Моя вторая мама (Сериал). Книга 1

Несколько раз Альберто вызывали на свидания. Однажды приходила Даниэла, но он повел себя с ней как последний дурак. Сейчас он понимал это, но тогда… Тогда только одно чувство - чувство бешеной злобы на Даниэлу владело им, и он не сумел сдержаться… Она испугалась. Она была разочарована. Она надеялась, что он раскаивается, а он чуть не переломал ей пальцы, в бешенстве прижав их к прутьям решетки. Даниэла ушла, а с нею (теперь он это понимал) и его последний шанс избежать суда. Иногда его навещал Гонсало. Он обещал найти адвоката, что было совсем непросто, учитывая, что банковский счет Альберто был заморожен. В конце концов он все-таки нашел его, но адвокат, изучив дело, вроде бы заявил, что тут он бессилен. Поначалу Гонсало еще пытался ободрить приятеля, подолгу беседовал с ним, обсуждая различные варианты освобождения, но постепенно визиты его становились все короче, а тон все холоднее и раздражительнее. Альберто злился и упрекал его, но при этом боялся переборщить, ибо Гонсало был той последней и единственной нитью, что связывала его с внешним миром и пока еще давала надежду…

– Как ты думаешь, сколько лет получит Альберто?
– Даниэла рассказала Джине о ночном визите Гонсало, и мысли ее невольно переключились на мужа.

– Не знаю… - тон у Джины был равнодушный.
– Надеюсь, что много.

Они сидели у Даниэлы в гостиной, разглядывая эскизы последних моделей. Наконец Джина отложила листы с эскизами, встала и сладко потянулась всем телом. Критически оглядев себя, она жеманно вздохнула и подмигнула Даниэле:

– Плохо наше дело, подружка… Если уж этот выродок Гонсало возомнил себя с тобой чуть ли не Казановой… А вообще надо смотреть, кому отпираешь дверь, особенно по ночам. Я тебе об этом говорила…

Даниэла пожала плечами. Ответить было нечего: Джина была совершенно права. Но трудно все время быть начеку, особенно если жизнь не приучила тебя к этому. Трудно и не хочется терять веру в людей, пусть даже какой-то человек и стал причиной твоего несчастья. Все это Даниэла могла сказать подруге, но предпочла промолчать. Среди множества достоинств, которыми обладала Джина, не нашлось места для снисходительности и христианского всепрощенчества. Врагов Джина ненавидела так же беззаветно, как любила друзей. Слова о том, что Альберто, быть может, раскаивается, а Гонсало, быть может, неправильно истолковал какой-нибудь взгляд или жест Даниэлы, были для нее пустым звуком и могли только вызвать очередной взрыв негодования.

– Думаю, нужно рассказать все Фелипе и Херардо, - сказала Джина.
– Мы с Фелипе идем сегодня в кино. Я ему как раз и расскажу.

– Зачем?
– Даниэла встала с дивана.
– Это только все осложнит. Я не думаю, что Гонсало опять сюда явится…

– Всегда лучше быть уверенной. Послушай, а где Дора? Неужели отпросилась?

– У нее появился парень. Я отпустила ее на сегодня, Она и так столько работает…

– Нам нужно брать пример с твоей служанки, -заявила Джина.
– Надо привести в порядок наши сердечные дела.

– У меня нет никаких сердечных дел.

– Не передергивай. Ты знаешь, о чем я говорю.

– Ах, Джина, я предпочитаю не думать об этом.

– А я только об этом и думаю! И мне кажется, что скоро я повстречаю своего принца…

– А как же Фелипе?
– засмеялась Даниэла.

– А что Фелипе?
– Джина подняла брови.

– Ты больше не любишь его?

– Люблю… Но не уверенна, что буду любить его вечно!

– Джина, Джина… кто тебя поймет?

В дверь позвонили.

– Ты кого-нибудь ждешь?
– с удивлением спросила Джина.

– Херардо собирался зайти, - ответила Даниэла.

Джина заговорщически улыбнулась и пошла открывать.

Херардо, узнав о том, что случилось вчера вечером, предложил разыскать Гонсало, но Даниэла отговорила его. Джина в конце концов поддержала подругу и, вспомнив о кино, стала прощаться.

– Может, пойдете с нами?
– на всякий случай спросила она от самых дверей.

Даниэла покачала головой:

– Нет настроения для кино…

– У меня тоже… - Херардо замялся.
– Я лучше побуду с Даниэлой… Если ты не против, Дани.

– Я не против… - засмеялась Даниэла.

– Только ради Бога… - Джина скорчила назидательную гримасу.
– Ради Бога, подруга, не вздумай обручиться с ним до круиза! Вдруг на теплоходе нам встретится что-нибудь получше!

Хохоча, Джина вышла из квартиры. Даниэла улыбнулась ей вслед. Что с ней поделаешь, с этой Джиной. Ее нужно или принимать такой, какая она есть, или не принимать вовсе. Искренне желая счастья подруге, Даниэла в глубине души понимала нерешительность приятеля Джины - Фелипе. Непросто это - связать жизнь с таким ураганом, как Джина. Бог знает, что ей взбредет в голову в следующую минуту. И все-таки самой себе она не хотела иной подруги. Только Джина могла быть такой внимательной, неунывающей, самоотверженной в тяжелые моменты жизни. Только с Джиной Даниэла чувствовала себя уверенной теперь, когда обман и предательство надломили ее жизнь и обожгли душу…

– Не знаю, что бы я делала без Джины, - призналась она, взглянув на Херардо.
– Только она и способна поддержать меня в такое время…

– Я ей завидую… - кивнул Херардо.
– И восхищаюсь ею.

– Ты не знаешь, на сколько лет могут осудить Альберто?

– В понедельник узнаем… - Херардо поморщился. Само упоминание имени Альберто было ему неприятно. Тем более что Даниэла вспоминала о нем в последние дни с нескрываемой жалостью. Она жалела Альберто. Жалела того, кто обманул и обокрал ее, а значит, внутренне уже была готова простить его. Херардо, измученый многолетним безответным чувством к Даниэле, видел в этом проявление той самой любви, в которой ему было отказано. Он не верил, что Даниэла разлюбила Альберто, и, как ни боролся с собой, не мог избавиться от ревности…

Заметив реакцию Херардо, Даниэла во избежание осложнений решила, что лучше всего будет поменять обстановку. Она пригласила Херардо прогуляться, и он с радостью согласился. Они спустились на улицу и медленно пошли вдоль ограды парка, начинавшегося у дома Даниэлы. Давно они не гуляли вот так - вдвоем, без мысли, без цели… наверное, с той самой поры, когда еще до появления Альберто Херардо ухаживал за Даниэлой, а она еще не задумывалась над тем, любит его или нет… Теперь, четыре года спустя, Даниэла снова была свободна, и Херардо вдруг на мгновение показалось, что все еще можно изменить, что никогда не покидавшая его надежда наконец-то обретает очертания реальности… Он стал рассказывать Даниэле о своей жизни, говорил об одиночестве, о том, что на свете для него есть только одна женщина - она, Даниэла, и только она способна сделать его счастливым…

– Не надо, Херардо, прошу тебя… А то я себя возненавижу… - Даниэла остановилась и провела ладонью по стволу ближайшего дерева.

– Но почему?
– Херардо схватил ее за руки.
– Почему возненавидишь?

– Херардо, ты знаешь, как я тебя уважаю…

– Но не любишь, да?

Даниэла осторожно высвободила руку и погладила Херардо по плечу.

– Сердцу не прикажешь, - грустно сказала она.
– Я знаю, ты замечательный человек. Я тебя очень люблю, Херардо. Ты мой лучший друг… Мой брак с Альберто был ошибкой…

– Это означает, что у меня есть надежда?

– Пусть время все решит, Херардо.

– Даниэла, - Херардо попытался обнять ее, - если бы ты ответила мне взаимностью… это было бы как сон! Клянусь тебе, ты бы не раскаялась. Я сумел бы сделать тебя счастливой… Дай мне шанс! Дай еще один шанс себе самой…

– Да пойми же ты, - Даниэла уперлась ладонями ему в грудь.
– Пойми, как я себя сейчас чувствую… Я разочарована и в жизни, и в любви…

– Ты это говоришь, чтобы избавиться от меня, - горько сказал Херардо, и Даниэлу вдруг охватило острое чувство жалости и благодарности к этому человеку, не отказавшему ей в дружбе даже после того, как она отказала ему в любви.
– Хотя бы на отталкивай меня, Даниэла… Я бы хотел, чтобы мы виделись с тобой иногда, ходили куда-нибудь вместе…