Мой слуга Тень

Приближался вечер, верхушки деревьев окрасились золотом, тени посинели.

Ирис отправилась к противоположному выходу с кладбища. Там, как рассказывал доктор Фальк, на расстоянии пол-лиги через лес лежал живописный пруд.

Домой Ирис не хотелось, и она решила прогуляться. Крюк небольшой, а от пруда до поместья есть удобная тропинка. Она не заблудится и вернется домой до темноты.

Дорожка вела сквозь сумрачный лесок. Изредка среди веток порхали птицы. Кругом царил покой.

Пруд оказался большим, правильной круглой формы. Берег зарос высокой травой, среди которой покачивались неимоверной красоты желтые цветы. Дальше стеной возвышались заросли шиповника.

Ирис подошла к берегу и всмотрелась в воду. В лицо пахнуло прохладой.

Вода в пруду была прозрачной, но от лежащего на дне ила казалось черной. Время от времени в ней мелькали серебряные мальки, стремительно проносилась тень крупной рыбы.

Из воды торчали полусгнившие бревна и массивные коряги. Изредка ветерок поднимал легкую рябь, на которой качались куски коры и опавшие листья.

Было тихо, лишь вдалеке продолжал упорно стучать дятел да зудела мошкара.

Ирис прошла сквозь высокую траву и камыши к самой воде. Нашла подходящее бревно, осторожно села.

Травяные заросли обступали ее плотной стеной. Перед лицом носились крупные стрекозы.

Сильно взмахнув крыльями, на воду спустилась утка, и, лихо проскользив по воде лапками, поплыла, оставляя за собой серебристый клин.

На Ирис нашло оцепенение. Наверное, пруд был волшебным – мысли потекли спокойно и неторопливо, руки и ноги налились приятной ленью.

Она будет часто приходить сюда, решила Ирис. Тут можно прекрасно отдохнуть от всех забот.

Но наслаждаться покоем удалось недолго.

Из леса донеслись глухие звуки, как от удара лопаты о землю. Потом звонко тюкнуло – сталь налетела на корень или камень; последовало неразборчивое досадливое ворчание.

– Кто здесь?! – Ирис вскочила на ноги.

Но ответа она не получила, а шум стих так же внезапно, как и начался.

Раздвигая камыши руками, Ирис отошла от пруда и углубилась в лес по узкой тропинке. Подумала и забрала вправо, где шумело.

От мысли, что за ней может наблюдать кто-то невидимый, становилось не по себе. Если тут бродит человек, почему он не откликается?

– Эй! – позвала она повторно. Лес молчал. Тревога нарастала.

Не стоило кричать и привлекать к себе внимание, поняла Ирис. Мало ли кто тут может бродить? Лучше было тихо уйти подобру-поздорову.

Но ведь эти земли относятся к поместью? И, между прочим, теперь принадлежат ей. Могут тут быть посторонние?

Конечно. Жизнь в столице научила Ирис тому, что опасность может таиться где угодно: в подворотне, на оживленном вокзале, в узком переулке и на лестнице в квартиру.

А тут лес. Почти дикая природа. В ней полно вещей и существ, с которыми городская девушка пока незнакома.

Решив скорей вернуться на дорожку, Ирис продралась сквозь кусты. Нога скользнула, из-под подошвы полетели комья земли. Девушка вовремя успела ухватиться за ветку, иначе свалилась бы в неглубокий, но крутой овраг.

Внизу, на дне, росли кусты дикой малины, лопухи и крапива.

– Фууух, – с шумом выдохнула Ирис. Сердце гулко колотилось.

Вот, пожалуйста, что и требовалось доказать. В лесу нужно ходить да глядеть в оба.

На дне оврага, возле гнилой коряги, что-то тускло блеснуло. Ирис вытянула шею и увидела выдранные пучки трав, кучу свежей земли, небольщую, наполовину присыпанную яму в которой лежал предмет столь необычной формы, что Ирис даже протерла глаза – не мерещится ли ей?

Из-под куска дерна выглядывало крохотное лицо.

Первая мысль была такой: кто-то бросил в овраг куклу? Но зачем?!

Любопытство одержало верх. Цепляясь за корни и ветки, Ирис осторожно спустилась в овраг и принялась исследовать яму.

Похоже на лисью нору, которую кто-то раскопал: на дерне следы лопаты.

Она носом ботинка отбросила ком глины, нагнулась и чуть не отпрянула от удивления.

Нет, в яме лежала не кукла.

Это пресс-папье – мраморный брусок, отделанный бронзой. Сверху, вместо ручки, фигурка Панчинелло, злого проказника с огромным носом и ехидной усмешкой.

***

Ирис подняла пресс-папье, стряхнула землю и травинки. Тяжелая штука. На одной из граней скол, пористая поверхность испачкана чем-то вязким, темно-красным.

«Будь я проклята, если это не пропавшее пресс-папье из кабинета барона!» – подумала Ирис обескураженно.

Какого дьявола оно делает в овраге, в наполовину присыпанной землей яме?

Ни одной догадки по этому поводу Ирис сделать не успела. В кустарнике за спиной зашелестело; девушка насторожилась и начала поворачиваться, но тут ее ударило в затылок со страшной силой.

Она уронила пресс-папье и упала лицом вперед, успев в последний момент выбросить руки.

От удара и падения ее на миг оглушило. В глазах потемнело, лишь вспыхивали от боли красные звездочки. В рот набилась земля и трава, щека нестерпимо горела.

Ирис застонала и с трудом перевернулась на спину.

Открыла глаза, приподнялась на локтях, потрясла головой, прогоняя дурноту. Движение сразу отозвалось болью в затылке.

– За что?! – хрипло спросила она в пространство. Страха не было: лишь непомерное удивление и обида.

Она подняла лицо к небу и часто задышала; над головой качались потревоженные ветки. Замолчавший сверчок вновь затрещал, радостно чирикнула птичка.

Ирис села, поморщилась; сухие ветки, на которые она упала, больно впивались в спину.

Хватаясь рукой за глиняный склон оврага, Ирис осторожно поднялась на ноги. Зашаталась, глубоко вдохнула-выдохнула. Ощупала саднящий затылок; крови нет, лишь небольшая припухлость. Боль в голове понемногу ушла, мысли прояснились.

Что, черт побери, произошло?!

Она нашла пропавшее пресс-папье. А потом к ней кто-то подкрался, ударил и толкнул.

Ноги разом задрожали, волоски на шее встали дыбом. Запаниковав, Ирис огляделась.

В овраге, кроме нее, никого. Яма пуста; пресс-папье пропало. Кусты не шевелятся. Но в них может прятаться кто угодно. Этот человек чуть не убил ее.

«Если бы хотел убить, ему ничего не стоило закончить дело, пока я лежала, оглушенная, – попробовала рассуждать Ирис. – Тогда он бы добился своего».

А так… Что так? Зачем он это сделал? Ради смеха?