Моя драгоценная гнома

— Может быть. Но я тебя тоже, вроде как, немного спас, — Дагобер произнес это таким тоном, что я хотела броситься на защиту феи Сирени, но в этот самый момент белые прислужницы внесли подносы с едой и поставили рядом с кроватью столик.

От одних запахов захотелось есть, как будто пришлось голодать неделю. Дагобер сразу подобрел и даже засмеялся, обнаружив знаменитые эльфийские тартинки с кремом из гусиной печени. Девушки вышли, предоставив нам поесть без чужого присутствия, и мы с эльфийским принцем набросились на еду.

— О чем говорили с феей? — спросила я с набитым ртом.

— О всякой ерунде, — Дагобер отправил в рот тартинку и запил шипучим напитком из хрустального бокала.

— Ты спросил, как разрушить заклятье?

— Спросил, — ответил он, закусывая еще одной тартинкой.

— Ну! — я так и подпрыгнула. — И что она сказала?! Не молчи!

Дагобер прожевал, промокнул губы салфеткой и ответил:

— Она сказала, что это навсегда.

Меня словно припечатало молнией в макушку.

— Как — навсегда? — прошептала я, когда обрела способность говорить.

— Говорит, это — магия на крови, а она не занимается черным колдовством, — Дагобер аппетитно хрустнул кусочком тонкого поджаристого хлеба, предварительно намазав его сладким сливочным маслом, и я готова была пристукнуть этого бесчувственного эльфа за равнодушие.

— Но… она хоть что-нибудь сказала, как разрушить колдовство?! Не может быть, чтобы это навсегда… — от одной мысли провести с принцем Дагобером всю жизнь и умереть в один день мне снова стало плохо.

— Она сказала, что с моим дядей все в порядке, он меня ищет, — Дагобер потянулся за очередным кусочком. — Ты не будешь?

Я мотнула головой, есть мне совсем расхотелось.

— Тогда я возьму. Они такие вкусные, ел бы и ел!

— Что про дядю? — напомнила я, хотя мне было сиренево на его дядю.

— Жив, это главное. И про твоего отца сказала, что он жив…

Тут я встрепенулась.

— …только в плену, и оба они — и мой дядя, и твой отец ждут нас там, где все началось.

— Где все началось? — я недоуменно наморщила лоб. — Что это значит?

— Ну, я подумал так, у себя в голове, — Дагобер, похоже, был в отличном настроении, раз дурачился. — И решил, что это означает только одно — нам надо вернуться в твой город. Все разрешится там.

— Вернуться?

— У тебя есть другие предложения?

Почему бы и не вернуться? Я сразу этого хотела, но не могла даже мечтать, что принц согласится. Он так рвался в столицу… Но если его дядя и в самом деле ищет его, и сейчас находится в нашем городе?..

— Послушай, а как же… твой розыск? Обвинения, что ты убийца? Разве мы сможем так легко объявиться в городе, где тебя каждый знает? Ты там на балу отплясывал, по лавкам ходил, — я с горечью покачала головой. — Там тебя пытались убить. Нет, идти туда — неразумно.

— Ускользнули от убийц три раза — смоемся и сейчас, — заявил Дагобер очень хладнокровно.

Я вытаращилась на него. Неужели, встреча с феей Сирени так изменила его высочество? Просто невероятно!

Дверь приоткрылась, и мы одновременно оглянулись. В комнату просунулась хорошенькая головка с белокурыми распущенными локонами и необыкновенными темно-фиолетовыми глазами.

— Если отправитесь сегодня вечером, я, так и быть, подброшу вас к нужному месту, — сказала красавица, подмигнула нам и снова исчезла, закрыв дверь.

— Она еще и подслушивает, — проворчал Дагобер, подкладывая себе на тарелку пару утиных жареных ножек.

— Кто это? — спросила я благоговейно.

— Как — кто? Твоя фея Сирени. Сама доброта и красота.

— Про красоту я не говорил, между прочим, — заметила я довольно кисло, потому что настроение сразу испортилось. — Я же ее видел только в обличии старушки… Слушай, — я собралась с духом, подумала, а потом выпалила. — Если тебе надо жениться на самой красивой… Может, тебе посвататься к фее Сирени? По-моему, она самая красивая на всем свете.

— Тоже мне, ценитель красоты, — фыркнул Дагобер. — Ну что? Готов сегодня к вечеру вернуться домой?

Говорить о красавицах он явно не желал.

— Домой, — вздохнула я. — Там, поди, куча повесток с вызовом в суд. Я ведь обратился за помощью к маркграфине, а потом исчез. Прямо из дворца. Может, недосчитались какого медяка и думают, что я вор.

— Вот и узнаем, — Дагобер прихлопнул себя по коленям. — Поэтому предлагаю поспать перед дорогой. Подвинься, Эрм.

И он бесцеремонно полез в кровать, оттеснив меня к стене.

— А где мы, вообще?

— В ее саду, — Дагобер говорил уже сонно, а мне не хотелось спать ни капельки. — Тут везде цветущая сирень и лебеди в пруду.

— Я так хочу посмотреть! Дагоберчик! — пиханула я его в бок. — Пойдем, прогуляемся!

— Ты ранен, тебе надо отдохнуть, да и мне надо, — Дагобер зевнул. — У меня еще от вина этого проклятого голова раскалывается, а еще пришлось полночи с тобой по лесу носиться.

— Спасибо, ты настоящий друг, — канючила я. — Но там же волшебный сад! И лебеди! И феи!..

— Часик отдохну — и прогуляемся, — пообещал Дагобер и засопел.

Часик!

Я свернулась клубочком, стараясь не прикасаться к эльфу, и лежала с открытыми глазами. Теперь все будет хорошо, думалось мне. Раз за дело взялась фея Сирени — она поможет, и расскажет, и направит. Пообещала перенести нас в мой город, а там и папашу подскажет, где искать, и поможет избавиться от заклятья. И Дагобер… такой милашка стал — слов нет. Я прижала к щеке руку, за которую он меня держал, когда спрашивал о здоровье, и улыбнулась.

47

Через час или около того, я растолкала Дагобера, несмотря на его протесты. Он уверял, что спал всего четверть часа, просил отсрочку, но я была неумолима.

Белые прислужницы принесли нам разбавленного вина, чтобы подкрепиться, горячей воды для умывания и чистую одежду — точно такую же, как была на нас, только сшитую ладно и из прекрасного материала.

Поставили ширму (за что я мысленно возблагодарила фею, потому что не осмелилась бы выкупаться в компании принца), мы с Дагобером по очереди долго плескались, отмывая грязь и кровь.