Мой невозможный дракон

Воитель мрачнеет, напряжение в его фигуре нарастает, но затем он резко выдыхает и, неохотно, будто через силу, кивает:

— Хорошо… Я тебе поверю.

Я даже немного удивляясь тому, что он так быстро сдал позиции. Просто ответил ему тем же тоном, и, похоже, он это даже оценил. Ну надо же. В следующий раз, если он снова начнёт качаться, я ему и голову снесу. Может, тоже понравится. Усмехаюсь про себя, поднимаюсь с кресла, лениво потягиваясь:

— Отлично. Тогда пошли.

— Куда?!

— Увидишь, когда придем.

Во дворе нас уже ждёт Портакл, колдуя над стелой портала. Вокруг него колеблются энергетические линии, светящиеся бледно-голубым цветом, а воздух пахнет озоном — явный признак, что кодировка почти завершена. Я киваю ему, затем беру портальную стелу у него из рук.

— Перемещай в мою усадьбу в Москве.

Портакл, не отвлекаясь от процесса, кидает в ответ:

— Напомни координаты, конунг.

Быстро перечисляю, затем кладу ладонь на плечо Феанора и дожидаюсь, когда Портакл активирует перемещение.

Как только оказываемся в московском доме, за окном мокрый снег шуршит по крыше, а возле входной двери раздаются шаги. Через секунду дверь распахивается, и в комнату входят слуги, нагруженные чемоданами. За ними — мои жёны. Первой залетает Светка, тут же останавливается, увидев меня, и бросает удивлённый взгляд:

— Ну, зашибись! Ты нас даже обогнал.

Я пожимаю плечами, ухмыляюсь:

— Вы что-то долго. — Смотрю на часы. — Уже полдевятого.

Перевожу взгляд на угроюмого Феанора, делаю жест в сторону выхода:

— Выходим. Едем в Кремль.

* * *

У ворот Кремля постовой внимательно изучает документы, сверяет фото, затем переводит взгляд на Феанора. Его глаза тут же цепляются за уши альва.

— Кто это? — голос напряжённый, рука чуть дрогнула у ремня с рацией.

Я спокойно, без намёка на сомнение, отвечаю:

— Мой сопровождающий. Слуга.

Феанор хмыкает, но молчит. Постовой ещё раз оценивающе осматривает его, но ничего не говорит, лишь кивает, пропуская нас внутрь.

— Оставайся в машине, — бросаю Воителю, а сам в сопровождении кремлевского адъютанта двигаюсь в сторону главного здания. Воителя взял с собой только чтобы не оставлять его наедине с женами, а то мало ли.

В конференц-зале уже собрались представители Семибоярщины: Годунов, Хлестаков, другие бояре, а также генерал Кутузов и Владислав Владимирович. Все явно в курсе проблемы и готовы к обсуждению. Вскоре входит Царь. Он даже не садится, лишь бросает через плечо Кутузову:

— Давай кратко доложи обстановку, Борис Глебович,

Кутузов кивает, показывает на карту:

— Здесь сейчас сама тяжелая сиутация, Ваше Величество. Восемь орд гулей двигаются по землям Семибоярщины.

Годунов встревает тут же, будто только и ждал момента:

— Мы уже даём отпор, боремся с ними. Но налицо жесткая несправедливость, Ваше Величество!

— Неужели? — приподнимает брови Царь Борис.

— Конечно! — Годунов бросает в мою сторону взгляд. — Если мы уничтожим всех гулей на наших землях и потом отдадим эти земли Филинову, то какой нам в этом прок? Мы не имеем мотивации!

Я смотрю на него и ухмыляюсь:

— Федот Геннадьевич, в чем-то прав, Ваше Величество. Потому я предлагаю устроить гонку.

Тишина. Все застывают, переводя на меня недоумённые взгляды.

— Гонку, Данила? — спрашивает Царь.

Я развожу руками:

— Берём с уважаемыми боярами каждый по орде. Кто больше тварей зачистит — тому и достанутся земли.

Царь задумывается. Я прекрасно знаю, что бояре не дерутся с гулями в полную силу. Они осторожничают, тянут время, ждут, когда царские войска всё сделают. Но если их заставить действовать на пределе возможностей, не давая выбора, это спасёт больше жизней. При этом, конечно, своё я тоже не упущу.

Царь медленно кивает, оценивающе глядя на меня:

— Ты и так имеешь право на свои земли, Данила, ведь это ты освободил Буян от Демона. Но если ты хочешь сделать это таким способом… — он делает паузу, предоставляя мне ответить.

Я киваю, ухмыляясь:

— Да, хочу, Ваше Величество.

Будем загребать жар чужими руками.

Глава 14

Боярин Годунов тут же пытается откатить моё предложение, спешит выразить «озабоченность».

— Ваше Величество, я не думаю, что это хорошая идея…

Я уже готовился бодаться, мысленно перебирая аргументы, но не тут-то было. Меня опережают. Его соратник по Семибоярщине, Хлестаков, не даёт договорить другу, встревая с показной лояльностью:

— Федот Геннадьевич, не стоит оспаривать решение Государя.

Вежливый тон, едва заметная улыбка. Ефрем Никитич знает, что делает.

Годунов бросает на соратника злобный взгляд, быстрый, словно удар кинжалом. Между ними пробегает напряжение. Эти двое вроде бы сидят по одну сторону баррикад. Или всё же нет?

Он тут же делает вид, что ничего не произошло, что он вовсе и не пытался спорить, а просто размышляет вслух, как положено уважаемому боярину, который печётся о судьбе Царства:

— Я и не оспариваю, — размеренно тянет он, разводя руками, — Но, как я понимаю, Ваше Величество ещё не приняло окончательного решения? А значит, мы вправе высказываться?

Что ж, очевидно, Хлестаков решил сыграть со мной в эту гонку. Иначе бы не рискнул поддерживать. Впрочем, я на это и рассчитывал — Семибоярщина не могла упустить такую приманку. Они всегда думают, что могут перехитрить кого угодно, особенно молодого выскочку, каким они меня считают. Я предложил им официальное соревнование за Филиновские земли, а у них и гвардии побольше, и возможностей. На первый взгляд, шансы на победу у них явно выше. Но только на первый.

И как раз Годунов не хочет со мной больше связываться. Он делает ещё одну попытку, теперь уже более эмоциональную.

— Ваше Величество, не будем же мы устраивать гонку, когда твари нападают на наши земли, разоряют селения, губят людей!

О, пошли аргументы про народное благо. Прямо как по учебнику. Интонации правильные, взгляд обеспокоенный, даже руки развёл, словно говорит «давайте же будем разумными людьми».

Но Царь его прерывает строго:

— Федот Геннадьевич, а почему тебя не устраивает гонка? Или тебя смущает само слово? Мы могли бы назвать это «зачисткой» или «спецоперацией» — суть-то от этого не меняется. Это не праздное развлечение, а реальный показатель того, насколько вы готовы защищать свои земли.