Мой вид любви

— Напиши или позвони, если тебе что-нибудь понадобится, — говорю я Микаэле, возвращая ей Эр Джея.

Я вижу, что она борется сама с собой, не уверенная, должна ли просить меня остаться, но я не собираюсь ставить её в такое неловкое положение. Какой бы ни была причина по которой она оттолкнула меня, Микаэла всё ещё не готова обсуждать её. Кроме того, прогулка с ней заставила меня задуматься… И теперь у меня появляются кое-какие дела, о которых мне необходимо позаботиться до моего отъезда.

— Спокойной ночи, — шепчу я, мои губы едва не касаются её уха.

Она начинает дрожать, что говорит мне всё, о чем необходимо знать. Она по-прежнему хочет меня… Ей просто нужно время.

Глава 22

Микаэла

Я просыпаюсь, но не открываю глаза, уже страшась этого дня ещё до того, как он начнётся. Двадцать пятое декабря. Рождество. Также известен как день, когда я потеряла мужа. Кроме того, это первое Рождество моего сына, поэтому я делаю глубокий вдох и открываю глаза, полная решимости сделать этот день счастливым. Но прежде, чем я смогу это сделать, мне нужно сначала кое-что предпринять…

На улице всё ещё темно. Всего пять утра. Когда мы были маленькими, то просыпались до восхода солнца, взволнованные открытием подарков, но теперь, когда все стали старше, просто просыпали это время. Покормив Эр Джея, мы отправляемся в путь. Поездка до кладбища короткая. Йена похоронили на местном кладбище, поскольку здесь живёт вся его семья. Когда я приезжаю, то беру сына на руки и выхожу из машины. Коляска слишком велика для багажника моей машины, а тяжелое автокресло мне пока носить не положено. Эр Джей наполовину спит, поэтому я кладу его на одеяло рядом с собой перед могилой Йена.

— Два года, — я смотрю на надгробие, пока слёзы не затуманивают мне зрение. — Я так по тебе скучаю.

Я прижимаю руку к сердцу и сосредотачиваюсь на том, чтобы успокоить дыхание. Мне ещё предстоит возвратиться домой, поэтому я не могу слишком волноваться.

— Когда я была здесь в последний раз, то даже не знала, что беременна. Теперь я мама, — я поднимаю Эр Джея и целую его в лоб. Он прижимается к моей груди, и я рада этому, нуждаясь в спокойствии и тепле, которым он заполняет моё сердце. — Его зовут Райан Алехандро Круз-младший. Его назвали в честь Райана и моего отца.

Я так стараюсь сдержать рыдания, но не могу их остановить. Я словно разрываюсь. Я скучаю по своему мужу больше всего на свете, но также знаю, что, если бы он остался в живых, то скорее-всего у меня не было бы Эр Джея. Думать об этом так трудно. Я размышляю об этом и решаю, что должна смотреть на это так, как будто из темноты, образовавшейся из-за потери Йена — чего-то, что было не в моих силах — пробился свет, и этим светом стал Райан, а затем появился Эр Джей.

— Я никогда не планировала стать мамой так рано, — продолжаю я. — Но он так быстро стал всем моим миром. Он заполнил так много дыр, которые ты создал в моём сердце, когда умер.

Я крепко обнимаю Эр Джея, и плачу ему в бок. Раньше я боялась плакать, потому что это бы символизировало то, что я не двигаюсь вперёд, но теперь это действо кажется чем-то исцеляющим, тем самым я очищаю своё сердце и освобождаю в нём место для Эр Джея.

— Райан уезжает на следующей неделе, — я делаю глубокий вдох. — Не уверена, стоит ли мне вообще говорить с тобой о нём, но не знаю, с кем ещё поговорить, кто бы понял меня так, как мог только ты. Он военный. Был на службе в Афганистане, но приехал домой на две недели. Он попросил меня выйти за него замуж.

Слёзы продолжают литься, поэтому я вновь опускаю Эр Джея на землю, не желая нарушать его сон. Я его туго запеленала, так что ему сейчас хорошо и тепло.

— Я не могу этого сделать, — говорю я Йену. — Потерять тебя было так чертовски тяжело. Я даже представить не могу, что потеря Райана сделает со мной. Я хочу быть сильной ради него, такой же сильной какой была ради тебя, когда ты уехал на учения, но тогда я была слишком наивна. Я не до конца осознавала риски. Теперь же, когда я потеряла тебя, то понимаю это, и просто не могу заставить себя снова открыть своё сердце. Я должна быть сильной ради Эр Джея. Ему необходимо, чтобы я была сильной.

— О, Микаэла, — сзади раздаётся женский голос, и я вздрагиваю, обнаруживая маму Йена, стоящую позади меня.

— Миссис Андерсон.

— О, дорогая, пожалуйста, зови меня Джанин. Мы всё ещё семья, — она заключает меня в объятия. — Я так сильно скучала по тебе.

— Я тоже по вам скучала.

— А кто этот малыш? — спрашивает она, как только мы отстраняемся друг от друга.

— Простите. Я не должна была…

— Прекрати, — она гладит меня по щеке. — Я не хотела подслушивать, но слышала, как ты разговаривала с Йеном, когда поднималась сюда. Всё в порядке.

— Это Эр Джей, — я опускаюсь на колени рядом с сыном, и Джанин делает то же самое. — Ему всего неделя.

На её глаза наворачиваются слёзы.

— Он красивый. И, насколько я слышала, его отец служит за границей.

— Да, он военный.

— Отец Йена был морским котиком тридцать лет. Его дед был морским котиком тридцать пять.

— Йен пошёл по их стопам, — говорю я, не совсем понимая, к чему она клонит.

— Они оба всё ещё живы, — она приподнимает бровь, и я понимаю к чему она клонит… Мне это не нравится, но я понимаю. — Жизнь — сумасшедшая штука, милая. Мы никогда не знаем, что ждёт нас сегодня или завтра. Всё, что мы можем сделать — это жить прямо сейчас, в настоящем моменте, как будто это всё, что у нас есть.

— Я знаю, но это тяжело. Одно дело жить полной жизнью, но совсем другое — знать, что мужчина, которому я собираюсь отдать то, что осталось от моего сердца, намеренно выходит на улицу и рискует своей жизнью.

— Знаю, прямо сейчас твоё сердце всё ещё болит. Даже спустя два года оно по-прежнему ноет. И я не могу говорить за Йена, но он так сильно любил тебя, и думаю, я бы хотела так думать, что он был бы так счастлив узнать, что ты продвинулась вперёд. Ты такая сильная, Микаэла. Ты была рядом с Йеном и поддерживала его мечты до самого последнего вздоха. Но у тебя всё ещё осталось так много любви, которую можно кому-то подарить.

Она наклоняется и целует меня в лоб.

— Пожалуйста, не забывай нас. Я бы с удовольствием провела время с тобой и этим прекрасным малышом.

— Хорошо, — я поднимаю Эр Джея и встаю. — Я оставлю вас двоих наедине.

Я прижимаю два пальца к губам, а затем кладу их на надгробие Йена.

— Счастливого Рождества, малыш.

***

— Счастливого Рождества! — восклицает мама, заключая меня в объятия, прежде чем забрать у меня Эр Джея, чтобы подарить ему немного утренней ласки. Она делает это каждое утро, когда я спускаюсь позавтракать, прежде чем уходит на весь день.