Мой учитель светится в темноте

–  Питер, что случилось?
– спросила Сьюзен.

Я потряс головой.

–  Не знаю,- пробормотал я, думая о том, как хорошо снова видеть ее лицо.

–  Что ты такое сказал?
– спросил Дункан.- Что это означало?

Должно быть, я непонимающе взглянул на него.

«Никка, никка, флексим пуспа».

Внезапно я вспомнил. Хотя сначала эти слова не имели для меня смысла, теперь я понимал их. Они были произнесены на языке Ху-Лана, маленького голубого инопланетянина, ставшего моим учителем на борту космического корабля. Именно Ху-Лан назвал меня Креп-той. Я очень любил его. Мысль о нем наполнила меня горечью, поскольку сейчас он находился в коме и никто не знал, выживет ли он.

Еще горше мне было от того обстоятельства, что шок Ху-Лана стал следствием его попытки установить телепатическую связь с моим разумом.

–  Ну?
– нетерпеливо спросил Дункан.

–  Это означает примерно следующее: «Один за всех и все за одного»,- сказал Броксхольм, прежде чем я успел ответить.

Дункан растерянно покачал головой.

–  Но это же лозунг из «Трех мушкетеров»!
– пробормотал он.

«Мне пора привыкнуть к тому, что Дункан знает подобные вещи»,- подумал я. Но эту мысль пришлось отложить. Прежде всего следовало выяснить, почему я процитировал фразу из французского романа на языке другой планеты.

–  Ты можешь встать, Крепта?
– участливо спросила Криблим. Мы познакомились всего лишь несколько часов назад, и меня обрадовала теплота, прозвучавшая в ее голосе.

–  Думаю, да,- ответил я.

–  С мальчиком все в порядке?
– осведомилась Красная Водоросль, когда Сьюзен и Дункан помогли мне встать.

–  Все нормально,- пробормотал я.- Просто немного кружится голова.

По правде говоря, мое состояние трудно было назвать нормальным, но я боялся признаться в этом: ведь тогда меня могли бы исключить из нашего отряда.

–  Мне кажется, ему надо немного отдохнуть,- сказал Броксхольм.

Неплохая мысль, особенно если вспомнить о том, сколько мне пришлось пережить за последние двадцать четыре часа.

–  Он может отдохнуть в своей комнате, пока остальным будут имплантировать трансляторы,- предложил пурпурный инопланетянин.

Дункан, похоже, нервничал все сильнее. Наконец он повернулся к Криблим и спросил:

–  Ты не позволишь мне взять с собой пуута?

Помедлив, Криблим сняла с плеча светящуюся желеобразную массу.

–  Пуут!
– булькнул слизняк, выпустив два тонких гла-за-стебелька.

Криблим посмотрела на Дункана.

–  Тебе в самом деле нравится Пуут?
– спросила она.

Дункан кивнул.

Инопланетянка задумалась. Потом она крепко взяла слизняка обеими руками и развела их в стороны, растянув пуута, словно шарик жевательной резинки.

–  Прекрати!
– завопил Дункан.

Пуут вытянулся почти на метр в длину.

–  Пуут!
– жалобно скулил он.- Пуу-ут…

Потом он со щелчком разорвался пополам.

–  Зачем ты это сделала?
– дрожащим голосом спросил Дункан.

–  Мне показалось, что тебе хочется иметь собственного пуута,- ответила Криблим.

Реакция Дункана, казалось, озадачила ее.

Дункан недоуменно покачал головой. В каждой руке Криблим держала по пууту, как две капли воды похожему на того, который сидел у нее на плече, но вполовину меньшего размера. Был ли один из них «родителем», а другой «ребенком»? Или один и тот же пуут теперь жил в двух разных телах? Я совсем запутался.

–  Ты сделала ему больно?
– тихо спросил Дункан.

–  Ему пришлось испытать неприятные ощущения,- признала Криблим.- Но продолжение жизни всегда связано с болью. Выбери себе одного.

–  А какой из них старше - правый или левый?
– смущенно спросил Дункан.

–  Они совершенно одинаковые,- раздраженно отозвалась Криблим.- Выбирай любого.

Дункан помедлил, потом протянул руку и взял маленького пуута, подрагивавшего в левой руке Криблим.

–  Спасибо,- сказал он, но в его голосе не чувствовалось благодарности.

–  На здоровье,- насмешливо отозвалась Криблим.

Дункан посадил пуута себе на плечо. Тот моментально вытянул псевдоподию, похлопал его по щеке и пискнул: «Пуут!»

Дункан улыбнулся и вроде бы немного успокоился.

–  Пора идти,- сказал Броксхольм, набирая на панели телепортера код кабинета Крок-Дока. Старина Крок-Док мне очень нравился, несмотря на то что однажды он вынул мой мозг для исследования. Поэтому я пошел вместе со Сьюзен и Дунканом, собираясь поздороваться с ним.

Как только мы вошли в комнату, ребята испуганно отпрянули назад. Я не мог их винить: Крок-Док был почти трехметрового роста и выглядел чрезвычайно похожим на земного крокодила, только красного цвета.

–  Не волнуйся,- шепнул я Сьюзен.- Это очень хороший врач.

Она кивнула, но осталась напряженной и испуганной.

–  Приветствую тебя, Крепта,- произнес Крок-Док, показав все свои зубы.- Да пребудет с тобою мудрость Великого Яйца!

–  Привет тебе, о Исцеляющий Тела,- ответил я, прикоснувшись ко лбу жестом уважения. Потом я перевел слова Крок-Дока для Сьюзен и Дункана, когда он попросил их лечь на операционные столы.

–  Увидимся позже,- сказал я, когда они устроились. Потом я наклонился к Сьюзен и шепотом добавил: - Не волнуйся, все будет в порядке.

Затем я повернулся к Дункану и пожелал ему приятно провести время. В ответ он лишь крепче сжал своего пуута, прильнувшего к его плечу.

У меня снова закружилась голова. Я знал, что должен пойти в свою комнату и отдохнуть, но вместо этого решил нанести визит Ху-Лану. Тому было две причины. Во-первых, я боялся, что он может умереть до того, как мы завершим свою миссию; в этом случае у меня оставалась последняя возможность повидаться с ним. Во-вторых, хотя он находился в коме, я подозревал, что он каким-то образом причастен к случившемуся со мной в зале Совета.

Я вынул свой УРАК, подаренный мне Ху-Ланом в первый день нашего знакомства. УРАК (Универсальный Ретранслятор с Автоматической Кодировкой) похож на карманный компьютер, но содержит в себе больше ин-формации, чем вы можете себе вообразить. Раскрыв прибор, я запросил код комнаты Ху-Лана. На экране возник световой узор. Я набрал его на панели телепортера в кабинете Крок-Дока и шагнул сквозь стену.

Маленькое голубое тело моего учителя плавало в центре почти невидимого пузыря - замкнутого подобия того силового поля, где Броксхольм и Криблим в разное время держали в плену мисс Шварц и Дункана. Я знал, что приборы следят за всеми жизненными функциями Ху-Лана, начиная от температуры его тела и заканчивая электрической активностью его мозга.