Мой учитель светится в темноте

Где сейчас Сьюзен, Броксхольм и Криблим? Я надеялся, что им удалось скрыться с площади без ущерба для себя. Я вспомнил о том, как упал посреди толпы, и вздрогнул, представив себе Сьюзен, оказавшуюся в таком же положении.

Нам потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы покинуть район волнений. Оказавшись на спокойной улице, мы на всякий случай пробежали еще несколько кварталов, прежде чем снова сделаться видимыми.

–  Ничего себе приключение!
– пропыхтел я, прислонясь к стене.

–  Запомни его хорошенько,- посоветовал Ху-Лан.- Оно может оказаться частью ответа.

–  Что ты имеешь в виду? Если бы члены Совета видели это безумие, они бы, наверное, решили избавиться от нас немедленно!

Ху-Лан пожал плечами. Я заметил, что жесты его народа больше всего напоминали человеческие. Пожатие плечами или подмигивание у других инопланетян могли означать все, что угодно, от «у тебя прелестные волосы на ушах» до «беги прочь отсюда!». Но жесты Ху-Лана редко нуждались в переводе.

–  Крок-Док все еще анализирует данные, полученные при исследовании твоего мозга,- сказал он.- Вместе с ним работает большая команда ученых. Они также изучают то, что произошло со мной после контакта с твоим разумом.

–  Ху-Лан, прости меня за тот случай. Я не желал тебе зла…

–  Разумеется, не желал! Я сам виноват: очертя голову кинулся вперед. Должен признаться, это было пугающее переживание. Я оказался совершенно неподготовленным к той безмерности, которую обнаружил в тебе. Но мы поговорим об этом позже, когда обстановка немного уляжется. А сейчас нужно решить, что нам делать дальше.

–  Может быть, вернемся на нашу базу?
– предложил я.

–  Это зависит от того, чего мы хотим. Мне интересно, как отреагируют Броксхольм и Криблим на твое исчезновение. Дай им пищу для размышлений.

–  Но они же будут волноваться!

–  Немного здоровых эмоций не причинят им вреда. Они избавятся от предвзятости, начнут мыслить более широкими категориями.

Что бы ни случилось с Ху-Ланом, пока он лежал в коме, он остался таким же непонятным и загадочным, как и раньше.

–  Что же ты предлагаешь?
– спросил я.

–  Я остановился в приюте для детей, сбежавших от своих родителей. Ты еще маловат для этого места, но, думаю, ты там не пропадешь. Даже наоборот: ты кое-чему научишься и даже можешь встретить своих старых знакомых

–  Старых знакомых?

Ху-Лан таинственно улыбнулся.

Я слишком хорошо знал его и понимал, что большего мне не добиться - по крайней мере сейчас. Я глубоко вздохнул и поплелся за ним. Пройдя около двух миль, мы оказались в мрачном районе, где я предпочел бы оказаться в обществе Броксхольма - ведь он самый сильный из тех, кого я знаю. Общество Ху-Лана казалось далеко не столь безопасным; к тому же начинало темнеть.

–  Вот мы и на месте,- сказал Ху-Лан, когда мы подошли к зданию, похожему на старую, обветшавшую церковь. Деревянная табличка гласила, что здесь находится «Приют Тайши Гамильтон для трудных детей». Но слово «детей» было зачеркнуто, а над ним кто-то написал слово «подростков». Мне показалось, что большинство обитателей приюта уже не считают себя детьми.

–  Пока мы находимся здесь, ты должен называть меня Шарлин,- заметил Ху-Лан, открывая дверь.

Я очень нервничал. Почти все ребята, которых я увидел, выглядели гораздо старше и сильнее меня. Потом «Шарлин» подвела меня к пареньку, сидевшему у стены, и прошептала:

–  Питер, вот человек, которого ты очень хорошо знаешь.

Мальчишка встал.

–  Питер?
– спросил он.

Я вытаращился на него, онемев от изумления.

–  Дункан?
– наконец пробормотал я.

–  Ш-шш! Здесь меня знают как Роджера.

Дункан носил маску, делавшую его лицо совершенно неузнаваемым. Мне начало казаться, что все вокруг носят маски. Но тут я увидел двух людей, чьи лица были мне слишком хорошо знакомы,- мужчину и женщину, ведущих занятия с дискуссионной группой в дальнем углу помещения. Потрясение оказалось таким сильным, что у меня задрожали колени и мне пришлось ухватиться за руку Ху-Лана, чтобы не упасть.

Глава четырнадцатая РЕВНОСТЬ

Я перевел дух и подошел поближе. Я очень хорошо знал женщину, ведущую занятие с дискуссионной группой, и не удивительно: она почти год работала учительницей в нашем классе. Мисс Мэри Шварц, учительница шестого класса - та самая, которую Броксхольм запер в силовом поле в своей мансарде.

Мужчину я знал еще лучше, чем женщину. Это был мой отец.

–  Что он здесь делает?
– прошептал я.

–  Почему бы тебе не спросить его самого?
– тихо отозвался Ху-Лан.

Тут я рассердился.

–  Если ты хочешь, чтобы я задавал прямые вопросы, давай начнем с тебя! Зачем ты привел меня сюда?

Ху-Лан пожал плечами.

–  Мне казалось, что ты сможешь узнать здесь кое-что интересное для себя,- ответил он.

–  А если я не хочу этого знать?
– прошипел я.

Он снова пожал плечами.

–  Между прочим, я все еще остаюсь твоим учителем.

–  Я предпочел бы урок математики.

–  К сожалению, у тебя нет выбора,- мягко сказал Ху-Лан.

Дункан наклонился ко мне.

–  Они ходят на свидания друг с другом,- прошептал он.

–  Что?!

Все обернулись и посмотрели на нас. Я покраснел, хотя вряд ли это было заметно под маской. Дункан жестом показал, что все в порядке, и они вернулись к прерванному занятию.

–  Твой отец гуляет с мисс Шварц,- прошептал он.

Я промолчал. Да и что я мог ответить! У меня в голове не осталось никаких мыслей.

–  Ладно, пошли в мою комнату,- предложил Дункан, когда молчание начало затягиваться.

Я кивнул. Не все ли равно, куда идти?

Дункан повел нас по обшарпанному коридору со множеством дверей по обеим сторонам. Пятая дверь слева открывалась в комнату с тремя койками, расположенными друг над другом. Он взобрался на верхнюю койку.

–  Идите сюда,- позвал он. Мы взобрались по лесенке и присоединились к нему.- Не забудьте сделаться невидимыми, если кто-нибудь войдет,- предупредил он.