Мой невозможный дракон

А ведь это уже показатель. Показатель крепкой семьи и сильного лидера. Не зря говорят: рыба тухнет с головы. А у Вещих-Филиновых голова полна телепатической силы. И в этой семье всё держится на нужных мозговых волнах.

И тут Жанна заговорила.

— Я хочу поговорить с Королём Теней. Я не хочу быть долбаной Королевой Теней… Может, мы с ним договоримся?

Настя едва успевает приподнять бровь, как мама вдруг сама себе отвечает — но уже другим, низким, рваным голосом, будто в неё вселился кто-то чужой:

— Я подумаю, как его тебе привести… Я всего лишь тень в Астрале, но, возможно, я его найду… Однако с тебя будет гигантская плата…

На этом голос резко обрывается.

Жанна вздрагивает, как будто её кто-то выдернул обратно в реальность. Глаза распахиваются — сначала пустой, отстранённый взгляд, а потом… Паника. Она замечает дочь. Бледнеет.

— Настя?! — она дёргается в кресле, чуть не опрокидывая его. — Ты что тут делаешь?!

Настя молча скрещивает руки на груди, взгляд холодный, губы поджаты.

— Мама, ты, значит, решила пообщаться с Демонами, чтобы они Короля Теней к тебе притащили? Того самого монстра, который погубил род Филиновых? Ты вообще в своём уме? А если Даня узнает? Он, между прочим, очень-очень сильно разозлится.

Жанна прикусывает губу, взгляд мечется по комнате, как будто ищет лазейку, куда можно сбежать из этой неловкой ситуации.

— Но ты же меня не выдашь?.. — шепчет она с натянутой улыбкой.

Настя качает головой.

— Допустим, я могу тебя не выдать, мама. Но вот незадача — скоро я выйду замуж за Даню, а мой будущий муж, как ты помнишь, телепат. А он, знаешь ли, очень любит заглядывать в чужие головы. И ты сама понимаешь, что секретов в нашей семье больше не будет.

Жанна напряжённо улыбается, но улыбка выходит кособокой. Веки дёргаются, а пальцы нервно постукивают по подлокотнику кресла. Заемное тело у мамы, конечно, красивое — стройное, молодое, ухоженное, но Настя часто жалела бедняжку, чью душу баронесса упокоила раньше времени. Наверное, та даже не успела понять, что с ней случилось.

— Тем более, ты разве папу не сканируешь регулярно? — невинно добавляет Настя.

Жанна замолкает. Настя замечает, как взгляд матери начинает метаться по комнате, словно ищет выход. Замирает… и останавливается на ножике для резки бумаги, лежащем на столе.

Настя следит за этим движением, и хмуро комментирует:

— Ну, ты же понимаешь, мама, что мою пропажу Даня точно заметит. И тогда он вскроет всё, весь город перевернет, но разберётся в деталях и узнает, что со мной случилось.

Жанна нервно отмахивается, взгляд мечется по комнате, а потом она натужно смеётся:

— Да что ты такое говоришь? Я просто подумала… о конверте! Да, точно! В почте ещё один конверт из нашего предприятия лежит…

Резко вскочив с кресла, она начинает хватать вещи со стола, запихивая их в портфель в хаотичном порядке.

— Что ты делаешь? — настораживается Настя.

Жанна, на автомате заталкивая в сумку какую-то папку, пробормотав что-то про «документы», бросает через плечо:

— Сматываюсь.

— Сматываешься?! — в голосе Насти появляется искреннее удивление.

— Ты же сама сказала, что Даня сильно разозлится!

Настя медленно кивает:

— Да… Сильно. Очень-очень. Реально ОЧЕНЬ разозлится.

Жанна даже не оборачивается, только ещё быстрее начинает застёгивать портфель.

— Вот я и сматываюсь, — повторяет она, натягивая пальто прямо на ходу, запутываясь в рукавах и чертыхаясь.

В этот момент дверь в кабинет приоткрывается, и на пороге появляется барон Павел Горнорудов, с чашкой кофе в одной руке и бумагами в другой. Он замирает, оглядывает жену, хаос в кабинете и застывает в недоумении:

— Дорогая… ты что делаешь?

Жанна, не сбавляя темпа, бросает через плечо, застёгивая молнию на портфеле:

— Уматываю на Южные острова! Держите со мной связь!

Она подхватывает вещи, ловко обходит мужа, целует его в щёку на бегу и вылетает за дверь, оставляя за собой лёгкий шлейф духов и полное недоумение.

Настя и Павел переглядываются.

— Ну… — грустно вздыхает Настя. — Зато теперь ты можешь занять кабинет главы рода, папа.

Павел, всё ещё держа в руках кофе и бумаги, слегка качает головой:

— Да я и так мог…

Настя смотрит на него долгим, многозначительным взглядом.

Он отхлёбывает глоток кофе и тяжело выдыхает:

— Ну да… Теперь-то точно.

* * *

Что-то изменилось в моём восприятии. Я вижу мир иначе — не лучше, не хуже, а просто по-другому, словно на реальность наложили несколько дополнительных фильтров. Это не просто изменение зрения, не просто чуть более чёткие цвета или ярче блики на поверхности. Это… Расширение сознания? Да не, бред. Но что-то явно не то.

Я опускаю взгляд на руку. Тёмная, гладкая поверхность — эбонитовая чешуя покрывает меня с головы до ног. Синтез двух болезней — демонической бактерии и монашеского вируса — сделал меня ходячим экспериментом в духе «а что, если смешать несовместимое?». Ну, теперь знаю. Итог: пси-зрение, слегка искажённое восприятие, и ощущение, будто я везде одновременно.

Картинка мерцает, звуки накладываются друг на друга, воздух кажется чуть гуще, а вокруг меня то и дело проступают тонкие астральные линии, которых раньше не было. Из-за этого подбежавших девушек я не сразу узнаю. Лакомку, конечно, определяю мгновенно — родной блондинистый вихрь невозможно перепутать.

А вот вторая… Я прищуриваюсь. Ненея? Нет, не она. Ещё одна сестра Лакомки? Но раздумывать долго не дают — ко мне несётся маленький рогатый карапуз.

— Какие мы рогатые! —протягиваю черные руки и подхватываю его, подбрасывая вверх. — Папку, значит, решил проведать? Ну даёшь!

Громкий детский смех — мелкий явно доволен. Ни на что не отвлекаюсь от сына, пока в следующую секунду вторая девушка не начинает… падать в обморок.

Серьёзно?

Я лениво взмахиваю рукой, и из земли тут же тянутся лианы, подхватывая упавшую. Эффектно, удобно и минимум телодвижений.

Бросаю быстрый взгляд в сторону Миража. Тысячеглазый всё ещё стоит как вкопанный. Глаза по всему телу расширены, а сам медленно пятится назад, явно пытаясь осознать масштабы происходящего.

Ну да, понятно. Он явно не ожидал, что вместо вкусного одиночного человека тут окажется целый семейный сбор с прилетающими в обморок дамами.

Я перевожу взгляд на Лакомку.

— А что тут делает твоя новая сестра?

Лакомка укоризненно смотрит на меня:

— Это моя мама, мелиндо.