Мой первый встречный: случайная жена зельевара

Комната зельевара напоминала одновременно кабинет безумного ученого, театральный склад и лабораторию. Когда мы вошли, то я на мгновение замерла, глядя по сторонам. Вот здесь мне придется жить – работать за дубовым столом, покрытым пятнами от кислот и возгораний, сидеть в кожаном кресле у камина с причудливыми статуэтками на полочке, которые, кажется, движутся… да, точно, движутся.

– Не бойтесь, – Кассиан заметил, куда я смотрю. – Это фигурки из костей врагов, достались мне по наследству от прежнего зельевара. Говорят, когда-то они кусались, но теперь безобидны.

Я поежилась. Перевела взгляд на огромный шкаф с бесчисленными коробками, пробирками, банками и колбами и замерла от восторга. Чего тут только не было! О некоторых зельях нам только говорили на занятиях в колледже, и я представить не могла, что вот так, воочию, увижу пот единорога, способный растворять опухоли, или лунный камень, порошок из которого делает обычную воду живой.

– Вижу, вам тут нравится? – спросил Кассиан.

– Очень! – искренне ответила я. – Это невероятно! Никогда не думала, что увижу такие редкости. Это ведь настоящая челюсть дракона?

– Верно. Купил ее по случаю в музее археологии. Ковер, кстати, тоже оттуда, меняет узор в зависимости от фаз луны.

Я посмотрела на ковер, и цветы на нем шевельнулись. Сколько же тут еще чудес? Магия пронизывает весь мир, но каково жить там, где она царит и правит? На что это больше похоже, на сказку или безумие?

– Спасибо вам, Кассиан. Вы меня сегодня спасли.

Зельевар криво усмехнулся.

– Да уж, ну и женишка вам подготовили. Не удивляюсь, что его жены умирали от отвращения. Или…

Он не успел договорить: от стены скользнула тень, принимая очертания человеческого тела, и комнату наполнил шелестящий шепот:

– Господин Торнфилд, скорее! В ректорате убийство, нужна ваша помощь, пока не приехала полиция.

***

Убийство?

Я растерянно посмотрела на Кассиана – тот прошел к шкафу, вынул коробку с дюжиной разноцветных пузырьков и коротко произнес:

– Пойдете со мной, Флоранс.

– Как кого-то могут убить в академии? – спросила я, когда мы вышли в коридор и быстрым шагом двинулись к лестнице. Открывались двери – выглядывали преподаватели, удивленно и испуганно глядя друг на друга; один из них, солидный господин лет пятидесяти, в дорогом теплом плаще поверх мягкого домашнего костюма, торопливо направился за нами.

– Сам удивляюсь, – бросил Кассиан и обернулся к господину в халате: – Вас тоже вызвали, Эрон?

– Да, – коротко ответил тот. – И я, признаться, этому очень удивлен.

Дождь припустил сильнее: территория академии тонула во влажной пелене и казалось, будто она отделена от всего города туманной завесой. Мы вбежали в основное здание, прошли по коридору к лестнице и вскоре были на третьем этаже.

Возле ректората толпился народ, и я вдруг услышала тонкую песенку на хонтинском. Ей-то откуда тут взяться?

Кассиан почти вбежал в ректорат, я двинулась за ним и увидела на полу лежащую девушку. Тонкий светлый плащ сбился, платье задралось, открывая кружева нижней юбки и ноги в дорогих шелковых чулках, руки были разбросаны в стороны, словно мертвая хотела кого-то обнять. Гребень выпал из прически, и кудрявые золотые волосы рассыпались по ковру. Лицо было бледным и печальным, будто в последние минуты девушка поняла что-то очень важное.

– Полиция скоро будет, – произнес мрачный джентльмен в таком дорогом костюме, что Элдридж Уинтермун умер бы от зависти. – Кассиан, Эрон: вы должны как можно скорее установить причину смерти.

Кассиан открыл свою коробку, вынул один из пузырьков и принялся сыпать золотую пыльцу над телом. Эрон обрел вид спокойный и отстраненный – он будто заснул наяву, и его губы медленно зашевелились.

Я стояла, чувствуя лишь растерянную беспомощность. Прежде мне не приходилось видеть мертвецов вот так, и девушка невольно притягивала мой взгляд. Было в ней что-то такое, что я иногда чувствовала и в себе – может, невинность или беззащитность перед чужой злой волей.

– Это не студентка? – спросила немолодая дама, такая худая, что казалась плоской. Ее темно-синее платье было украшено брошью в виде черной головки туземца, и мне показалось, что изумрудные глаза двигаются.

– Нет, Анвен, – ответил ректор. – Это претендентка на должность моего секретаря. Я назначил ей встречу сегодня в восемь, пришел и обнаружил ее вот в таком виде!

Облако порошка, распыленное Кассианом над девушкой, вдруг наполнилось зловещим алым сиянием. Снова зазвучала песенка, ректор резко ударил по книге на столе, и я наконец-то поняла, что это: скорбник! Старинный фолиант с заклинаниями, который пел, если рядом с ним умирали.

– Она полностью обескровлена, – угрюмо произнес Кассиан и выпрямился. Эрон открыл глаза и кивнул:

– Согласен. Убийца осушил ее за две с половиной минуты. Пришел и ушел через личный канал в пространстве – то есть, бывал здесь раньше, смог проложить опорные точки.

Мне захотелось по-мальчишечьи присвистнуть. Проложить канал в пространстве очень сложно, это доступно лишь самым опытным магам, и в моем колледже таких не было.

– Это скандал! – громким болезненным шепотом произнес ректор, и дама с брошью согласно закивала. – Никто не должен узнать об этом! Ни одна живая душа!

Я посмотрела на часы: половина девятого. В главном здании академии не было никого, кроме студентов и сотрудников. Ректор перевел взгляд на меня и прошипел:

– А вы еще кто такая? Журналистка?

Кассиан убрал пузырек в коробку и ответил:

– Это моя жена Флоранс. Хотел, конечно, представить ее коллективу не в такой ситуации, но… Прошу любить и жаловать! Я давно просил о помощнице, вот она.

– В голове не укладывается! Тут убийство, а вы женитесь, – устало бросил ректор, и Кассиан развел руками.

– Я как-то не подумал согласовать личную жизнь с чужими преступлениями, – он обернулся ко мне и бросил: – Подождите в коридоре.

Я послушно вышла в коридор, опустилась на широкий подоконник. Дождь разошелся – шел сплошной стеной, наполняя мир гипнотическим шумом: казалось, это город вздыхает, мерно и глубоко. Ничего в нем сейчас не было, кроме печали.

И зачем ректор назначил встречу девушке так поздно? Судя по чулкам, она из приличной и достойной семьи – а девушки из таких семей по вечерам танцуют на балах или принимают гостей с матушкой, а не бегают по городу, пытаясь устроиться на работу.