собирались во внешних уголках, когда мадам хмурилась, то есть всегда.

Мысленно послав генеральшу в направлении, уже хорошо известном Герхильду и Блодейне, откинулась на мягкие подушки и прикрыла глаза. Но задремать не получилось. От всхлипов «помеченной» змеем алианы тоскливо сжималось сердце. И в голове, точно грызуны под половицей, копошились мысли о предстоящем эксклюзивном испытании, которое, если правильно поняла, будет проводить некий загадочный эррол Хордис.

Как же я завидовала другим невестам! Их сейчас вкусно покормят, потом спать уложат. Передо мной же будущее, как всегда, представало туманным, вроде тех седых облаков, что сейчас клубились под нами.

А всё Хадааантис! Поменьше бы демонстрировал мне свои идеально сохранившиеся за тысячелетия зубы да вытанцовывал перед лодкой. Спасибо, конечно, что проникся моей проблемой и не выдал, вот только наше затянувшееся общение, увы, не прошло незамеченным.

Печёнкой чую и всеми остальными органами своего многострадального тела — этот эррол Хордис из меня сейчас всю душу вытрясет.

К моему величайшему разочарованию и такой же немалой досаде, эссель Тьюлин не позволила мне «заглянуть на секундочку к себе попудрить носик». Другими словами, сходить по нужде — предлог, которым я надеялась воспользоваться, дабы увидеться с Мабли и расспросить её о незапланированной проверке.

— У лекаря свою нужду справишь, — не пошла на контакт бессердечная.

Велев Майруэн быстро идти собираться, а потом, не мешкая, выметаться из замка, зашагала по галерее, испещрённой узкими витражными окнами, сквозь которые проникал тусклый свет пасмурного дня. Разноцветные блики стелились по каменному полу мерцающим ковром, сотканным из причудливых узоров.

Оказавшись в узком затхлом коридорчике, конвоирша постучалась в дверь и, не размениваясь на приветствия, по-хозяйски её распахнула.

— Эррол Хордис, к вам эсселин Сольвер пришла!

Ещё бы сказала прибежала…

— Дева, — кивнула, соглашаясь.

В самом деле, не мужик ведь. Замерла, не зная, как поступить.

Пить или не пить?

— Раз дева, то почему медлишь? — раздался от двери сочащийся ядом голос Герхильда, этого драконистого великолепия.

Я вздрогнула и посмотрела на мага, гадая, когда это мы уже успели перейти на панибратское «ты».

Тальден стоял, расслабленно прислонившись к дверному косяку, с руками, скрещёнными на груди. Под тканью кипенно-белой рубашки вырисовывались стальные мышцы, бугрившиеся на плечах. Длинный камзол-безрукавка не скрывал, а скорее, подчёркивал контуры сильного тренированного мужского тела. Полагаю, у этого богато расшитого серебром аналога жилета имелось название, но мне оно было неведомо.

— Что-то не так, эсселин Сольвер? — снова перескочил на вежливое обращение ледышка, вот только голос его по-прежнему сквозил насмешкой, вежливости и уважения в нём и в помине не было.

Наверное, в своих мыслях Его Великолепие уже не раз успел сжечь меня на костре, как прелюбодейку. На пару с Майруэн.

— Боюсь отравиться, — призналась честно.

Если бы не лента, удерживавшая мышиного цвета волосы лекаря в тугом пучке на затылке, они бы у него наверняка встали дыбом, превратив голову эррола Хордиса в туловище хохлатого дикобраза.

Тальден помрачнел. Оторвавшись от стены, ринулся ко мне. Глаза — что две проруби. Лёд и маленькие чёрные дырочки посередине. А ведь ещё минуту назад они были безмятежно серыми.

Подвинув целителя, Скальде встал передо мной.

Зачем спрашивается?! Мне тут же стало жарко, невыносимо душно. До дурацкой обжигающей дрожи, прокатившейся по телу, и звёздочек в глазах.

Хорошо хоть не сердечек.

— Эррол Хордис должен был объяснить вам, что невинной девушке настойка гуантильи не принесёт вреда.

«А если просроченная?! Что тогда?!» — подумала в рифму и на свой страх и риск решила всё же разобраться.

— Невинной, — закусила губу, осторожно подбирая слова, — имеется в виду чистой и телом, и помыслами или достаточно только тела?

— А у вас какие-то проблемы с помыслами? — Ладони мага властно, по-хозяйски опустились на столешницу в паре сантиметров от моих чуть дрогнувших коленей.

Оказавшись в плену тальденовых рук, сжигаемая ледяным пламенем, что полыхало в глубине некогда прозрачных, а сейчас опасно потемневших глаз, я чувствовала себя сухой щепкой. А через каких-то пару мгновений и вовсе стану обуглившейся головёшкой.

Подумала так и разозлилась на саму себя за неспособность бороться с чёртовой привязкой. На Герхильда — за то, что провоцировал меня на откровенные мысли, на необдуманные поступки и слова. На эррола Хордиса — да просто за то, что крутился рядом!

Подавшись к магу, чтобы не думал, что испугалась, сказала вкрадчиво, выдохнула торопливо ему в губы, пока мозг снова не отключился:

— По-вашему, алиана до встречи с женихом не имеет права ни на какие чувства? Мы же не деревянные куклы и не можем приказать себе не влюбляться. Влечение, знаете ли, когда оно появляется, сильнее всех доводов рассудка.