Моя вторая мама (Сериал). Книга 1
Шрифт:
– Конечно, - улыбнулась Даниэла.
– Знай, что я тебе очень благодарна за твое чувство ко мне… И за твою заботу…
– Ну хоть что-то… - Херардо потянулся к ней губами, но она вдруг тряхнула головой, как девчонка, хлестнув его по лицу россыпью волос. Он засмеялся и отпустил ее. Даниэла обняла его за талию, и они вновь, как когда-то, пошли в обнимку по аллее парка.
Каролина не верила своим ушам:
– Нет, Даниэла, ты не можешь платить мне так много.
Даниэла улыбнулась и еще раз подумала, что не ошиблась в Каролине. Она действительно честный и чистый человек. С некоторых пор Даниэла
– Первый раз слышу, чтобы кому-то его жалование казалось большим. Обычно говорят, что мало.
– Я понимаю, что ты хочешь помочь мне, - сказала Каролина.
– И благодарна тебе…
– Ну и хватит об этом. Ты будешь получать столько, сколько я сказала. Со своими обязанностями ты уже знакома. Да… вот еще что… Пусть это все останется между нами. Хорошо?
– Вот видишь!
– Каролина покраснела от смущения.
– Ты не хочешь, чтобы другие знали, сколько ты мне будешь платить… Потому что это больше, чем получает любой из твоих служащих.
– Но у тебя двое детей!
– Все равно, это несправедливо. Не знаю что и сказать тебе. С другой стороны, мне так нужны деньги…
– Тогда соглашайся!
– Спасибо, Даниэла, - у Каролины на глазах навернулись слезы.
– Господь воздаст тебе за твою доброту!
– Ну, ну, не плачь, - Даниэла подошла к Каролине и обняла ее за плечи.
– Нет никакой причины для слез…
– Благодаря тебе, я опять поверила в человеческую доброту, - всхлипывая, сказала Каролина.
– Мне всегда жилось очень трудно… Из-за матери, из-за Альберто… Никто раньше не помогал мне так, как ты…
– Сегодня я тебе помогаю, завтра - ты мне… - Даниэла протянула Каролине платок, и та вытерла слезы.
– Мало ли, что бывает в жизни…
Дверь с шумом растворилась, и вошла Джина.
– Так… - она критически оглядела кабинет.
– По всему видно, что вы тут открыли комнату плача. А у меня в кабинете - комната смеха. Думаю, Даниэла, нам стоит махнуться кабинетами для равновесия…
– Джина!
– Даниэла, как обычно, не смогла сдержать улыбки.
Каролина тоже улыбнулась:
– Я знаю, что теперь, благодаря вам, моя жизнь изменится…
Голос ее опять задрожал, и Даниэла сочла необходимым переменить тему:
– Когда ты познакомишь меня с Лалито? Я бы так этого хотела…
– Ты любишь детей?
– спросила Каролина.
– Очень… - Даниэла взглянула на Джину.
– К сожалению, у меня не может быть детей…
– Ну… если бы ты послушалась доктора и прошла курс лечения… - пожала плечами Джина.
– Ты же знаешь, я хотела, - перебила ее Даниэла.
– Но видишь, как получилось…
– Ах, Каролина!
– Джина не могла долго говорить о грустном.
– Мы все тут такие красавицы и так любим детей! Я, например, буду замечательной мамочкой…
Все три женщины рассмеялись, и Каролина, нехотя поднявшись, пошла к двери.
– С вами хорошо… Но мне нужно идти отрабатывать зарплату, - сказала она.
– Пойду помогу Росе.
Она открыла дверь, но тут же отпрянула. В комнату, едва не сбив Каролину, влетел Херардо:
– Извините!
– Летишь, как на крыльях любви… - прокомментировала Джина.
– Что это с тобой, Херардо?
– Даниэла… - Херардо присел на диван возле нее.
– Я пришел сказать, что приговор Альберто уже вынесен…
Медленно поднявшись, Даниэла смотрела
на Херардо.– Десять лет… - выдохнул тот.
Даниэла почувствовала, как кровь прилила к вискам. Ноги ее ослабели, и она без чувств рухнула на пол.
– Что с тобой, Даниэла?!
– Херардо и Джина бросились к ней.
Каролина, стоявшая у двери, прислонилась к стене и, теряя сознание, медленно сползла вниз.
Склонившиеся над Даниэлой Херардо и Джина не сразу обратили на это внимание. Только когда Херардо послал Джину за нашатырным спиртом, она обнаружила упавшую Каролину и, выскочив из кабинета, позвала на помощь. Вбежали Роса и еще несколько сотрудниц. Они занялись Каролиной, и Джина поднесла пузырек со спиртом к лицу Даниэлы. Херардо нежно поддерживал голову Даниэлы. Теперь он жалел, что сообщил ей о приговоре. Надо было послушаться Фелипе и подождать с этим. Или, во всяком случае, как-то подготовить Даниэлу. Но он-то думал, что несет радостную весть. Конечно, конечно… В который уже раз он убеждался: нельзя доверять тому, что говорит женщина. Даже такая женщина, как Даниэла. Она может сколько угодно твердить, что не любит Альберто и хочет видеть его за решеткой, но, как только доходит до дела, падает в обморок при одном упоминании о том, что любимый ею прохвост приговорен к заключению…
Едва очнувшись, Даниэла расплакалась. Десять лет… Это невозможно. Она, конечно, считала, что Альберто должен понести наказание, но такой срок… Ей казалось, он и так достаточно наказан… Может, в глубине души он даже искренне раскаялся в содеянном. Просто из гордости не захотел признаться ей в этом, когда она навещала его в тюрьме. Десять лет… Эти десять лет станут наказанием и для нее, Даниэлы. Она постоянно будет мучиться мыслью, что он там страдает из-за нее. А что будет потом, когда через десять лет он выйдет из тюрьмы?
– Там посмотрим!
– неунывающую Джину было не прошибить всеми этими слезливыми доводами.
– Времени у нас еще немножко есть, подруга!
– Что касается раскаяния Альберто, то я сильно в этом сомневаюсь, - поддержал Джину Херардо.
Даниэла тяжело вздохнула. Как она могла объяснить им, что первая волна горечи, негодования, смертельной обиды, захлестнувшая ее, когда она узнала о предательстве Альберто, уже прошла? Теперь в сердце ее были пустота и устоявшаяся тупая боль, которую она почти уже научилась не замечать. Она не стремилась отомстить. Более того, зная Альберто, она скорее склонна была сравнивать его с напроказившим ребенком, чем с сознательным злодеем. А кто же мстит ребенку? В последующие дни Даниэла старалась избегать разговоров об Альберто, но Джина понимала, что мысли подруги постоянно крутятся вокруг мужа. Она, как могла, пыталась отвлечь Даниэлу и в какой-то степени ей это удалось. В конце концов приготовления к круизу увлекли Даниэлу. В спорах с Джиной она забывала о своих печалях…
– В этих купальниках мы будем выглядеть, как мечта!
– заявляла Джина.
– Только не в бикини!
– охала Даниэла.
– Просто ты завидуешь тому, как мне идет бикини! Смейся, смейся… - Джина с улыбкой обнимала подругу.
– Так-то лучше… Мне нравится, когда ты смеешься.
– Мне тоже нравится смеяться, - уверяла Даниэла.
– Только не всегда это возможно.
– Вот еще! Хотеть - значит мочь!
– Знаешь, - как-то призналась Даниэла, - а мне, честное слово, нравится эта твоя идея с круизом! Я уже начинаю считать днило отъезда…