Мой невозможный дракон

Пространство содрогается, воздух вибрирует, словно под натиском колоссальной силы.

Огромная пси-воронка накрывает Миража.

Демон, чьи тысячи глаз в панике вращаются, отчаянно дёргается, пытаясь вырваться. Но его уже засасывает в бушующий хаос ментальных всплесков.

Легионеры замирают.

— Ну ни хрена себе, шеф дает… — медленно выдыхает один, глаза у него шире, чем у самого Миража.

— Эбонит всё-таки эбанул, — вторит другой, нервно сглатывая.

— Да тут не просто эбанул, тут к эбаням всё разнесло! — шепчет третий.

Астральное тело Миража разрывается, псионические вспышки прожигают его форму, искрят, закручиваются в спирали. Под ним оказывается голая девушка, которая падает на пол.

— Охренеть… — протягивает кто-то. — Я думал, мы тут постоим, покараулим… А тут целый спектакль. С обнаженкой.

* * *

Пока Мираж валяется в отключке, я пользуюсь моментом и отхожу к жене и легионерам. За спиной ещё что-то потрескивает, из угасающего демона валит астральный пар, но мне уже плевать. Пусть варится в собственном соку.

Подхожу к Лакомке и протягиваю ей притихшего сына, который, видимо, устал от первой в жизни экзорцистской сессии.

— Мы наигрались, — сообщаю я, перекладывая засыпающего малыша из когтистых, покрытых эбонитовой чешуёй рук.

Лакомка принимает Олежека, прижимая его к себе, и бросает на меня взгляд, в котором явно читается: ну вы и устроили шоу, конечно! Но при легионерах — ни слова. Главная жена у меня чинная и скромная на людях — все разъяснения будут за закрытыми дверями. Очень возможно, что со скрипом кровати и страстными стонами… Наедине Лакомка нифига не скромная.

— Надеюсь, ему надолго хватит, мелиндо, — говорит она с лёгким упрёком, но видно, что всё равно гордится нашим отпрыском. Я и сам горжусь — и сыном, и собой. Пси-бабах был знатный!

Я только пожимаю плечами. Ну а что? Ребёнок должен учиться с малых лет. У Олежека мощные задатки к телепатии, так что развивать надо, пока голова мягкая и восприимчивая.

Тут, внезапно, королева Алира резко спрыгивает с ложа из лиан.

Спрыгивает — это мягко сказано. Она подскакивает, будто её ударило током, глаза блестят, грудь волнительно вздымается, а затем она буквально бросается в мою сторону.

— Мефистофель! Это ты?! — восторженно восклицает она, глядя на меня странными горящими глазами.

Я, мягко говоря, теряюсь.

— Э-э, кто, Ваше Высочество?!

Но прежде чем я успеваю что-либо добавить, королева прыгает мне на шею.

Я на миг замираю, пытаясь осознать происходящее.

Лакомка в шоке. Легионеры в полном ахере. Ребёнок в шоке, потому что его бабка только что завалилась на папку.

Алира же, напротив, светится счастьем, как новогодняя гирлянда.

— Мы столько лет не виделись! А ты всё такой же! — захлёбывается она эмоциями, проводя пальцами по моему эбонитовому лицу.

Погодите-ка…

Она что, действительно трогает меня с придыханием?!

Я инстинктивно бросаю взгляд на Лакомку.

Жена очень красноречиво хлопает глазами.

— Мама! Это твой зять, а не твой непонятный Мефистофель!

— Я встретила тебя еще до рождения дочери… — шепчет Алира, совершенно игнорируя Лакомку, продолжая обводить пальцами контуры моего лица, будто запоминая их. — Но никогда не забывала…

А вот теперь мне уже не смешно.

Глядя сверху вниз на королеву, всё ещё висящую у меня на шее, я аккуратно отрываю её руки и ставлю обратно на пол, словно ставлю вазу на тумбочку.

Выдержав паузу и стараясь выглядеть максимально вежливо, я произношу:

— Вы обознались, Ваше Высочество. Я ваш зять, Данила Степанович Вещий-Филинов, а не некий господин Мефистофель.

Лакомка нервно дёргает глазом, легионеры поднимают челюсти с пола, а ребёнок, кажется, подумывает выдать ещё одно «бац!».

Алира замирает, её взгляд проясняется. Она резко округляет глаза, осознавая, что только что вытворяла.

— Ой… ОЙ! — королева резко отшатывается, схватившись за грудь, словно её только что ударило током. — Простите, что-то я себя плохо чувствую… Наверное, я бредила…

Её лицо краснеет, а голос срывается на поспешное оправдание.

Я усмехаюсь, наблюдая, как теща делает шаг назад, буквально силясь не смотреть мне в глаза. Но украдкой на рога и чешую — нет-нет да и поглядывает. И взгляд у неё при этом какой-то… странный. То ли интерес, то ли нечто потаённое, о чём лучше не задумываться.

— Пожалуй, вам, дамы, пора вернуться в свои тела.

Разворачиваюсь к Лакомке, у которой на лице до сих пор написана смесь шока, ужаса и желания забыть последние пять минут жизни.

— Отправляю вас назад и усиливаю барьер, чтобы этот сорванец не просочился из дома.

Лакомка кивает, прижимая Олежека к себе.

В следующее мгновение пространство вокруг них вспыхивает мягким светом, и вот уже королева, жена и ребёнок исчезают, возвращаясь обратно в Невский замок.

Тишина.

Я поворачиваюсь к легионерам, всё ещё пребывающим в ступоре после произошедшего.

— Вы хорошо послужили.

Воронов хмурится, скрестив руки на груди.

— Шеф, какое ещё «послужили»? Ты тут всё сам сделал.…Точно больше не нужна наша помощь?

Я ухмыляюсь.

— Да нет, всё нормально.

С этими словами отзываю легионеров обратно в своё сознание. Они растворяются в воздухе, оставляя после себя лёгкий ментальный след — смесь облегчения, недоверия и, конечно, безграничного количества недоумения. Да я и сам разделяю некоторые их чувства.

Но это уже не важно.

Достаю из теневого кармана Ломтика артефакт связи и активирую его, связываясь с Фирсовым.

— Учитель, у вас там лампы из-под джинна случайно не найдётся?

На другом конце раздаётся тяжёлый, обречённый вздох, будто старый волк вот-вот попросит у судьбы отгул.

— Ну вот, как раз везли очередную партию альвов из Северной Обители, и тут на нас напали монахи с Западной обители. Так что есть. Монахи щедро подарили свои стекляшки. Тебе какую?

Я ухмыляюсь, шагая в сторону княжны Ирины Герасимовны.

— Любую пустую.

Глава 6

Северная обитель, Антарктида

Перед Ледзором, связанные по рукам и ногам, с мрачными лицами, лежат Зела и Бер. Шатёр тихий, только раздается треск факелов. В углу лежит куча оружия, снятого с нарушителей, рядом горшок с холодной кашей, который, судя по всему, уже обрёл собственное сознание.