Мой сиамский брат - Генеральный секретарь

– Что вы морщитесь товарищ Гришин? Не нравится?
– “Хозяин” Москвы словно черепаха, втянув непропорционально большую голову в плечи, бледный, подавляя рвотный рефлекс, глотал. Да отвыкло начальство от такой закуски. Гришин, с трудом проглотив кусок, стал тихо, оправдываться.

– Леонид Ильич моей вины в плохом качестве колбасных изделий нет. Мои обращения к главе правительства игнорировались Андрей Николаевич в курсе, что Москва обеспечена только на 85 процентов своими мясомолочными изделиям. Остальное закупается по импорту. Но в этом году в связи с болезнью главы правительства, возникли трудности. Москва не получила необходимых объемов мяса.

– Ну что, теперь если заболел Косыгин сложить крылья и помирать?
– Брежнев недовольно усмехнулся.

– Теперь не надо перекладывать свои недоработки на чужую голову. А что скажет товарищ Байбаков? Как у нас с выполнением поставок по мясу и молоку?

– Товарищ Генеральный секретарь в этом году опять боюсь план поставок мясо - молочной продукции будет провален. И теперь необходимо изыскивать дополнительные инвалютные ресурсы. А цена на нефть начинает снижаться. Необходимо, что то менять в планах, корректировать с странами СЭВ наше участие по фонду помощи дружественным странам. Необходимо сократить валютную помощь дружественным странам Африки. Валюты мало.

– И где наше мясо и молоко?- Ильич окинул взглядом товарищей. Ну, верил он в социализм. Верил. А потому не понимал. Как, почему, колхозы не могут обеспечить город, рабочий класс мясом и молоком?

– А вы товарищ “комбайнер”, что так позеленели? Не вздумайте мне изгадить пол. Это вы так “подымаете” сельское хозяйство, что у продовольственной отрасли нет мяса, и на мясокомбинатах вынуждены делать колбасу из туалетной бумаги. Я смотрю товарищи, что-то вы без аппетита кушаете.
– И, иронически улыбнувшись продолжи:

– А я ведь двадцать минут отстоял за этим, с позволения сказать, колбасным изделием. И простые люди, рядовые коммунисты это едят.
– Брежнев стал, заводиться.
– ” Леня, правильно! Дай им”!
– подначил генсека Викторин.

– И что простые люди думают, кушая вот это …? Что думают о нас с вами, советской власти? Буду говорить прямо по партийному - думают, что мы зажравшиеся, старые, бессовестные козлы. Вот как они думают. Кто-то со мной не согласен? Товарищ Гришин, не морщитесь. Именно старые козлы. Но мы ладно, других изберут, а вот что они думают о советской власти? О нашей компартии? Как Вы думаете, товарищ Суслов?
– Тот побледнел как покойник, руки тряслись, попытался было встать.

– Сидите, сидите товарищ Суслов.
– Махнул рукой Ильич.

– Вижу, вы под впечатлением. Никак колбаска повлияла?

– Ну а вы, товарищ “комбайнер”, что скажете?
– генсек пристально уставился на того, как будто дырку хотел прожечь. Ставрополец побледнел, почти теряя сознание. Изо рта вырывались непонятные звуки: - во…ке….пр..остите.
–

– Садитесь, товарищ “комбайнер”.
– Тот без сил рухнул в кресло. Никто кроме главы КГБ и министра обороны не знали, что будет такая встряска и такая выволочка.

– Конечно, мы все отвечаем за состояние дел в стране. Но партия поставила отдельных, - шеф иронически усмехнулся, посмотрел на “меченного”. Тот сидел побледневший, правая щека дергалась тиком, на лысине, с большим родимым пятном блестели бисерины пота. “Комбайнер” не ждал такого.

– Поставила “Ответственных” товарищей на высокие посты в партии и правительстве, что бы люди могли жить лучше. Хорошо питаться, одеваться, пользоваться всеми преимуществами социализма. Так, товарищ Суслов?
– Михаил Андреевич, немного отошел от столь неожиданного начало политбюро. Все же был опытный “боец” - идеолог, понял уже на кого направлено острие удара всемогущего Генерального секретаря, умел на ходу схватывать мысль руководства.

– Да, Леонид Ильич, Вы совершенно и абсолютно правы. Именно социализм создал такое народное хозяйство, которое в полной мере используя превосходство плановой экономики, обеспечивает людям достойную и счастливую жизнь.
– Михаил Андреевич вытер платком вспотевшее лицо, строго глянув на окружающих, поправил очки, руки прекратили трястись. Очень боялся, что Брежнев узнал о разговоре на набережной. Но теперь понял - Брежнев не в курсе и нужна ему не “шкура” Секретаря ЦК по идеологии. А другая - с пятном. Волна щенячьей, как в детстве радости “накрыла” идеолога. Впервые за много лет почувствовал себя молодым, мужчиной, - аж брюки оттопырились. С воодушевлением Суслов продолжил:

– Это идеологическая диверсия. Надо разобраться, кто виновен в подрыве авторитета партии и советского правительства. Несомненно, отрасль сельского хозяйства является наиважнейшей. И это в период, когда страна, компартия при мудром, выдающемся, личном, не побоюсь этого слова, гениальном руководстве Генерального секретаря нашей партии, совершает великие дела в строительстве общества развитого социализма. Страна трудится и побеждает, несмотря на все трудности этого созидания. Поэтому вдвойне, нет, в тысячу раз безответственно, на таком направлении как сельское хозяйство допускать такие грубые ошибки и просчеты. Конечно, товарищи, мы тоже виноваты - поставили на такое направление слишком молодого товарища. Видимо, не хватило опыта или способностей. Надо поставить на эту работу более опытного, облеченного доверием Бюро товарища. Также, думаю, правоохранительным органам необходимо заняться вопросом дисциплины и законности в торговле. Хотя, мне не понятно, почему сам Генеральный секретарь вынужден следить за всем. И сам обходить каждый магазин. Для чего нам тогда МВД и КГБ? Мы тратим огромные деньги на их содержание, а где отдача? Может, товарищи не справляются с возложенными на них партией обязанностями?

– “Да, Суслов ловок, как на Андропова стрелки перевел, надо его тормознуть.

– Слышь! Леня, не молчи”, - встрял Викторин. Шеф встал:

– Тут товарищи дело не в КГБ или МВД, а в работе правительства. Необходимо лучшее планирование, возможно, изменить какие-то структуры в правительстве, увеличить ответственность, контроль. Надо усилить министерства и правительство в целом, отвечающие за снабжение людей продуктами питания. Товарищ Косыгин в связи с тяжелой болезнью больше не может исполнять свои обязанности. Предлагаю на место Председателя правительства товарища Байбакова Николая Константиновича. Он возглавляет сейчас Госплан, заместитель председателя правительства, многие здесь хорошо его знают. Пригласите товарища Байбакова.- Через минуту в зал вошел несколько удивленный и взволнованный руководитель Госплана.

– Байбаков опытный работник, - продолжил с нажимом Брежнев,- талантливый организатор, хороший руководитель и молодой, что тоже немаловажно. Работы будет много, нужны свежие силы, новые подходы к решению стоящих перед правительством задач. Я думаю эта кандидатура самая лучшая. Есть возражения, товарищи? Нет? Тогда голосуем.
– Все подняли руки.
– За…. Ну вот и хорошо, что у нас, товарищи, единство. Поздравляю вас, товарищ Байбаков.
– Генеральный крепко пожал руку изумленному столь неожиданным избранием новому Премьеру.

– Совсем забыл, еще кадровый вопрос. Надо, думаю, избрать товарища Примакова из Академии наук в состав ЦК. Примаков опытный востоковед и специалист по Ближнему востоку, арабским странам. Сейчас этому региону будет уделяться особое внимание. Такой квалифицированный специалист необходим в ЦК. Предлагаю также ввести в состав Политбюро кандидатом Секретаря Томского обкома партии Лигачева Егора Кузьмича. Он проявил себя с хорошей стороны. Думаю поставить его на сельское хозяйство. Будем усиливать это направление. А товарища “комбайнера”,- уроженец ставрополья сидел бледный, с позеленевшими губами, левая рука беспорядочно что-то шарила на столе. Теперь уже бывший секретарь ЦК похоже впал в прострацию, куда-то сразу испарился лоск и щеголеватый вид.
– “Как бы инсульт не хватил, - подумал Трофимов, - но сам виноват”. Он вспомнил 1991 год, улыбающегося, сияющего в блестящем, от кутюр костюме, Горбачева и торжествующего, носорогоподобного канцлера Гельмута Коля. Оба были счастливы. Горбачев позировал как кинозвезда перед фото и кинокамерами журналистов. Светился от своего положения. С Канцлером все ясно - объединил немцев. А Горбачев? Что так старающегося всем понравиться и балдеющего от самого себя. Ему чему радоваться было? Он за “тридцать серебренников”, за понюшку табаку продал и сдал всех и вся. И свой народ, и свою страну, армию. Продал и предал весь “соцлагерь” с миллионами простых коммунистов. И при этом, похоже, искренно был убежден, что делает правильно. Поистине, если Бог хочет наказать, - Он лишает разума. Убрать “комбайнера” было необходимо, чтобы сохранить Великую страну, и ее народ. Что бы ни развеялись по ветру великие достижения, а несметные богатства не были цинично, нагло разворованы. Нельзя допустить, чтобы, как в той истории страна превратилась в рай для воров - олигархов. Существ выдающихся своей бессовестностью. А большинство народа, утратив все, за что были пролито море крови и, что досталось ценной неимоверных страданий и потерь, стало нищим. Постепенно деградируя и вырождаясь. Страна же превратилась в сырьевой придаток развивающегося мира. С перспективой быть постепенно поглощенной, более успешными и становящимся с каждым часом все сильнее соседей. Горька судьба такой страны, несчастен народ и безумно - бездушны руководители.