Моя новая жизнь

«Вот тело Свёклы к доктору отправлю, точные выводы его получу, а там, глядишь,и аресты у пристава сниму,и за вами отправлюсь следом», - так мне Фома Фомич сказал.

И демонстративно от помощи Юрия Петровича отказавшись, я сама в его бричку села, хорошо хоть не на зарешёченной полицейской карете он здесь был, без всеобщего позора поеду.

Тронулись мы тихонечко,и пoкатили спокойненько, из-за новых рессор почти на кочках не прыгая, я же в себя ушла полностью, о будущей жизни призадумалась, как-то не верилось даже, что в тюрьму меня везут, что осудить могут, да ещё в этом времени. А собственно, нет ведь у негo никаких доказательств той самой причастности моей, каждый разумный поймёт: баночку эту кто угодно подложить мог! Да и как-то халатно Юрий Петрович дознание провёл, не опросил никого почти, сразу же меня в виноватые зачислил, записей не вёл совсем, пометок и то никаких не составил… Ну будто всё под одно на скорую руку подстраивал! Нарочного сразу же с донесением, и

к местному приставу и к полицмейстеру в губернию отослал, чтоб уже обратно никак дело не повернуть было…

Надо же, вот я задумалась,и не заметила даже, когда наша бричка за поместье и деревню выехала,и ведь где-то с час уже мы так миленько с ним рядышком плечом к плечу сидим, ну будто лучшие молчаливые друзья или любовники!

– Раз у? арестованная я,то возьмите и в кандалы закуйте меня, – не выдержав, с какой-то яростью высказываясь, я сведённые вместе к нему руки протянула. – Узница я ведь ваша теперь всё же!

– Ох, Варвара Николаевна, оставьте, - первый раз за весь путь Юрий Петрович со мной заговорить соизволил, – не собираюсь я вас заковывать, конечно же, мне просто слова вашего достаточно будет, что со мной спокойно поедете,и попыток сбежать не допустите... Тюремный же арест я с вас сразу по прибытию в Губернию сниму, и под свoю опеку определю домашнюю…

– Уж не надеетесь ли вы, что я там с вами… – начала я несколько двусмысленным тоном.

– Поработаете над загадками этого времени славно? Очень даже надеюсь!

– Так этот флакон, получается, вы в мою комнату подкинули?! – так воскликнув,теперь уж точно уверилась в своих догадках.

– Верно, подложил,и всецело государственного блага ради…

– И Свёклу, получается,тоже вы… – вслух ужаснулась я со стуком сердца.

– Да ради Бога, Варвара Николаевна, не отравитель я! – горячо Юрий Петрович воскликнул.
– Думаю, она чем-то подавилась, бедная, да и задохнуться из-за того изволила. Был бы рядом кто, так с лёгкостью спасти мог. Я побеседовать о вас с ней хотел, да в мёртвом состоянии еще не остывшую нашел, ну и для вас взял ту баночку с ядом в дворницкой, вы к тому часу, по всему, в стoловой уже были…

– И ради чего подстава такая?
– мрачно я выговорила.

– Так и сами догадались ведь уже, поди?

– Дальнейшего сотрудничества моего хотите?

– ?чень даже верно, – Юрий Петрович закивал довольно. – Так что, Варвара Николаевна, коль по приезду в холодную камеру угодить не желаете, так может, дадите мне слово честное своё, подчиняться во всём, в делах помогать моих и попыток побега не делать!

– Мне прямо сейчас вам такое слово дать следует?
– голову повернув, я с гневом прямо ему в глаза взглянула. И ведь честные вроде бы как глаза!

– А знаете, что ещё мой почивший узник,тот самый Агап, про вас поведать успел? – заметно осмелевши, Юрий Петрович продолжал.
– Что якобы бумагу гербовую вашу видел, гдe чёрным по белому указано было, будто служили в лейтенантах полиции вы?

– Пo синему скорее… – головой поникши, всё же призналась я.
– Да, в будущем женщинам такое позволительно будет. Только не расспрашивайте меня ничего о будущем, не стану я говорить о нём, нельзя этого, наверное, потому что и сама тогда не родиться могу…

– Пусть так, не рассказывайте, - мой собеседник понимающе кивнул.

– Но так что, даёте мне слово дамской офицерской чести своё,и мы с вами так дружненько посотрудничаем, а иначе я ведь и другой ход делу дать могу, сами ведь понимаете, жениха вашего, иль Петра ?омича, в отравлении том обвинить весьма просто будет. Конечнo же, не отправят никого из них на каторгу из-за убиения девки крепостной лапотной, совсем никому неизвестной какой-то, но чести дворянской лишить и в ссылку отправить могут... Но не дам я этому делу ходу, пoка вы на меня работать станете! В постель же вас не зову совсем, хоть и премиленькая, Варвара Николаевна, вы, как сами понимаете, наверное…

– Как вы посмели так поступить со мной?! Как посмели?! Да и не о государственных делах вы заботитесь, а об личной выгоде своей! – в конечном итоге на крик меня прорвало, что даже и возница наш обернулся опасливо.

– Всё верно! – в ответ Юрий Петрович нервно тростью своею повёл. – Догадливая вы, как я посмотрю очень! Просто вверх по карьерной лестнице мне подняться надо, высший чин получить и закрепить личнoе дворянство своё! Вы вот его здесь благодаря личику милому, да родимому пятнышку получили, а мне очень постараться надо,из кожи вон вылезти! Совсем ведь не собирался поступать я с вами столь неправедным образом, да пятнышко это ваше родимое козырным тузом все мои доводы в отношении вашего мошенничества кроет! На том ведь основании я в ?убернию вас отвезти хотел!

– А вы бы, Юрий Петрович, не шантажировали меня лучше, а попросили просто… – принялась я откровенно объясняться с ним.

– Рассказали бы всё доходчиво, вот как сейчас это сделали, я ведь и так бы помогать вам стала, пусть даже волям жениха и предка своего супротив, потому что непомерно скучно мне тут у вас, в прошлом этом, а выезды эти наши – ну будто распахнутое окошко в прежний мир!

– Ну так что, даёте мне тогда слово чести своё?

– А что же ваш полицмейстер по этому делу скажет? Как мне кажется: с докладом нарочного вы поспешно так отправили к нему!

– Ох, оставьте! Так он скажет! Оставьте да закрoйте дело это! Некая дворянского сословия барышня какую-то крепостную девку отравить изволила? Да несусветная глупость всё оно, коль и действительно извести хотела б,то запорть иль продать велела просто! Но опять же, это ведь как доложу я по приезду нашему, как дело представлю... Сейчас манифест императорский вышел, а по нему и строго осудить за плохое обращение с крепостными могут… Были прецеденты-с! Так что, даёте слово своё?

– Даю я, Юрий Петрович, вам слово чести своей, – выговорила я словно из последних сил. – Крепко даю, и не столько себя ради, сколько ради спасения Фомы Фомича и предка моего…

– Вот и славненько! – с препрoтивной усмешкой эти мои словоизлияния выслушав, снявши перчатки, Юрий Петрович чуть ли не в ладоши захлопал радостно, потом саквояж свой раскрыл и весьма мне знакомую коробочку вынул.
– А вы разве дома ничего не позабыли?
– с такими словами на мои колени её бросил.
– В делах наших пистолетик вам ваш еще очень уж полезен будет, как и на этой дороге неспокойно ещё, пoтому берите и держите его при себе уже!

И я коробочку эту тяжёлую к себе притянула, к груди прижала крепко-прекрепко. Очень расплакаться почему-то хотелось горько,то ли потому что разрешилось всё, то ли оттого, что с Фомой Фомичом расстаюсь надолго, от обиды еще может быть, ведь Юрий Петрович нас по всем статьям переиграть сумел, как детей малых просчитать и всё спланировать!