Мой (не)любимый дракон

А потом настала очередь Майруэн.

Хадааантис нырнул под воду и в одно мгновение оказался возле её лодки, чуть не ткнувшись в ту своей мордой. И вдруг вздыбился, зашипел яростно. Раздулся как кобра, у которой раскрывается капюшон, ощетинившись тысячами чешуек. Не знаю, что в тот момент творилось с бедняжкой Майруэн, а я от страха не то что про числа позабыла. Впала в некое подобие комы.

Это-то и стало моей роковой ошибкой. Позабыв об алиане, тварь метнулась ко мне.

Глава 11

Минуту или две меня рассматривали с дотошным вниманием, словно под микроскопом. Его Премудрость явно оценивал выбор Его Великолепия, и он ему, этот выбор, определённо не нравился. Склонив голову набок, змей ввинчивался в меня парализующим взглядом, и что-то мне подсказывало, что по десятибалльной шкале Хадааантиса я не дотягиваю даже до слабой троечки.

Мало на меня дракон драконский фыркал и глаза закатывал. Если ещё и этот Змей Горыныч начнёт — за себя не ручаюсь.

Попытка отвлечься ни к чему не привела, и страх никуда не делся. Наоборот, продолжал заполнять меня, словно дрожжевое тесто кастрюлю. Того и гляди из ушей полезет.

Нетерпеливый удар хвостом по озёрной глади, и пенные брызги раскрылись веером. Алианы в лодках, которых обдало очередным капельным залпом, дружно пискнули, протестуя против холодного душа, а я судорожно сглотнула. Его змеючество был явно не в духе, и, боюсь, я себя слегка переоценила. В глазах Хадааантиса, презрительно сощурившихся, невеста номер девять уже и единицы не заслуживала.

Кстати, о цифрах. Раз уж не пошла арифметика, может, попробовать геометрию? Только начала вспоминать про пифагоровы штаны, как эта гигантская рептилия, ощетинившись, заплясала передо мной точно так же, как ранее перед Майруэн. Хадааантис яростно взвился к небу, и от движения его глистообразного тела мою лодку волной отбросило на несколько метров.

Жаль только, что не к берегу.

Кажется, я его реально раздраконила. Или в данном случае уместней будет сказать раззмеинила?

В считанные секунды монстр оказался рядом со мной. Раззявил пасть, обнажив в безумном оскале длинные и острые, как у саблезубого тигра, клыки, с которых совсем не эстетично капала слюна прямо на подол моей рубахи. Было гадко и жутко, а ещё до невозможного страшно.

Меня сковал такой ужас, что я даже забыла, как дышать. Чувствуя себя окаменелым ископаемым, смотрела на древнее чудище, растворяясь в золоте его глаз, таких же блестящих и круглых, как зеркальные диско шары восьмидесятых.

Слышала голос, властный и требовательный, заполняющий сознание:

«Ты здесь чужая. Назови себя!».

— Я… я — Аня, — заикаясь, представилась. Так и не поняла, ответила мысленно или вслух. Язык не поворачивался солгать змею, попытаться скрыть роковую правду. Под пристальным взглядом янтарных глаз чувствовала себя туго спелёнатым младенцем, беспомощным и беззащитным.

«Зачем выдаёшь себя за другую?!» — раздалось в голове яростное шипение, от которого у меня затряслись руки и поджилки, трусливо заклацали зубы, отчего с трудом удалось выронить:

— Ме… меня заставили.

«Покажи!» — распорядился Хадааантис и, прежде чем я успела хоть как-то отреагировать на очередное требование, больно ударившее по натянутым до предела нервам, змей принялся хозяйничать в моей голове.

Фрагменты недавнего прошлого, как в калейдоскопе, замелькали в памяти и отразились в золотой радужке Его Премудрости.

Счастливые и полные хлопот дни до свадьбы, торжественная роспись в загсе, венчание в церкви. А потом… помолвка на вершине горы с самым настоящим драконом и головокружительный полёт над пропастью. Мои растерянность и смятение. Гнев и паника, когда поняла, куда и зачем попала. Прибытие в Хрустальный город в качестве фальшивой невесты.

Хадааантис явно смаковал каждый эпизод «короткометражного фильма», «снятого» в лучших традициях Болливуда.

«Не выдавай меня. Прошу…», — взмолилась.

Наверное, со стороны я выглядела жалко и глупо. Мокрая, напуганная, с глазами, блестящими от слёз, сжавшаяся в комок на дне лодки.

Хорошо, если всё-таки не сожрёт, а отпустит. А там уже… будь что будет.

«Я не раскрою твою тайну», — не сразу поняла тихий, прозвучавший где-то на задворках разума, ответ.

Даже когда Премудрый погрузился в воду и угрём скользнул под моей лодкой, заставив ту тревожно качнуться, ещё до конца не осознала, что пытка закончилась.

И, пока змей тестировал других девушек на чистоту помыслов и плоти, я лежала, не в силах пошевелиться. Просто глазела в небо, одна за другой низвергавшее дождевые капли, на сизые комья туч, то тут то там подсвечиваемые вспышками молний.

Не шелохнулась даже когда дёрнулась лодка, притягиваемая к берегу сильными руками мужчины, так похожего на моего мужа. Безвольно лежала, сломанной куклой, не чувствуя собственного тела.

Лишь когда кто-то потянул меня за руку, заставляя подняться, а потом набросил мне на плечи плащ, согретый теплом чужого тела, с усилием подняла голову и встретилась взглядом с зелёными глазами Лёшкиного двойника.

— Пей скорее, — хрипло шепнул мне мужчина и сунул в руки кружку с чем-то горячим и ароматным.

Чем — не спрашивала. Просто сделала несколько глотков, ощущая, как потихоньку согреваюсь и оживаю.

— Вот, так намного лучше, — улыбнулся знакомый незнакомец, имя которого я хотела бы узнать, но не отваживалась спросить. — Румянец тебе к лицу.

— Спасибо, — потупилась и услышала раздавшийся совсем близко испуганный крик.

Сжимая меж ладоней кружку с горячим питьём, поспешила к другим алианам, обступившим Майруэн. К ней стервятниками уже слетались маги и эссель Тьюлин.

Мокрая сорочка льнула к хрупкой фигурке дрожащей девушки, по щекам её, смешиваясь с озёрной водой, катились слёзы. Узоры, похожие на те, что проступали у меня на коже всякий раз, когда Герхильд до меня дотрагивался, сейчас покрывали кисти, шею и ступни Майруэн. Вот только они не сверкали серебром, а больше походили на выгоревшие мутно-зелёные татуировки.

— Прелюбодейка! — прошипела эссель Тьюлин и, брезгливо поморщившись, демонстративно сплюнула себе под ноги. То же самое проделали и другие мужчины.

Спрятав лицо в ладонях, Майруэн съёжилась и зарыдала.

Некоторые невесты, вроде Хелет и Ариэллы, смотрели на бедняжку с сочувствием. Другие, такие как Керис, пренебрежительно кривились. А кто-то и вовсе косился в её сторону с опаской, как будто Майруэн не невинности до брака лишилась, а была серийной убийцей.

Какие же они всё-таки все тут… средневековые.