Мой (не)любимый дракон

Жаль, Мабли нет рядом. Я уже привыкла к тому, что эта девушка всегда под рукой. К тому же она единственная, не считая ведьмы-шантажистки, знала о моей тайне. Моральная поддержка сейчас бы не помешала.

А ещё чашечка горячего чая или лучше бокальчик глинтвейна. В идеале — кастрюля с обжигающе-пряным напитком да поварёшка в придачу. Я всегда была равнодушна к алкоголю, шампанским баловалась лишь по великим праздникам, да когда-никогда могла себе позволить за ужином пару глотков вина.

Но, наверное, настала пора пересмотреть свои привычки. Надо же как-то согреваться, успокаиваться, бороться со стрессами и неприятностями, которые в последнее время сыпались на меня, словно большие еловые шишки, и каждая больно била по голове.

Самым сложным было снять сапожки, а за ними чулки. Талый снег безбожно жёг босые ступни, словно в неприглядного вида месиво нарочно понатыкали колючек. Пламя над озером больше не полыхало; так, трепетало еле-еле, быстро угасая, и влага, осевшая на коже, казалось, того и гляди застынет ледяной коркой. Я не переставала стучать зубами и покрываться мурашками.

Ну почему Его Великолепию приспичило жениться в разгар зимы! Не мог подождать до лета.

— Пойдёмте, — приблизившись к нам, скомандовала эссель Тьюлин, и мы гуськом потянулись за ней к лодкам.

Обхватив плечи руками, я мысленно уговаривала себя расслабиться — вроде тогда будет не так холодно. Но нет, ощущение, что превращаюсь в эскимо, только без палочки, с каждой секундой усиливалось.

В длиннополых широких рубахах, простоволосые и неестественно бледные, алианы походили на привидения. Особенно Майруэн, лицо которой теперь казалось ещё белее, с лёгким сероватым оттенком. Полагаю, я выглядела не лучше.

Подойдя к своей «гондоле», увидела, что дно укрывает толстая меховая шкура. Что ж, хоть за это спасибо, лежать будет не так жёстко и, может быть, станет чуточку теплее. Вот бы ещё сверху такую же шкуру пушного зверя кинули.

Когда невесты угнездились в своих лодках — сложили руки на груди и замерли в позе а-ля покойники, эссель Тьюлин, устремив взгляд в небо, стремительно затягиваемое непроницаемой пеленой туч, прочистила горло и принялась пафосно голосить:

— Да пребудет со всеми нами Претёмная Праматерь и её воля! Пробуждая великого Хадааантиса, мы взываем к его мудрости, его силе и молим о его снисхождении к нам, простым смертным. От всевидящего ока Его Премудрости да не укроется ни одна ложь!

Не сможет гнилой плод принять в себя силу и благословение императорского рода. Только чистые телом и помыслами девы удостоятся чести называться невестами самого могущественного из тальденов! Только одна из них, достойнейшая из достойных, станет ари!

Вот с помыслами у меня были реальные проблемы. Да и вообще, тоже мне честь нашли. Я бы от неё с радостью отказалась, ещё бы и приплатила кому, лишь бы избавиться от этого «счастья» и вернуться домой. Майруэн, полагаю, тоже. Вон как её колотит. Ещё немного, и решу, что бедняжка — эпилептик. И Хелет заметно потряхивало, пока она укладывалась в лодку. Остальные алианы хоть и лезли из кожи вон, стараясь казаться спокойными, тоже были явно напуганы. Даже Гленда больше не строила из себя бесстрашную пофигистку.

Вместо того чтобы пытаться успокоиться, я продолжала себя накручивать. Какая же всё-таки несправедливость! Расчудесному нашему, значит, хвала, почёт и дифирамбы, даже несмотря на то, что уж он-то точно давно не мальчик. Почему Его Великолепие к змею не посылают?! А нас, не стесняясь, с подпорченными фруктами сравнивают и готовы предать анафеме за одну фривольную мыслишку.

Тогда по-хорошему мне не по озеру кататься надо, а сразу с камнем на шее в прорубь.

Закончив с напутственной речью, эссель Тьюлин присоединилась к наследнику и его кузену, которые за всё время, что мы здесь находились, даже пальцем не пошевелили. Другие «зрители» тем временем приблизились к лодкам. К каждой была привязана толстая верёвка. Наверное, за них нас и будут тянуть назад к берегу, когда этот кошмар закончится. По крайней мере, вёсел в моём покачивающемся на воде транспорте видно не было.

Ох, кажется, меня опять начинает мутить.

Мне, можно сказать, повезло. Из девяти бравых молодцев мне достался… мой почти Лёша. Взявшись за резную голову дракона, украшавшую корму лодки, он не то ободряюще улыбнулся, не то иронично усмехнулся и сказал:

— Удачи. — После чего с силой оттолкнул ладью от берега.

Я лежала, парализованная страхом, глядя в одну точку перед собой: на точно такую же драконью с жутким оскалом морду, венчавшую нос лодки.

Вместе с нами, но только по небу, плыли грозовые тучи, концентрируясь в самом центре. Пространство вибрировало от пока ещё тихого гула приближавшейся грозы.

Мутная гладь подёрнулась рябью. Сильный ледяной ветер взвыл раненым зверем, он гнал нас к середине озера, заставляя расступаться льдины и вспенивая воду.

Господи! И как же тут не бояться!

В момент, когда из глубин озера гейзером выстрелила вода, жаль только, что холодная, и над глыбами льда показалась огромная змеиная голова, вся в изумрудных чешуйках, я поняла, что воспаление лёгких мне не грозит. Я до него банально не доживу, умру раньше от сердечного приступа. В лучшем случае просто поседею от ужаса.

Голову змея, имевшую «скромные» размеры автобуса, венчали наросты — что-то вроде короны. Когда Хадааантис открыл глаза, ослепившие нас своим золотом, в пронзительно-чёрном вытянутом зрачке древнего существа я прочла всё своё прошлое. А вот будущее в нём не просматривалось. Я вдруг с ужасом поняла, что у меня его вполне может и не быть.

Аня, ну же, соберись! С силой сжала кулаки, вонзившись ногтями в ладони — боль помогла прийти в чувство, и я принялась, как учила Блодейна… быстро-быстро называть числа. Вразброс, перескакивая с единицы на тысячи и обратно к десяти — и двузначным цифрам, даже дроби припомнила и таблицу умножения повторила. Шептала без запинки, помня наказ: не замолкать даже на долю секунды, тогда змей не сможет прочесть мои мысли.

Двадцать, девятьсот пять, шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть. Три с половиной.

Нолик.

Следом за головой из воды вынырнуло изумрудное с тёмными прожилками туловище, своими объёмами ничем не уступающее Пизанской башне. Окатив нас брызгами, отчего я и шкура подо мной тут же насквозь промокли, Его Премудрость приблизил свою морду к первой лодке. Кажется, в ней находилась Керис.

Удачи ей!

Несколько секунд, а может минут, янтарные глаза пристально смотрели на ту, что, больше чем уверена, оцепенела от ужаса. После чего гад озёрный подплыл к следующей претендентке на руку и сердце тальдена.

Только теперь я поняла, почему в имени обитателя Лазоревого озера столько «а». После близкого знакомства с Хадааантисом люди начинали заикаться.

Вторая невеста тоже родилась под счастливой звездой. Для неё испытание змеиным взглядом закончилось так же, как и для Керис: премудрый оставался спокоен, как удав, если к его змеючеству можно применить такое сравнение.

Я почувствовала себя чуточку уверенней. С ещё большим энтузиазмом принялась шептать числа, уже почти поверив в то, что всё у меня получится. Подумаешь, гадюка исполинская погипнотизирует пару минуток взглядом. Взгляд Его Великолепия в иные моменты пострашнее будет.