Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса III

— Знаешь… — вдруг произнес карп, — Я вот смотрю на тебя, и на этого Бессмертного…— кувшин демонстративно отвернулся, и сделал вид, что не участвует в разговоре, а следит за водомерками, — И почему-то меня не покидает ощущение, что ты старше и рассудительнее, чем он.

Я удивленно посмотрел на Лянга. Уж чего не ожидал, так это проницательности от карпа. Хотя…если говорить начистоту, что от меня осталось? От того старика?

— Кто? Этот малолетний девственник рассудительнее меня? Да он вообще выживал только благодаря мне!

Мы с карпом дружно вздохнули.

— Значит, ты родился в этом озере? — спросил я карпа.

— Да, Ван… — в глазах карпа была вселенская грусть. — Но лучше б я родился в реке… Озёра для карпа — приговор. Приговор…

— В смысле?

— Мы не можем самостоятельно покинуть озёра, только если нам кто-то поможет…кто-то из Практиков…

Лянг умолк, а потом выдавил:

— Ладно… не будем о грустном… — и в тот же миг по его морде стекла огромная слеза, наполненная стихией Воды, это было видно невооруженным глазом, она слегка светилась голубым.

— Ну хорошо… — согласился я.

Однако карп продолжил сам.

— Я был самым слабым мальком… — вздохнул он, — Самым мелким…самым ранимым… Меня все обижали…

— Ага, обидишь такую тушу, — фыркнул Ли Бо, перелетел на берег и начал пинать камешки в воду.

— Это сейчас я большой, а тогда я был кроха. Меня даже жабы обижали, — надувшись, ответил карп.

— Да-да… Так я тебе и поверил, небось, весь выводок своей матери сожрал.

— На! ХТЬФУ!

В кувшин полетела струя воды от которой он увернулся.

— Неповоротливый ты.

— Ааааа… Сказать такое про моих братьев и сестер… — из глаз карпа хлынули слезы.

— Ли Бо! — укоризненно посмотрел я на него.

— Что Ли Бо? Это рыба, у нее из чувств только чувство голода.

Лисы разочарованно вздохнули.

Карп утер слезы и продолжил:

— Бессмертный, ты говоришь обидно. Весь наш выводок сожрали либо жабы, либо огненные раки… Так как ты можешь говорить что я…что я своих….? Чтоб я, своих братьев ел?..Ужасные слова.

Карп буквально заревел и исторгал несколько минут из себя потоки слез, будто работали два маленьких фонтанчика. Честно говоря, я к такому его поведению уже привык. Ну любит карп поплакать, и что тут такого? У всех у нас есть свои недостатки. Зато он, может, рыба хорошая.

Наконец Лянг шмыгнул носом, и продолжил:

— Это очень больная тема. Не надо так, Бессмертный.

— Извини, — буркнул неожиданно Ли Бо и отлетел чуть подальше, на максимальную дистанцию — двадцать шагов.

— Но я однажды проглотил зародыш жемчужины воды… — Голос карпа воспрял. — Тогда-то я и начал становится сильнее, тогда-то я и начал давать отпор жабам, крабам, ракам и жукам.

— А мать не охраняла вас?

Он всхлипнул.

— У карпов так принято — бросать мальков на произвол судьбы: кто выжил — тот выжил, тот силен; кто нет — слаб и недостоин называться карпом.

— Понятно, — кивнул я.

— Как ты станешь драконом, если даже выжить в озере не можешь? — риторически спросил карп.

Я мысленно согласился с такой логикой. Выживают сильнейшие. Это обычный закон природы и он работает везде, в том числе и в человеческом обществе и уж тем более им руководствуются даже духовные звери.

«Какой дракон? Эх, карп несчастный… Мечтатель наивный, кто ему позволит драконом стать? Это место нужно еще выбороть.»

В смысле «позволит»?

«Аааа…» — отмахнулся Ли Бо, — «Тебе это знать не нужно. Рано. В любом случае, эта рыба слишком много о себе мнит».

— Так что я со временем понял и принял то, что мальки должны сами выживать… Но… — он всхлипнул, — моих братьев мне до сих пор жалко. А как они от желторотой жабы убегали… Эх… Она целый десяток заглотила. Безжалостная сука!

Глаз карпа гневно засверкал:

— Ненавижу жаб! — проревел он так, что с ближайшего дерева слетели птицы.

— Поверь, — успокоил я его. — Я тоже разделяю твою ненависть к жабам, я их довольно много истребил, да и эта жаба демоническая у меня уже в печенках сидит.

— Да, я чувствую жабью кровь на тебе… — карп втянул воздух. — Приятный запах. Запах убитых мерзких тварей…

— Я думал, запаха уже не осталось. Я вроде не один раз мылся после той жабьей бойни.

— Я чувствую остатки демонической Ци. Думаю со временем выветрится. Ну и у меня очень сильный нюх. Другие могут и не ощущать.

— Скажи, — вдруг спросил я. — А за тобой не придут снова? Ты сказал, что убил Практиков, которые напали на тебя. Это же недавно было, судя по твоей ране?

— Ну как недавно, — почесал он голову плавником. — Месяц уже прошел точно. Вроде бы выживших не было. Но всё равно шансы, что за мной придут — есть. Но я надеюсь, ты успеешь меня вылечить к этому моменту.

Я взглянул на рану. Ну, неделя-другая точно мне была нужна. А встречаться с теми, кто мог пытаться завалить этого огромного карпа, мне не хотелось. Могут случайно пришибить. Или не случайно, просто за компанию. Если они уж его здорового так потрепали, то на меня хватит и плевка.

Остановив взгляд на этом огромном карпе я понял, что судьба духовных зверей…предопределена. Предопределена на плохой конец. Потому что ты растешь, развиваешься тысячу лет или больше, а потом приходят, возможно, даже не злые практики, а просто те, кто видят в тебе ингредиент для пилюли, или способ возвыситься, и…убивают.

Собственно, как произошло с тем серебряным карпом на озере отшельника.

Если тебя заметили Практики, то всё, весь твой путь к Небу, как это называл Бессмертный, закончен. Станешь едой или частью пилюли.

Но… Я разве не так же поступил с огненнохвостым раком, которого поймали лисицы? Я тоже его использовал для очистки меридиан… Впрочем, он не был разумным, так что разница все-таки есть. А если был? Тогда чем я отличаюсь от других практиков? В чем тогда моя «праведность»? Да, нейросеть не считала подобное «преступлением», но ведь я давно заметил, что понятия нейросети об «Праведности» довольно узки и формальны. Они вообще не касаются поступков и велений души как таковых. Жесткий формализм системы, без оглядки на чувства. Да, иногда казалось, что у нее есть характер, но ведь, скорее всего, это просто имитация.