Мой учитель светится в темноте

–  Эй!
– крикнул Дункан.- Куда все исчезли?

Я рассмеялся. Дункану не понадобилось много времени, чтобы понять свою ошибку.

–  Ого, мы стали невидимыми! Как вы это сделали?

–  Ты можешь ознакомиться с техническими подробностями через компьютер в доме у Криблим,- сказал Броксхольм.

Я принялся было возражать, но затем понял, что на самом деле мне даже хочется показать Дункану, как обращаться с компьютером.

–  Мы собираемся подойти ближе для наблюдения,- сказала Криблим.- Мы будем невидимыми, однако нам нужно общаться друг с другом. Броксхольм, если ты ненадолго перефокусируешь…

Внезапно мы снова стали видимыми.

–  Возьмите вот это,- сказала Криблим, протягивая каждому из нас У-образную полоску. К концу каждой полоски был прикреплен маленький эластичный шарик, а на противоположном конце находился кружок из какого-то липкого материала. Она продемонстрировала, как это делается.- А потом подсоедините передатчики к своему горлу.

Шарики были микрофонами, а липкие кружочки - передатчиками. Я прижал кружок к своему горлу и почувствовал, как он прилип к коже.

–  Это позволит нам говорить друг с другом, не опасаясь оказаться услышанными,- объяснила Криблим.- Бегунок, расположенный на правой стороне полоски, устанавливает требуемую громкость звука. Поставьте его примерно посередине, а потом отрегулируйте по своему усмотрению. Для того чтобы включить устройство, два раза прикоснитесь к передатчику. Чтобы выключить, прикоснитесь трижды.

Мы немного повозились со своими устройствами, и Криблим спросила:

–  Ну, как вы меня слышите?

Я захлопал глазами. Она беззвучно шевелила губами, однако ее слова ясно доносились из маленького микрофона, вставленного в мое ухо.

–  Если вы будете шептать очень тихо, передатчик уловит вибрацию ваших голосовых связок и преобразует ее в радиоволны,- пояснил Броксхольм.

–  Так?
– спросил Дункан.

Я вздрогнул. Его голос прозвучал так громко, словно он кричал мне в ухо. Броксхольм скорчил страдальческую гримасу.

–  Нет, не так,- яростно прошептал он. Дункан понурился, начал извиняться, но замолчал, опасаясь снова что-нибудь испортить.

–  Отсоедини приемник,- сказала Криблим.

Он подчинился.

–  Вы тоже,- добавила она, взглянув на меня и Сьюзен.

Мы сделали то же самое.

–  Сначала вам следует попрактиковаться,- продолжала она.- Ты ни в чем не виноват, Дункан.

Он кивнул, но я знал, что на душе у него нелегко. Тот, прежний Дункан, которого я знал, счел бы свою выходку очень забавной.

–  Старайтесь говорить так, чтобы не издавать ни звука,- предложил Броксхольм.

Мы немного попрактиковались. Когда у нас стало получаться лучше, пришельцы разрешили нам снова прикрепить к горлу липкие кружочки.

–  Ну как?
– спросил я едва слышным шепотом. Криблим улыбнулась и кивнула.

–  Все правильно,- прозвучал ее ответ в моем ухе.

Мы еще немного поупражнялись и вышли из корабля, невидимые и молчаливые. Я ахнул. Если от фимфлитов мне показалось, будто я попал в рай, то теперь мне показалось, будто я умер и попал в ад.

Глава восьмая СОРОК ТЫСЯЧ

Солнце палило нещадно. Земля была сухой и бесплодной, и повсюду умирали люди. Но они умирали не быстро, как в зоне боевых действий, а медленно.

Очень медленно. Мы стояли перед лагерем беженцев, куда приходили люди в поисках пищи. Но пищи не было - во всяком случае, ее было слишком мало, чтобы как-то исправить положение. Я не знаю, как писать об этом, не знаю, как мне объяснить вам, что я тогда чувствовал. Даже сейчас мои пальцы дрожат, а глаза наполняются слезами. Я помню, как Криблим сказала Сьюзен: «Вы увидите не слишком приятные вещи. Думаю, ваши взрослые могли бы сказать, что детям не подобает видеть такое».

Я думал об этом, когда стоял возле ограды и смотрел на девочку. Если мне не подобало знать о том, что с ней происходило, то каково приходилось ей? Разве это было подобающим?

Хотя девочка была не старше меня, я определил ее вес килограммов в двадцать - двадцать пять. Я сложил большой и указательный пальцы в колечко. Хотя я не видел колечка, у меня не было сомнений в том, что оно охватило бы ее предплечье, и еще осталось бы свободное место.

Лицо девочки заострилось, огромные глаза запали. Она шла походкой пожилой женщины.

–  Зачем вы привели нас сюда?
– требовательно спросила Сьюзен. Она обращалась к пришельцам, а не ко мне, но передатчик на ее горле транслировал ее слова прямо мне в уши. Хотя она и не говорила вслух, ее голос звенел от напряжения.

–  Первый шаг - это определение всех последующих,- сказал Броксхольм.

Я решил пойти за девочкой. Она подошла к навесу, где сидели двое малышей, такие же худые, как и она. Самый маленький - я не смог определить его возраст - был совсем голым. Его руки напоминали веточки, но живот безобразно вздулся. Он смотрел куда-то вдаль, словно ничто земное его больше не интересовало.

Девочка заговорила. Я удивился тому, что понимаю ее слова, но затем вспомнил об универсальном трансляторе.

–  Сегодня еды не будет,- вот и все, что она сказала. Двое малышей не ответили. Они не плакали, не жаловались, и я понял, что они уже потеряли последнюю надежду. Они ничего не ожидали и поэтому ничему не удивлялись.

Я осознал, что мне ни разу в жизни не приходилось голодать. Мне много раз казалось, будто я голоден. Я часто сердился на своего отца, который не покупал продукты заранее, а если покупал, то они мне не нравились. Но я не имел представления о том, что такое настоящий голод.

«Ешьте, что вам дают,- в Эфиопии дети умирают от голода» - так родители говорят своим детям. Мы шутим над их словами, так как знаем: пища, которую мы не съели, ничем не поможет этим детям. Но сейчас мне совсем не хотелось шутить. Будучи соединенным с мозгом Дункана, я нашел там воспоминание о том, как он прятался в контейнере для пищевых отходов за нашей школой. Теперь я подумал: «Отбросы, в которых он валялся, могли бы сохранить жизнь этим детям».

Я двинулся дальше и подошел к палатке, где работали двое врачей, мужчина и женщина. Люди стояли, сидели, лежали на земле, ожидая своей очереди. Врачи выглядели очень усталыми.