Мой первый опыт в нерикоми

— Это — мой ответ, Матвей Иваныч. Наш ответ, — сказал Виктор.

— Ты понимаешь, что они теперь в тебя зубами вцепятся? Господи, ребята, что же вы за дети такие, пороть вас некому… Они теперь будут землю жрать, чтобы тебя закрыть лет на пять. Пять лет! Твоей жизни, Витя! Понимаешь? И не думай, что УДО получить так просто, как тебе уголовнички напели. Люди за кражу курицы сидят от звонка до звонка… И мне тоже звиздец.

— Почему? — искренне удивился Виктор.

— Потому что адвокат не должен выносить наружу такие договорённости, понимаешь ты? Ты знаешь, как работает адвокатура в этой стране? Законы все вот на этом вертели, — он постучал левой рукой по локтевому сгибу правой. — Всё на договорняках. Ты мне, я тебе, только так! И никаких… Ты знаешь, чего мне стоило выйти на тех людей, кто крышует «горсомол»? Связаться со следователем, со всеми, кто может повлиять?

— Я оплачу издержки, — сказал Виктор.

— Дурак, — спокойно сказал адвокат. — Не в бабках дело, сопляк. Бабки тут вообще не при чём. Это, Витюш, связи, которые нарабатываются годами и десятилетиями. А со мной, получается, нельзя иметь дело…

— Иваныч, ну, ты как ребёнок, — расслабленно сказал Виктор, с гадкой улыбкой наблюдая, как лицо адвоката покрывается страшным нежным румянцем. — Ты, старый матёрый законник, поверил, что эти твари захватят мой сайт и скажут — зэт-с олл, фолкс, выпускайте Витю, он хороший и больше не будет? Да ни хрена. Им проще меня кинуть — и тебя заодно. Возни меньше. Заодно и припугнуть на моём примере всех, кто на это стадо косо посмотрит.

— Ты ничего не понимаешь… — заговорил адвокат.

— Да всё я понимаю. А кое-кто не понимает, что я — не собачка Павлова, и не управляюсь кнутом и пряником. Надеюсь, теперь поймут.

* * *

Виктора завели в камеру без окон, размером напоминавшую грузовой лифт. Там уже толпились сидельцы, закончившие общение со следователями и адвокатами и дожидающиеся возвращения в родные «хаты». Появление Виктора предшественники встретили без энтузиазма. Не потому, что лично он производил особо неприятное впечатление, а потому, что доступный объём прокуренного воздуха ещё сократился

— Э, старшой, сколко можна! Люды как сэлды в бочъке! — заворчал плотный армянин

— Умолкни, — отозвался конвоир.

Через минуту дверь залязгала снова. Народ подобрался, ожидая вожделенного развода, но вместо этого в «лифт» завели ещё троих: Славяна и двух парней постарше. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что эти трое — вместе.

Славян, увидев старого сокамерника, просиял:

— О, Виктор! Здорово! Как оно?

— Нормально, — Виктор с искренним радушием встряхнул его руку Славяна. — От адвоката иду.

— Мы тоже. Парни, знакомьтесь, это Вик. Тот самый медиамагнат, я рассказывал…

— Здорово! — к Виктору сквозь густую толпу просочились два господина лет на десять постарше Славяна. Один — крепкий и приземистый, бритый наголо, с глубоко посаженными бледно-синими глазами, с рыжеватой эспаньолкой и свёрнутым на сторону носом. Второй — сухопарый, обладатель редкой для тюрьмы гривы тёмных волос, которая делала его похожим на Оцеолу с иллюстраций Ивана Кускова.

— Я — Штырь. А это — Волына, — сказал сухопарый Оцеола.

— Отойдём в уголок, — быстро проговорил бритоголовый Волына. — Чтоб никто уши не грел.

Виктор кивнул. Вчетвером они продвинулись в угол и образовали тесный кружок.

— Слушай, магнат, — продолжал хриплым шёпотом бритоголовый. — Славян за твою делюгу курсанул… ты, конечно, всё правильно сделал, но стыдно за такую шляпу сидеть.

— Ну, вот сижу, — криво усмехнулся Виктор.

— Да вижу, — спокойно сказал бритоголовый. — Короче. Я твой сайт не читал, но парни с воли говорят — достойный. Давай ты нам поможешь, а мы — тебе.

— Что надо? — спросил Виктор.

— У тебя связь есть?

— Бывает.

— Сегодня же отшуми своим, что к ним на днях подойдут друзья Волыны, Штыря и Славяна. Запомнил?

— Ну да. — Виктор представил выражение лица Грача, когда тот услышит по телефону бандитский пароль. — И что…

— Не перебивай. Нам нужна позитивная пиар-кампания, — словосочетание «позитивная пиар-компания» в устах патентованного живореза из палаты мер и весов прозвучало диковато, но Виктор уже привык, что в тюрьме не приходится удивляться ничему. — Подментованные журнашлюшки про нас всякую срань пишут, надо это отбивать.

Виктор вспомнил слова Иваныча, что эпоха Кони и Плевако миновала, в наше время огласка по уголовным делам едва ли полезна, следствие и суд — части карательной машины, которые меньше всего хотят угодить «общественности»: наоорот, если. на них пытаются «давить» — звереют. Впрочем, эти парни могут рассчитывать на суд присяжных, а там расклады другие.

— Можно, — подумав самую малость, сказал Виктор.

— Вот и ладушки. Помоги нам и жди хороших новостей.

С лязгом распахнулась дверь.

— Кутепов, Гаспарян, Гаджикурбанбеков, на выход! — крикнул конвойный.

— Ну, будь здоров! — Собеседник Виктора, оказавшийся однофамильцем белого генерала, стал протискиваться к выходу.

— Ветров! Давай тоже.

— Ты где сейчас? — быстро спросил Славян.

— Три-один-ноль.

— А я в шесть-четыре. Спишемся…

.* * *

— Грач, я не понял. Ты что, не хочешь, чтобы твой босс вышел на свободу?

Виктор лежал на шконке и, как показалось бы непосвящённому наблюдателю, забылся тяжёлым арестантским сном. Но под левой щекой у него лежал телефон, десять минут назад затянутый по «дороге» через два десятка камер. Шла конференция редколлегии «Слоббо».

— Хочу, Вик. Очень хочу, братан!..

— Не ори, тебя на продоле слышно.

— А? Говорю, хочу, чтобы ты вышел, но при чём тут эти нацисты? На хрена их отмазывать, ты скажи? Я читал о них, сели и правильно, надеюсь, надолго…

— Это не нацисты, а нормальные русские парни, внуки победителей Гитлера. Их оговорили, чтобы прикрыть чужие преступления. И мы не будем никого отмазывать, мы опубликуем честный объективный материал. Серию материалов.

— Да хоть внуки Януша Корчака и матери Терезы! Вик, мы же не даём заказуху! Ты сам говорил — это болото…

— Грач, завязывай митинговать, — вклинился Жека. — Вик знает, что делает. Сейчас нам надо помочь ему, а не трясти белыми польтами.

— А как ему поможет то, что на «Слоббо» выйдет статья про…

— Грач, хватит. Жека всё сказал, — вступила Алина. — Вик, не волнуйся, всё сделаем. Тебе больше ничего не нужно?

— Счёт мне пополните, на десять-пятнадцать. Ну, и магазин как обычно.

— Лекарства никакие не нужны?

— Да не, ненадо. Здоров, как стадо быков. Всё, ребята. Обнял, — он нажал «отбой» и стёр номера из истории вызовов. — Пацаны, кто будет звонить?