Моя Святая Земля

И напыщенные аристократы пошли, как миленькие, а Марбелл с удовольствием подумал о косности всех этих высокородных особ, так и не усвоивших за три года правления демона: надо учиться влиять на него, прочее - по боку...

– Пойдём, Марбелл, - приказал демон.
– Надо поговорить.

Со мной хочет посоветоваться, подумал Марбелл почти с нежностью, но демон направился не в гостиную, а к лаборатории.

– Э...
– попытался возразить Марбелл.
– Ваше прекраснейшее величество, но лаборатория сейчас... не того...

Демон взглянул нетерпеливо и раздражённо.

– Я знаю! Ты ведь ещё не прирезал этого... однорукого, с располосованной мордой?

Марбелла внезапно прошиб холодный пот. Чего он совершенно не ожидал, так это интереса демона к маленькому некроманту - и этот интерес ему очень не понравился.

– Нет, - сказал Марбелл, пытаясь сохранить спокойствие.
– А...

– За дверьми поговорим, - отрезал демон.

Пришлось отпирать и запирать снова. Демон сразу остановил взгляд на спящем щенке.

– Что это с ним? Он что, подыхает?

Марбелл улыбнулся, пожал плечами:

– Просто... пьян. Одурманен. Чтобы не дёргался, пока мы заняты, дорогой государь... Да что вам до него? Скажите мне лучше, как вы себя чувствуете, ваше прекрасное величество. Ваш вид меня тревожит. У вас снова болит голова?

Демон взглянул неожиданно враждебно:

– Хватит уже поить меня всякой дрянью, отравитель! Я сыт по горло, а ты уже мог бы сообразить, что твои зелья не помогают! Мне нужно другое...
– и остановился.

– Что же?
– вкрадчиво спросил Марбелл, которому было отчаянно не по себе.

– Можешь вернуть мне душу?
– бухнул демон.

С демоном явно что-то стряслось. Марбелл снова услышал то, чего никак не ждал - жутковатое желание - и от этого жаркая волна прокатилась по позвоночнику. Демон поверил бреду, который нёс в храме благой, спаси нас всех и помилуй! И сейчас собирался уничтожить чохом сразу всё - и свою грандиозную будущность, и блестящие планы своего вассала-некроманта.

Глупость, какая несусветная глупость!

– Во имя всего святого, дорогой государь, зачем?!
– воскликнул Марбелл, чуть не плача с досады.
– Это, простите меня, ваше прекрасное величество, очень неразумно!

Он был готов к вспышке ярости, нормальному состоянию демона, которому возразили - но Алвин вздохнул и бросил с усталым отвращением:

– Ну вот, мы и выяснили, кто чего стоит, отравитель. Что, нравится служить одержимому, да? Травки, отварчики, вампирья кровь... Пичкаешь меня своей отравой, чтобы выпросить что-нибудь, когда мне полегчает, да? Пожалуй, моя боль тебе на пользу. Сука...

Воистину, нынче был день неожиданностей. Получив такой внезапный удар, Марбелл целую минуту глотал воздух, не зная, что сказать. К чему демон точно не был склонен, так это к внезапным прозрениям.

В ответ на неожиданную правду очень тяжело соврать.

– Не умеешь или не хочешь?
– спросил демон безнадёжно.

– Да если бы я и умел, ни в коем случае не посоветовал бы вам, драгоценнейший государь!
– Марбелл взял себя в руки.
– Вы - счастливчик, поверьте. Весь ваш двор обременён своими душами сверх меры, каждый радостно поменялся бы с вами местами - а вы...

– и наткнулся на взгляд демона, злой и печальный.

– Вы все треплетесь о том, чего не понимаете, - сказано это было не словами, а чистым презрением.
– И ты, хоть и строишь из себя владыку тьмы. Святое дерьмо...

– Это благой, да?
– вырвалось у Марбелла.
– Прекрасный государь, как же вы поверили первому встречному, а не мне, который уже несколько лет вам верой и правдой...

– Он понимает, а ты - нет, - отрезал демон.
– Буди однорукого.

– Но я не могу... он... Серебряный Туман - средство одурманивающее, теперь он долго...

– Мне не важно, что это за отрава, - ледяным тоном процедил демон.
– Или ты его будишь, и он просыпается - или это твой последний день при дворе.

Марбелл вздохнул. Деваться было совершенно некуда.

***

Сэдрик обнимал Нельгу, чьё невесомое тело-тень обрело почти настоящую человеческую плоть, и вдыхал чудесный лунный запах её волос. Нельга хихикала: "Что вы, тёмный мессир!" - но её щека, бархатистая в призрачном свете, как лепесток розы, была у самых губ Сэдрика, и он думал, можно ли поцеловать вампира, раз уж нынче творятся такие дивные вещи.

Кругом был летний парк, весь в лунном сиянии и мерцающих каплях росы. На росистой траве, на куртке из волшебной непромокаемой ткани, сидели государь и рыжая принцесса и над чем-то хохотали - может, Лео сказал какую-нибудь уморительную глупость? И Сэдрик ждал, когда вернётся Тёмная Мать - он тогда спросит, не обожжёт ли Нельгу его Дар, если её поцеловать...

Острая боль была - как удар. Сэдрик осознал, что лето, парк, роса и неумершая девушка - только сон, но где он находится наяву, понять не мог: в голове всё смешалось и спуталось. Он попытался открыть глаза, с третьей попытки удалось, но перед глазами всё плыло, качались цветные пятна, рот пересох, на языке остался привкус падали, а левое плечо болело так, будто его проткнули раскалённым клинком.

– Очнись!
– рявкнул кто-то незнакомым голосом, отдавшимся болью в голове.
– Слышишь?

– Пошёл... в задницу...
– пробормотал Сэдрик еле повинующимся языком.

В лицо хлынула ледяная вода - так, что Сэдрик на миг захлебнулся и задохнулся. Холод был острым, как боль, но туман перед глазами рассеялся, а мысли мало-помалу обрели связность.

Сэдрик понял, где он и кто перед ним. Марбелл, мерзкая рожа - все вампиры знали эту лицемерную мину. Застенок. А Дар заперт внутри заговорённым серебром.

Ох, как паршиво-то...

– Проснулся, гадёныш?
– спросил Марбелл с ласковостью, которая не обманула бы и слабоумного.

– А, холуй ада, - еле выговорил Сэдрик сквозь боль, холод и тошноту.
– Сплю ещё, кошмар снится...

Марбелл ухмыльнулся, но скрыть ярость у него не получилось. Сейчас врежет, подумал Сэдрик, но откуда-то сбоку ледяной голос сказал:

– Не смей его трогать, отравитель.

Сэдрик повернул голову, насколько позволял серебряный ошейник, но не разглядел - снизу вверх было неудобно.