Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса III

Я взглянул на карпа. Больше тысячи лет — это большой срок. Даже по меркам культиваторов.

Нет, Лянг не просто рыба. Он жил в этом озере тысячи лет и видел многое. Пусть это был и лишь узкий уголок только его мира. А как он говорит о ЗОВЕ, для него это наверняка смысл жизни, он верит в то, что однажды станет драконом. Для него это непреложная истина.

Но… В то же время он ведь понимает, что у него нет возможности им стать, ведь он «заперт» в озере.

Я на мгновение представил, каково это — тысячу лет ждать своего «звездного часа», зная, что любой практик может прийти и разобрать тебя на пилюли просто потому, что может. Потому что ты для него просто ресурс, чтобы облегчить свое возвышение.

Мир устроен так: сильные пожирают слабых, а слабые мечтают стать сильными, чтобы пожирать слабых. Круг. Вечный, как карповы слёзы.

Впрочем, я вспомнил и старика из школы Небесных Наставников, который сказал, что слабых Праведников некоторые секты тоже охотно могут пустить на пилюли или закрыть у себя, сделав этакой аптечкой. Отпора Праведники, как я понимаю, до какого-то момента дать просто не могут. Вряд ли хоть какая-то техника Праведников может сравниться по мощи с техниками, к примеру, Практиков Огненной стихии. Так что я в любом случае нахожусь в слабой позиции и чем-то напоминаю карпа.

Правда, мои четки точно будут неприятным оружием для любого практика. До сих пор помню как противно шипели тела сектантов Кровавого Лотоса, однако как они будут вести себя против обычных практиков, я пока не знал. Впрочем, у меня есть еще две лисы, которые, скорее всего, со слабыми практиками точно вдвоем справятся. Я воочию видел на что способны эти две маленькие хищницы. Их не стоит недооценивать.

Собственно, они как раз ко мне бежали и я вернулся в реальность, прекратив размышлять о том, что изменить невозможно. Не с моими силами, во всяком случае.

Я взглянул на мчащихся ко мне с какой-то едой в пасти Джинг и Хрули и пошел навстречу. Внутри сразу что-то потеплело. Эти две лисы меня радовали. Они не перестали ссориться, но их ссоры перестали быть попытками искусать и покалечить друг друга, скорее, это было дружеское соперничество в том, кто сильнее быстрее хитрее и…умнее.

— Ван! — весело крича бежали лисы. Ну прямо как в фильмах. Дует легкий ветер, светит солнце и твой питомец бежит к тебе с радостной мордой, прямо в твои объятия.

Там, правда, обычно всё заканчивалось какой-то трагедией. Тут же…

— Хтьфу…

Мне под ноги сплюнули двух куропаток со свернутыми шеями.

— Это тебе, Ван.

— А вы? — удивленно спросил я, так как обычно они если со мной.

— А мы уже, — хитро ухмыльнулась Джинг.

— Ага, — добавила Хрули, — Мы нашли озеро с вкуснейшей рыбкой.

— Аааааа! — взревел карп, — Прочь! Я чую на вас рыбий запах. Убийцы! Потрошители! Прочь!

Даром что мы были метрах в тридцати от карпа, струи воды, подчиненные его воле, рванули на обоих поганок и едва не настигли.

— Бежим! — крикнула Джинг, и они драпанули.

Я вздохнул.

«Чего вздыхаешь? Это ж лисы! Их никакие запреты не держат, если они что-то решили сделать. Скажи спасибо, что не в этом озере пожрали рыбки».

Да уж, законы природы и пищевую цепочку никто не отменял.

Скоро я жарил на огне этих куропаточек и жалел лишь об одном — что у меня нет соли и приправ, чтобы вкус еды стал поистине божественным. Обычно после еды я дремал под большим деревом, которое выросло возле озера. Деревьев тут было много, но такое большое и раскидистое было только оно. Под ним я и спал.

Ночи тут были потрясающие. Тишина. Холодный ветерок и запах озера.

На этом плато я будто мог пересчитать все звезды на небе, только терпения не хватало, настолько они были близкими. Рядом в корнях укладывались две лисы, а карп либо заливисто храпел, либо стонал, сетуя на свою долю и на свою рану, которая, кстати, уже наполовину затянулась.

Бах!

Рядом приземлился кувшин:

— Куда смотришь?

— На звезды.

— А что на них смотреть? Это огоньки, которые зажег Создатель, чтобы Бессмертные не заблудились в темноте космического пространства.

Я не стал просвещать его о более современных взглядах на природу звезд. Так что молча согласился и просто наслаждался тишиной и покоем.

— Как же болиииит… — простонал на всё озеро карп. — Сколько еще терпеть эту боль… Ах…

«Каждую ночь одно и тоже!» — возмутился Ли Бо. — Ему не настолько плохо как он показывает! Ты уже половину раны затянул! Чего он ноет, ну не карп тысячелетний, а бабка старая. Жду не дождусь, когда мы покинем это озеро!'

Ты так и про болота говорил, — заметил я.

«Да уж лучше слушать кваканье демонических жаб, чем это нытье! Язык жаб я хотя бы не понимал!»

Я уже понял одно: если карп такой — то его не изменить. Этот характер он ковал целое тысячелетие.

— Духи предков, как же больно… Живот ноет… Внутри всё горит… Ах… Поскорее бы вылечиться… Как я несчастен…

А потом короткое молчание:

— Ван, ты не спишь?

— ДА ЗАТКНИСЬ УЖЕ! — рявкнул Ли Бо.

— Ты всех моих карпят перебудил! — возмутился карп. — Ты можешь вести себя тихо на моем озере, Бессмертный? А? Мои маленькие кровинушки спали, пока ты своим криком их не разбудил. И вообще, я звал Вана, а не тебя. Я с ним хочу поговорить, а не с каким-то Бессмертным.

«Он невыносим», — коротко сказал Бессмертный и умолк.

Через секунду возле меня послышался шорох.

— Красиво… — прошептала Хрули, которая легла рядом. Поближе.

— Тебе что ни покажи, всё красиво, — подала голос Джинг.

— Ой, скажи еще, что звезды — это не красиво.

— Пффф… Просто какие-то светящиеся точки, что тут красивого? Вот тот духовный цветок, который мы сегодня сожрали, был действительно красивым.

— Какой цветок? — удивленно спросил я. — Хрули, я же говорил тащить подобное сюда, к нам с Бессмертным. Чтобы мы могли хотя бы понять ядовитый он или нет.

— Ой, — прикрывал рот лапкой Хрули.

— Ты уже один раз наелась цветов, и чем это закончилось? — сурово сказал я.

— Дерьмово закончилось, — заметила Джинг, — если бы не я и Ван, ты бы подохла. Вечно тащишь себе в рот что попало.

— Тебя это тоже касается, — добавил я глядя на Джинг.

Молчали все.

Даже Ли Бо любил смотреть на звезды, которые тут, на плато казались ближе чем обычно. Они горели так ярко, будто кто-то проткнул небесную ткань раскаленными иглами, и сквозь эти проколы струилось сияние другого мира.