Моя Оборона! Лихие 90-е

— Почему я?

— У остальных я уже спрашивал. В шахматы играете только вы, — улыбнулся старик. — Давайте так. С меня шахматы и что-нибудь вкусное. Собственного производства, с вас соперник для игры в шахматы. То есть вы. Под вечерок м-м-м?

Я прикинул, что завтра вечером у меня было свободнае время. Смена кончалась рано, и я мог остаться дома. Правда, до этого нужно было заехать в одно место.

— Ну что ж, — я пожал плечами. — Я не против.

— Чудесно! — Обрадовался Петр Ильич, — ну тогда до встречи!

С этими словами он вышел из комнаты. Ильич оставил у меня двойственное впечатление: с одной стороны, он казался совершенно обычным безобидным мужичком. С другой же было в нем что-то, что вызывало тревогу. Я прикинул, что общение с ним, возможно, поможет понять, в чем тут дело.

Когда вечером следующего дня мы с Петром Ильичом встретились на кухне, оказалось, что он позвал на свою «годовщину» не только меня.

— Конь ходит буквой «Г», — объяснял он блондиночке с начесом по имени Света, той, которая жила с мужем в первой комнате. — А вот слон, слон…

— Слон по диагонали, — подсказывал супруг Светы по имени Сережа.

— Совершенно верно, Сергей.

Вся компания разместилась за небольшим кухонным столом, в центре которого стояла шахматная доска, полная фигур. Света и Сергей заняли места справа от Ильича, а Валерия Павловна — слева. Одно мое место оставалось пустым.

При этом соседи и хозяйка пили чай. На столе стояла тарелка с оставшимся кусочком пирога шарлотки. Окружающие активно, за обе щеки, потребляли яблочную выпечку, запивая все это дело чайком.

— Шарлотка — просто чудо, Петр Ильич! — Хвалила его Валерия Павловна. — Вроде бы такая простая вещь, подумаешь, шарлотка! А такая вкуснятина!

— Ну-ну, — смеялся Валерий Павлович, — не налегайте все разом. Оставьте и Виктору Ивановичу. А! Вот, кстати, и он!

Все глянули на меня, когда я вошел на кухню.

— Присаживайтесь, пожалуйста! — Позвал Ильич. — Мы оставили вам пирог и чай.

— Петр Ильич испек для нас пирог, представляете? — Обрадованно сказала Валерия Павловна. — Шарлотку с яблоками! Очень вкусную!

— Пожалуйста, садитесь и угощайтесь, — улыбнулся мне старик.

— Нет, спасибо, — сказал я, присаживаясь за стол. — У меня сейчас активные тренировки в спортзале. Кое-какой режим, потому от сладкого я пока что откажусь, извините. Да я в принципе, небольшой любитель сладостей.

— Ну как же это? — Петр Ильич изобразил обиженный вид. — Я был бы очень рад, чтобы вы попробовали. Лишь кусочек!

— Я уже плотно поужинал по дороге домой, в кафе, — отмахнулся я настойчиво.

Так и было. Мы с Женей и Ефимом были в том самом Подсолнухе, о котором говорил лысый мужик, заявившийся к юристу Шнепперсону.

К сожалению, мужчины с папкой там сегодня не было. Никто из персонала или гостей его не видел. Или же, говорил, что не видел. В любом случае, мы решили зря не посещать такое заведение и поужинали. Борщ со сметаной, и шашлык на второе оказались что надо.

— Ну, вы меня очень обижаете, — сказал Петр Ильич.

— Ну, тогда извините, — я пожал плечами.

— Ну ничего. Не хотите, так не хотите, — сказал Петр Ильич. — Надеюсь, моя настойчивость не отвратила вас от нашего договора? Поиграем в шахматы?

— Почему бы и нет, — я улыбнулся.

Тогда мы устроились поудобнее, наискось, друг напротив друга. Света с Сережей остались посмотреть, а вот Валерия Павловна решила уйти к себе.

— Что-то устала я сегодня, — встала она и даже пошатнулась. Сергей поддержал ее. — Ну еще бы! Полдома намыла одна! Конечно, немудрено тут утомиться!

Я заметил, что Петр Ильич зыркнул на нее как-то странно. Тонкие его губы на мгновение искривились в улыбке, но почти тут же вернулись в нормальное положение.

— Вы запросто могли утомиться, — кивнул он. — В вашем возрасте это немудрено. Я сам через такое постоянно прохожу. Ну ничего. Отдохнете, и все будет в порядке.

— Ничего-ничего, Петр Ильич. Я справлюсь, — сказала женщина.

Я заметил, что она побледнела, а под глазами появились болезненные круги.

— Давайте я помогу вам, — встал Петр Ильич. — Доведу до комнаты. Никто ведь не возражает?

Конечно же, никто не возражал. Петр Ильич взял Валерию Павловну под руку и повел вон из кухни. Вернулся минут через семь.

— Валерии немного нездоровится, но это ничего. К утру придет в норму, — сказал он, присаживаясь на свое место. — Ну что, Виктор? Начнем нашу партию?

— Ну давайте, — пожал я плечами. — Белые смелые.

Петр Ильич, как всегда, по-доброму улыбнулся и тронул белую пешку. Однако убрал руку не походив.

— А знаете, у меня идея. Помните, я говорил вам о том, что остался во мне еще дух какого-то азарта?

— Как тут забудешь?

— Тогда, может, добавим нашей игре немного остринки? Совсем капельку. Поиграем не на интерес, а на что-то. Чисто, чтобы друг друга подстегнуть.

— О чем вы говорите? — я улыбнулся.

— Ну вот я настаиваю на том, чтобы вы попробовали мою шарлотку, Виктор, — он пододвинул оставшийся кусочек, покоящийся на тарелке, поближе ко мне. — Вы же отказываетесь из спортивных соображений. Верно?

— Верно, — улыбнулся я.

— Ну вот! Давайте, если я выиграю, вы попробуете мой пирог. Хотя бы небольшой кусочек.

— А если выиграю я? — Сказал я с улыбкой.

— То я перестану приставать к вам со своими глупыми предложениями о шахматах и шарлотках, — заулыбался Петр Ильич.

— Вы не пристаете, — вежливо покачал я головой. — Но я буду рад, если, в случае проигрыша, вы сами съедите свою шарлотку.

Реакция старика оказалась необычной. Пусть она была только слегка уловима, но я смог различить в его мимике что-то похожее на сомнение. Один-единственный краткий миг сомнения. Потом в глазах его блеснуло и тут же погасло что-то напоминающее настоящую решимость. Такую, с которой рискуют жизнью.

— Ну хорошо, я не против, — сказал он беззаботно и повторил: — белые смелые.