Моя чужая новая жизнь

— Далеко мы ушли? — как по мне так мы уже топали целую вечность.

Мне казалось у меня вместо лица ледяная маска. Холод понемногу проникал через одежду, и даже две пары носков не спасали. Тем более чёртов снег всё-таки забивался в сапоги, когда попадался особенно глубокий сугроб.

— Не хочу пока загадывать, — не останавливаясь, ответила Нина. — Ты точно запомнила, где проходит линия фронта?

— Крайняя точка — Лобня, — подтвердила я.

— Попробуем обойти через лес, — она покосилась на меня. — Надо что-то придумать с твоей одеждой. В тебя же наши пальнут сразу, как только увидят.

— Что я сейчас могу придумать? — огрызнулась я, максимум избавиться от пистолета и палевного военника. — Скажу, что сняла форму с убитого солдата.

Мне так хотелось поверить, что на этот раз всё срастётся, что я глушила противный голосок внутри подсказывающий, что всё хорошо и гладко даже в фильмах не бывает.

— Здесь кто-то есть, слышишь? — прошептала Нина.

Я прислушалась — вроде тихо.

— Сюда, давай быстрее, — она резко сменила маршрут и насколько могла быстро побежала.

Это был конечно полный треш — бежать, проваливаясь в сугробы и путаясь в длинных полах шинели. Я почти не чувствовала ног, мышцы сводило от усталости. Страх расползался под рёбрами, безжалостно стискивая все имеющиеся во мне нервы.

— Стоять! — услышала я за спиной.

Нет-нет-нет, пусть это окажется кто угодно.

— Стоять, или я стреляю! — если не остановимся, третий раз он повторять не будет, точно шмальнёт. Нина тяжело споткнулась и рухнула в сугроб. Если я сейчас не буду тормозить, а оперативно вытащу пистолет, может, успею застрелить гада?

— Держите руки на виду, — судя по голосу эта вражина уже рядом.

Из-за деревьев вышли ещё двое. Один предупреждающе взял меня на прицел, другой неторопливо шёл к Нине. Как эти суки здесь оказались? Почему именно они? Хотя если бы нас выловили «наши» парни вряд ли мне было бы проще. Херман без спешки обошёл меня и окинул насмешливым взглядом:

— Вы выбрали странное время для прогулок фройляйн.

Ну всё, приехали. Следующая станция — посёлок «Полный пиздец».

Глава 26 И если я всё ещё там, на тёмной стороне, То пусть секьюрити в белом выведут меня на свет.

— Полагаю, герр лейтенант будет счастлив узнать, что вы живы и здоровы, — продолжал издеваться Херман. — Уже сутки ваши рыцари места себе не находят, прочёсывают окрестности, гадая, куда же вы подевались.

Я наполовину пропускала этот стёб мимо ушей, отчаянно думая, что же мне делать. Самым удачным вариантом было, конечно, застрелиться самой, но проклятая трусость и желание жить естественно перевесили. Теперь уже и поздно. Херман забрал мой парабеллум.

— Вы же не против, если это пока побудет у меня? — он снова одарил меня издевательской усмешкой. — До выяснения обстоятельств, почему вы сбежали вместе с русской девкой. И, кстати, куда вы всё же направлялись?

Так и хотелось ляпнуть: «Я ничего не буду говорить без моего адвоката». Хотя зря я надеюсь, что Вильгельм поможет мне оправдаться. У меня не хватит ни времени, ни фантазии придумать сейчас железобетонное алиби. Максимум на что я смогу рассчитывать, что он не станет меня изощрённо пытать. Но опять же, есть такая хрень как Штейнбреннер, а я уже знала, что Вилли не будет пререкаться с ним.

— Я не обязана отчитываться перед вами за свои действия, — как можно спокойнее ответила, стараясь не показывать свой страх. — Разумеется, у меня были веские причины оказаться здесь с этой девушкой.

Может сказать, что я попёрлась на встречу с двойным агентом, а Нина — посредница? Эта идея самая удачная, которую смог родить мой мозг в приступе паники. В принципе до возвращения в Ершово у меня есть немного времени мысленно обыграть парочку внятных версий. Вот что эти упыри забыли именно здесь? Мы же ушли довольно далеко.

— Прошу вас, фройляйн.

Эта снисходительная вежливость била по нервам куда больше, чем если бы меня погнали как Нину пинками. Все всё понимали. Я в полной заднице, и предвкушение отсроченной, но неминуемой расправы надо мной видно доставляло ему особое садистское удовольствие.

— Шевелись, тупая корова, — блондинчик в очередной раз подтолкнул девушку прикладом. — Мы и так из-за вас болтаемся уже вторые сутки на морозе.

Молодец, Винтер, сам облаву устроил ещё и этих гадов подключил.

— Штурмбаннфюрер крайне обеспокоен вашим исчезновением, фройляйн, и охотно предоставил лейтенанту людей в помощь, — пояснил Херман, словно читая мои мысли. — У вас должна быть действительно веская причина, чтобы объяснить побег.

— И она есть, не сомневайтесь, — процедила я.

Нина видно была в такой же панике, как и я. Девушка не смогла удержаться от сдавленных рыданий.

— А ну заткнись, дрянь, — солдат снова пнул её в спину. — Надо было думать дважды прежде, чем бежать.

— Не трогайте её, — вряд ли у меня ещё есть право голоса, учитывая, что скоро я вполне вероятно окажусь на её месте, но молчать я тоже не могу.

— Тише, Мориц, успеешь ещё, — усмехнулся Херман.

— Почему мы вообще возимся с этой русской? — спросил второй солдат, равнодушно поглядывая на Нину. — Раз она нарушила приказ, пристрелим её прямо здесь.

— Она пока нужна нам живой, — ответил Херман, смотря при этом на меня. — Мы её тоже допросим. Безусловно, штурмбаннфюреру будет интересно услышать обе версии.

Я почувствовала, как сердце камнем ухнуло куда-то вниз. Уговорить Нину подыграть я уже при всём желании не смогу. В том, что она расколется, я не сомневалась. Вспомнив вчерашнюю расправу, я сама отбросила всякую надежду выстоять на допросе. Да ебись оно всё провались! Не буду я больше трусливо увиливать. Раз уж помирать, так с музыкой. Так что «порадую» их для разнообразия правдой. Всё выложу! И что я попала из будущего, и что их ждёт полный разгром, и что их ненаглядный фюрер под конец будет трусливо отсиживаться как крыса в бункере и застрелится. Ничего не забуду: Нюрнберг, бомбёжки городов, контрибуцию, советские танки у стен Рейхстага.