Мой (не)любимый дракон

— Добавлю это в уже имеющийся список ваших таких образных характеристик, — будничным тоном сообщил Герхильд.

Я зажмурилась, ругая себя последними словами. Заодно и ушастых придворных, ему настучавших.

Господи! А вдруг прикажет четвертовать или колесовать за нанесённое оскорбление! Или язык велит мне отрезать… Раз уж руки у них из-за каких-то паршивых цветов отрубают.

Мамочки…

В сознании, как по заказу, возникла жуткая картина: моя голова на шпиле самой высокой башни Ледяного Лога.

Следовало срочно спасать положение! Извиняться, каяться и божиться, что больше этого не повторится. Отныне я нема как рыба. И, если и буду вспоминать Его Великолепие незлым тихим словом, то только мысленно.

В крайнем случае, шёпотом перед сном вместо молитвы.

Потупилась и с самым кротким видом, на какой только была способна, произнесла:

— Прошу простить меня за мой недавний эмоциональный всплеск. Я была немного не в себе.

— Должен заметить, это ваше обычное состояние.

Неужели у нас проклюнулось чувство юмора? А я-то думала, там совсем всё тухло.

Проглотив насмешку, растянула губы в некоем подобии улыбки и попыталась вежливо проститься:

— Меня ждут другие эсселин.

Надеялась, обогнув Герхильда, смыться. Но он снова меня удержал. Хорошо хоть не прикосновением, на которые слишком остро реагировало моё тело, а произнесённой бесцветно фразой:

— Я пришёл узнать о вашем самочувствии.

Ах, вот, значит, для чего притащился. Проверить, жива я или уже окочурилась.

Вспыхнула, но, к счастью, вовремя заглушила в себе очередной атомный взрыв.

— Как видите, зелье эррола Хордиса на меня не подействовало.

— Но мне всё равно непонятна реакция змея. — Ещё один шаг, и вот он уже стоит ко мне вплотную. Я бы отступила, да только стена не резиновая.

Вздрогнула под цепким, ледяным взглядом, казалось, способным заморозить даже душу.

— Мне тоже непонятна. Но тем не менее я невинна. Плоть моя кристально чиста. Или, может, всё ещё сомневаетесь и желаете продолжить эксперименты? — Раздражение, приправленное голодом, всё-таки прорвалось наружу.

Скальде вглядывался в моё лицо, словно искал в моих чертах ответы, которые так жаждал получить. А мне от этого пронизывающего, холодного и вместе с тем обжигающего взгляда становилось откровенно не по себе. Как и от его близости, напомнившей о недавнем сумасшедшем сне.

— Я не экспериментирую на своих невестах.

— Значит, и перед храмом раздевать не будете? — уточнила на всякий случай и тут же пришла к выводу, что лучше сама себе язык откушу. Или организую всё той же себе ритуальное харакири.

Сразу после лоботомии.

— Перед храмом не буду, — ответил, гипнотизируя взглядом, в котором таилось серебряное пламя. На губах — столь редкая улыбка, появившаяся и сразу исчезнувшая.

А может, она мне и вовсе почудилась.

— Я, наверное, лучше пойду. Ужинать, — просочилась в щель между стеной каменной и стеной ледяной.

Может, Скальде и продолжил бы делиться со мной своими подозрениями и претензиями в мой адрес, но тут так удачно на горизонте нарисовалась Её Сиятельство фаворитка.

— Ваше Великолепие! — ринулась к нам, бойко стуча каблучками по каменному полу.

А я, присев в быстром реверансе, дёрнула в противоположную Даливе сторону и услышала брошенное мне вслед небрежное:

— Хорошего вечера, эсселин Сольвер.

Перед тем как покинуть коридор, обернулась, сама не знаю зачем, и увидела, как графиня, полностью завладев вниманием тальдена, о что-то жизнерадостно щебечет ему на ушко, увлекая за собой в полумрак коридора.

Глава 13

После испытания на Лазоревом озере прошло несколько дней. Я уже почти освоилась в замке, по крайней мере, больше не терялась в его каменных лабиринтах, в вереницах бесчисленных залов и галерей. Поближе познакомилась с алианами, а также со здешними традициями и порядками.

Вместе с Ариэллой и Глендой мы грустили о Майруэн, которая, перед тем как покинуть Ледяной Лог, поделилась с эсселин Талврин своей печальной историей любви. Оказывается, Майруэн никогда не мечтала стать императрицей. Единственным её желанием было выйти замуж за Никласа — младшего отпрыска какого-то там князя из мало кому известного и не очень древнего рода, не владеющего ни обширными землями, ни громкими титулами, ни богатствами. А главное, Никлас не был тальденом. И тем не менее наивная алиана не переставала надеяться и верить, что когда-нибудь станет ему женой.

А потом в замок юной наследницы нагрянул Герхильд со своим сногсшибательным предложением руки и сердца, и родители Майруэн, обрадованные свалившимся им на головы счастьем, не раздумывая согласились отдать наследнику на время или навсегда (уж как повезёт) свою единственную дочь.

Майруэн не хватило смелости признаться отцу в постыдной тайне, в том, что потеряла невинность, поддавшись сиюминутной слабости, и она отправилась в Ледяной Лог, а потом на Лазоревое озеро, больше уповая на «авось пронесёт», чем на милость Хадааантиса.

Не пронесло. Змей не захотел скрывать от будущего императора грех прелюбодеяния, и девушке пришлось с позором возвращаться домой. Надеюсь, отцу бедняжки достанет родительской мудрости и, напсиховавшись вволю, он не лишит дочь счастья, а согласится на её брак с тем парнем.

— Как же я её понимаю и как же я ей сочувствую, — прошептала Ариэлла, с тоской глядя куда-то вдаль, сквозь нас, словно мечтала подобно Майруэн вырваться из плена этого места и вернуться туда, где её тоже кто-то ждал.

А меня… Меня, наверное, и не ждут. Да и чего ждать, если я вроде как рядом. Интересно, почувствовал Лёша разницу между прежней и нынешней Аней? Как объяснил себе внезапные метаморфозы, произошедшие со мной?

Горько усмехнулась своим мыслям. Последнее, что может прийти ему в голову — это подозрение, что я застряла в другом мире в теле юной версии самой себя.

Ариэлла Талврин, как и Майруэн, не рвалась в императрицы. Да и Гленда равнодушно относилась к перспективе стать правительницей. А вот невесты вроде Керис, Хелет и Майлоны спали и видели себя на императорском троне. И если последней двигало слепое обожание, что испытывала она к наследнику, то Керис и Хелет больше мечтали разделить со Скальде власть, нежели его постель.