Мой невозможный дракон

В темнице распространяется запах копчёного мяса и выдержанного сыра.

Я молча беру кусок колбасы и откусываю.

Старик и старуха таращатся на еду, будто в жизни ничего вкуснее коры с потолка не видели. У старика судорожно подергивается кадык, а на подбородке уже блестит первая дорожка слюны.

— Угощайтесь, уважаемые, — киваю на корзину, не торопясь прерывать трапезу.

Они продолжают смотреть на меня и на еду, не моргая, не веря своим глазам. Остолбенели? Ну, день у них, конечно, сегодня явно выдался богатым на приятные сюрпризы.

Я со вздохом поднимаюсь, беру корзину и ставлю её прямо перед сокамерниками. Несколько секунд они сидят неподвижно, будто опасаются, что всё это иллюзия и в следующий момент исчезнет. Но потом инстинкты берут верх — они жадно хватают угощение, точно звери, не видевшие еды несколько недель.

Старуха вцепляется в кусок сыра размером с кирпич, судорожно прижимая его к груди, пока старик уже откусывает от куска хлеба так, будто тот может исчезнуть в любой момент. Они жуют быстро, громко, не стесняясь чавканья и шуршания бумаги от колбасы.

— Спасибо тебе, милок! — бормочет старуха с набитым ртом, почти мурлыкая от удовольствия. — И вылечил, и накормил!

Старик в это время запихивает в рот сразу два толстенных ломтя колбасы, чавкает, как голодный волк, и судорожно кивает, не в силах пока что выговорить слова благодарности.

— Уважаемые, на здоровье, — великодушно машу рукой, наблюдая, как они едва не давятся, торопясь наверстать упущенное. — Только ешьте потише, ладно? А ещё лучше — без попыток умереть прямо сейчас. И корзинку потом верните, — добавляю, подумав. — Не хотелось бы улики оставлять

Через пару минут пиршество заканчивается. Сокамерники сыты, довольны и совершенно обессилены. Старуха первой валится на свою лежанку, стягивая за собой какой-то рваный тряпичный плед. Старик тоже откидывается назад и прикрывает глаза.

Дождавшись, когда они уснут, я убираю корзинку обратно через теневой портал. Сам же достаю яблоко, кручу его в руках, откусываю.

Сладкое, сочное.

Затем хватаю бутерброд, не спеша пережёвываю. Всё-таки тоже проголодался. Старики слишком аппетитно ели.

Время идёт. Темница погружается в тишину, редкие капли воды падают с потолка, растворяясь в грязных лужах на полу.

Я уже собираюсь снова погрузиться в медитацию, когда до слуха доносятся тяжелые, гулкие шаги. В дверном проёме появляется Карл-2. Он медленно входит, отворяя клетку, в его мохнатых руках мерцает странный кристалл. Тусклое сиреневое сияние слабо переливается, будто в глубине побрякушки что-то дышит.

Я переключаюсь на энергозрение. Кристалл пульсирует, сканируя пространство вокруг.

Карл-2 приближается, останавливается у старухи, буравит её взглядом, затем переводит его на старика. Удивлённо тычет в него пальцем, и тот во сне громко хрюкает, не просыпаясь.

Демонский прислужник удивленно крутит головой.

— Не сдохли… — раздражённо цедит он, нервно раздувая ноздри. — Так почему, блин, вы больше не стонете?!

Он хищно щурится, губы плотно сжаты, как будто пытается удержать нецензурную тираду.

— Вы же больные, вашу мать! Почему? Почему вы не орете от боли?!

Ну ясно. Он что-то заподозрил. Взгляд его мечется, дыхание сбивается — явно ждал другого результата.

Кристалл. Он фиксирует психическую энергию, фиксирует страдания. Видимо, когда старики перестали корчиться в муках, сигнал пропал, и это насторожило его.

Ладно.

Без лишних раздумий я искусственно создаю боль — не абы какую, а сразу впечатляющую комбинацию: «сломанная нога в четырёх местах» плюс «неудачное падение лицом об брусчатку».

— Ой, как мне больно! — тут же заявляю я, закатывая глаза. — О-о-о, мамочки, за что мне такие мучения?!

Карл-2 недоверчиво прищуривается и подносит кристалл ближе.

Я подыгрываю: хватаюсь за голову, запрокидываю её назад и выдаю эталонную театральную агонию. Всё как положено — дрожащие руки, судорожные вдохи, слегка подрагивающая губа.

Карл-2 мгновенно расслабляется. Напряжение сходит с его лица, губы растягиваются в самодовольной ухмылке.

— О, хоть новенький не подводит, — довольно кивает он.

Затем делает знак топчущимся за его спиной недодемонам, которые уже срываются с места, нетерпеливо рыча.

— Тащите его. Будем кормить хозяина.

Ну наконец-то! А то уже засиделись.

А старики так и не просыпаются. Недодемоны несут меня в какой-то зал, утыканный костяными колоннами, которые, кажется, то ли растут, то ли медленно извиваются в такт каким-то демоническим вибрациям. Стены здесь дышат — не фигурально, а буквально, пульсируя, будто этот зал не помещение, а живое существо.

Карл-2 идёт впереди, доставая откуда-то причудливый амулет. Кристалл в массивной золотой оправе мерцает тусклым красным светом, словно тлеющий уголь в золе.

Как только меня втаскивают в помещение и небрежно швыряют на холодную каменную платформу, он тут же тянет руку и прижимает кристалл к моей груди.

Щекочущее ощущение пробегает по телу — словно что-то пробует войти внутрь, нащупывает, ищет, к чему прикрепиться.

О да, занятная штуковина. Типичный высасыватель психической энергии. Подключается к человеку, впивается в него, как паразит, и медленно высушивает, пока не наполняется до краёв. По сути — ментальный пылесос, который с радостью высосет все твои силы.

— Ну, как тебе, новенький?! — садистски лыбится Карл-2. — Незабываемые ощущения, правда?

Я приподнимаю бровь и лениво роняю:

— А я-то думал, ты несёшь меня хозяину на корм.

Карл-2 ухмыляется шире, качая головой, и сквозь зубы фыркает:

— Хочешь его увидеть? О, нет, для тебя это слишком круто! Хозяин не привык встречаться с каждой своей добычей. Ему достаточно куска твоей нервной системы.

Ну надо же, даже Демоны научились работать по удалёнке. Молодцы.

Кристалл начинает высасывать мою энергию, и я тут же незаметно перехватываю контроль. Просто подстраиваюсь под поток, немного перенаправляю — и теперь не я, а Карл-2 становится источником питания. Кристалл жадно пьёт уже его силы, а сам прислужник Демона этого даже не замечает.