Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV

Вдруг я увидел надпись перед этими рядами. Надпись, на которую не обратил внимания.

Ушедшие.

Просто ушедшие. Те плиты располагались возле надписи «Ушедшие в Небо», а тут…просто «Ушедшие»…

Может, Ли Бо действительно прав?

Ушедших было много… Очень много… Какие-то следы были полностью черные, какие-то лишь частично, а какие-то прорезали трещины.

В чем разница я не понимал.

Судя по всему, кто-то в свое время переставил местами плиты. Те, что оставили свое Дао и оно было уцелевшим, вдоль дороги, а эти…словно скрыли с глаз долой. Спрятали за храмом.

Но глядя на эти трещины… На эти почерневшие следы, в голове у меня мелькнула мысль о том, как можно попробовать это исправить.

Я окинул взглядом плиты за храмом. Возможно, среди них были и целые…. Как будто бы не везде была эта страшная «чернота».

Каждая плита словно протянула холодные щупальцы к моей душе, как бы говоря, что с ней поступили несправедливо.

Я вздохнул и прикрыл глаза.

Именно эти плиты и создавали это ощущение бесконечной скорби, которое так сильно давило мне на плечи.

Открыв глаза я шагнул обратно к храму.

Застыв перед входом, я взглянул внутрь.

В центре храма, в полу, сияли золотым две ступни. Единственные парные ступни, которые я тут видел.

Что ж, похоже, мне придется увидеть сегодня еще одно воспоминание. Еще одно Дао. И, судя по сиянию, этот Практик был выше ступени Святого.

Глава 4

Я вошел в храм и застыл.

Я увидел то, чего не увидел, будучи снаружи. По внутренней части храма, на высоте около метра, в несколько рядов в камне были отпечатки детских ладоней, а на полу — их ступней, и всё это вокруг двух сияющих золотой энергией следов.

Я наклонился и осторожно провел по детским следам — это не были оттиски, как у Святых, скорее, кто-то просто разрешил оставить детям тут следы в момент, когда храм строился. Как будто тогда этот камень был жидкий и дети ткнули в него ладошками кто куда. Вот только почему у меня было ощущение, что сделали это дети на прощание, прежде, чем Святые ушли? Не знаю.

В этих следах не было ни капли Ци. Просто детские ладошки.

Возможно, это были Младшие, которые пришли попрощаться — и ничего более. Надеюсь.

На стенах было много мелких неразборчивых надписей, но сейчас мне не хотелось их читать. Успею еще.

Сейчас главное — сияющие следы. Свет от ступней даже немного слепил. В отличие от тех, что снаружи, их насыщенность Ци была до сих пор как будто в тот день, когда их оставил их Святой.

Я присел на корточки и осторожно, едва касаясь, прикоснулся к поверхности сияющих Ци ступеней.

В тот же мир вокруг взорвался светом.

— Если ты дошел сюда, значит, есть надежда, — прозвучал мягкий, полный какой-то скрытой силы голос.

Я понял, что нахожусь в этом же храме, вот только он весь сиял золотым светом, а передо мной сидел средних лет мужчина с добрыми чертами лица.

— Вы…

— Я — наставник Юэ, — коротко сказал человек.

Глаза его светились, будто сгустки Святой Ци.

— Я — Ван, — сказал в ответ я.

Это не было воспоминание, а человек передо мной не был духом. Место, где я оказался, было словно бы вне времени и пространства. Оно застыло.

— Я знаю кто ты, — усмехнулся наставник Юэ, — Небо видит всё.

Его голос словно заставлял воздух дрожать.

Руки Юэ были сложены, словно в молитве.

— Я вижу в тебе чужую Волю, — продолжил наставник. — И вижу клятвы и обеты, которыми ты скован. Это необычно. Но если Небо допустило это — значит, так надо. Понимаешь?

Я кивнул. Это значило, что проникнуть в этот мир незаметно было невозможно. Но я и так уже догадывался об этом.

— Не понимаешь, — покачал головой Юэ. — Тебя беспокоит то, что тебе предстоит сделать, но некоторые вещи просто обязаны случиться.

Это он про алтарь божеству, который я должен установить?

— Да, я о нем. Небу будет, конечно, больно, но у тебя ведь нет другого пути? Клятвы, которые ты называешь «контрактом», записаны в твоей душе. А над душой ни у кого нет власти. Ты должен исполнить их.

Я застыл.

— Я не могу объяснить, почему Небо позволяет свершиться одному, и не позволяет другому, но кто я такой, чтобы сомневаться в Воле Неба? — риторически спросил Наставник Юэ, поднимаясь.

— Вы Святой? — спросил я. — Вы отличаетесь от тех Праведников, к отпечаткам которых я прикоснулся.

Мужчина передо мной чем-то неуловимым отличался от Святого так, как обычный Праведник отличается от Святого.

Он был на каком-то другом уровне.

— Нас называют Бессмертными Даосами, — улыбнулся он. — Хотя это, конечно же, неверно. Для некоторых ступеней просто нет названия. Нет слов, которые способны выразить суть того, чем становится Практик Праведного Пути.

Значит, так выглядит и ощущается Бессмертный Даос? — мелькнула мысль.

— Такие как я по-другому ощущают время и реальность…мы слишком близки к Небу, чтобы оставаться людьми, но слишком люди, чтоб становиться Небом. Я думаю, ты пришел в это место не случайно. Ты в поисках. В поисках своего пути, своего предназначения, своего Дао. Я и сам знаю, как мечется душа до того, как вступила на путь, по которому должна дойти до конца, и где нет конца.

— Да, я пока не знаю, что есть «мое» Дао, — ответил я. — Я думал эти следы, эти слепки Дао смогут подсказать мне.

— Подсказать это может только твое сердце, — подошел ко мне Наставник Юэ. — Все ответы и все вопросы там. Оно спрашивает и оно отвечает. Больше никто. Нет другого голоса во Вселенной, кроме твоего.

Я застыл, обдумывая его слова. В первые мгновения у меня было много вопросов, которые я хотел задать, но они вдруг испарились. Они теперь казались неважными, мелкими.

— Дай мне руку, Ван, — протянул Юэ мне светящуюся ладонь.

Я взял его за руку и в душе наступило такое спокойствие, как в детстве, когда держишься за руку матери и не отпускаешь.

В тот же миг мы взмыли ввысь. Исчез храм. Был только полет вверх, к Небу, которое прорезал кривой черный Разлом.

— Это в прошлом и в будущем, — сказал наставник Юэ. — В твоем времени Разлома нет. Его закрыл Я и они…

Мы очутились прямо перед Разломом, в котором проглядывался космос, и который словно затягивал всё внутрь себя.