Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV

Теперь этот страх был в ней.

В Святой Ляо. Она забирала всё в себя.

Она стала Святой очень поздно. Казалось, она всегда была старой. Она ходила среди обычных людей и помогала им. Она отличалась от других Святых. Но в нужный момент она пришла разделить их боль и помочь. Стать заплаткой в Небе.

Она стояла передо мной на расстоянии вытянутой руки, и дотронулась до моего сердца своим старым сморщенным пальцем, который светился от переизбытка Святой Ци.

— Кто мы без сердца?

Через секунду она растаяла, а я ощущал ее прикосновение на своем сердце. Словно пролетавший мимо осенний лист случайно задел меня и унесся дальше.

Вспышка — и меня вернуло в реальность.

Рядом сидели лисы, а кувшин летал надо мной.

Да, эти Святые оставили слепки Дао для следующих поколений. Каждый оставил свой Путь. Чтобы мы могли увидеть и помнить.

Я поднялся. Сейчас я не собирался касаться каждой плиты. Потому что я ощущал, что не выдержу этого.

Теперь на меня еще больше давила тоска этого места — тоска, исходящая откуда-то от храма.

— Ты такое когда-нибудь видел, Ли Бо? — спросил я Бессмертного и сделал шаг вперед.

— Никогда. — честно ответил он, — Я даже представить себе не мог, что подобное место существует. Ведь Святые всегда были сами по себе. Они одиночки.

— Ты ошибался. — коротко ответил я.

Я решил не выбирать. Сделал с десяток шагов, которые дались мне тяжело. Закрыл глаза, и дотронулся до плиты.

К тому, что меня перенесло я уже был готов. А вот к тому, что увижу — нет.

Вспышка — и я оказываюсь в хлипком домике, где молодая девушка рыдает над колыбелью, где лежит мертвое дитя. Она — обычный человек. Даже не Практик.

Вспышка — и я в новом месте.

Передо мной небольшой храм, где молодая девушка, уже вступившая на путь Праведности убаюкивает на руках ребенка. На ее коленях засыпал другой ребенок, а вокруг раскинулись другие ученики, которым она что-то напевала. Все они засыпали.

В сердце ее была забота и больше ничего. Она спасла каждого из этих детей и дала им новую, безопасную и счастливую жизнь.

Она не имела своих детей. Но все дети были ее детьми.

На сердце почему-то защемило.

Это был тот раз, когда я не захотел видеть, что было дальше. Потому что я боялся, что эта идиллия прервется чем-то кровавым.

Но ничего не случилось.

Кроме того, что эта девушка сияющими от Ци губами поцеловала меня в лоб, и меня выбросило из воспоминаний.

Она показала всё, что хотела. Возможно, не всем показывается одно и то же.

Я тяжело вздохнул. Трех увиденных Дао мне хватило. Сердце будто отяжелело еще тремя жизнями.

— У тебя на лбу след от губ. — сказала Хрули.

— Да. — ответил я. — Пошли в храм. Я чувствую, что нам нужно туда. — сказал я, чувствуя, как на сердце осели три чужие судьбы.

С каждым шагом становилось тяжелее. Не физически — душа ныла, будто переполненный сосуд.

Я шагал вдоль плит бросая взгляд налево и направо. Сколько же тут было Святых. Они собрались тут со всей Поднебесной в момент, когда их помощь была нужна, чтобы спасти этот мир? И почему помочь могли только они? Неужели от обычных практиков, или Бессмертных пользы не было совсем? Почему весь удар взяли на себя Праведники?

Меня от храма отделяло две-три сотни шагов, но каждый последующий шаг давался всё тяжелее и тяжелее. Потому что я боялся увидеть кое-что другое. Не то, что в самом начале Долины Памяти.

Лисы, Бессмертный и Лянг молчали. Мне тоже не хотелось нарушать тишину этого места или обсуждать то, что я увидел в воспоминаниях Святых.

Храм приближался и я смог рассмотреть его получше. Каменный. Без дверей и без окон, они и не предполагались, — одноэтажная каменная пагода.

С виду ничего особенного. Особенным ее делало место, где она стояла.

Мой взгляд зацепился за плиты. Другие плиты. Не те, которые обрамляли дорогу, а те которые находились за храмом. Что-то было странное в них.

Шаг…

Еще шаг…

Еще…

Ряды плит лежали как древние стражи, хранящие последние воспоминания о тех, кто оставил здесь свой след.

Проходя мимо каждой плиты я чувствовал как она отзывается во мне странным эхом. Словно эти плиты просили, чтобы я к ним прикоснулся. Чтобы я вспомнил и вобрал их образы. Но было еще рано. Я столько просто не выдержу.

Оставляя белоснежные следы на пыльной дороге я остановился перед храмом. Над входом были иероглифы.

Обитель последнего следа.

Я завис глядя на эти три слова.

— Ван, что там написано? — спросила нарушив тишину Хрули.

— Обитель последнего следа…

Прежде чем заходить внутрь обители, я обошел ее кругом и остановился перед рядами плит. Они не были на виду.

Я надеялся, что издалека мне показалось…но нет.

Для верности я смахнул пыль со оттиска ступни в камне и наклонился над ним. Всё вокруг заволокла густая как смола тишина, словно эта плита поглощала звуки.

Мои пальцы слегка дрожали. Ступня была полностью черной. Я прикоснулся к ней и ощутил пустоту. Тот, кто оставил след, хотел что-то сказать, но теперь это был крик, который никто не услышал. И не услышит.

Почему те следы сияющие, а этот черный?

Ведь они все отправились на Небо. Так в чем же разница? Ведь они всё равно все мертвы.

Или же…те, кто стал частью Неба…их следы сияют, а те кто не стал…они вот такие? В них больше нет воспоминаний? Их Дао больше нет? Что же могло сделать такое со Святыми?

Может, тот Разлом, который я мельком видел, и который даже через воспоминание источал могильный холод, это… Пустота? Та, которая растворяет в себе всё.

— Ли Бо?

— Полагаю, — ответил Бессмертный, — они вычеркнуты из этого мира. Те, которых мы прошли, они закрыли собой Разлом, а эти…пали вне…

Предположение Ли Бо звучало как будто бы логично, но я чувствовал, что за черным следом кроется нечто большее, и более важное.

Я посмотрел на соседнюю плиту и увидел как след пересекает кривая черная трещина словно бы засасывающая в себя остатки Ци, оставленные Святым.