Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

–  Наверное, ты прав, - согласился Фелипе.

–  Я же знаю, что говорю, - назидательно произнес Херардо.
– Твои дети должны расти в обстановке полной гармонии. Им просто необходимо чувство уверенности. Не важно, что вы с Джиной развелись, дети рассчитывают на вас. Вы для них по-прежнему самые близкие люди.

–  Джина и так их навещает каждый день, - буркнул Фелипе.

–  Но они никогда не видят вас вместе, - возразил Херардо.

–  Ну хорошо, хорошо, - согласился Фелипе.
– Я попытаюсь с ней объясниться. Но к прежнему возврата нет! Предпочитаю хранить верность Стройной Малышке.

Друзья рассмеялись.

Фико отодвинулся от стола, намереваясь встать, но услышал шаги. В кабинет зашла секретарша с маленьким подносом в руках, на котором стояли две чашки кофе. Она поставила чашку с кофе ему на стол, а вторую - на стол Лало. Оба молодых человека поблагодарили девушку. Секретарша вышла.

–  Сесилия и Марта могли бы стать нашими невестами, - сказал Лало, размешивая сахар в чашке.

–  Это еще зачем?
– удивился Фико.
– Сесилия, конечно, симпатичная, но мы еще не так близко знакомы…

–  Ты же слышал, что вчера сказала Марта, - улыбнулся Лало.
– Сесилия рисует сердечки и вписывает имена: «Сесилия и Фико».

–  Не издевайся! Мне ее жалко, - сказал Фико, наморщив лоб.

–  Она в тебя влюбилась, - уверенно заявил Лало.
– Надеюсь, ты больше не питаешь иллюзий насчет Летисии?

–  Нет, конечно, - мотнул головой Фико, - уже нет.

–  Тогда приударь за Сесилией! Она может стать твоей любимой на всю жизнь, - сказал Лало и осекся, вспомнив о чем-то.
– Вот мы здесь болтаем о девушках и всяких глупостях, а сеньора Ракель…

–  Да не мучай ты себя! Мы же ничего не знали… А то разве мы пошли бы на дискотеку?
– Фико поставил пустую чашку на край стола.

И друзья вновь вернулись к работе.

Даниэла и Джина приехали поздно на работу и сразу разбрелись по своим кабинетам. Джина вошла к себе. Навстречу ей из кресла поднялся улыбающийся Ханс. Он ожидал, что Джина бросится ему на шею, но она остановилась в растерянности.

–  Ты мне не рада?
– спросил Ханс.

–  Рада, конечно. Просто я думала, что ты не вернешься.

–  Я же обещал… Мне надо было уладить кое-что на работе, - говорил Ханс, а сам внимательно всматривался в Джину.
– Честно говоря, я хотел дать тебе время все обдумать и понять, чего же ты хочешь на самом деле.

–  Если откровенно, то я ничего еще не решила, - ответила Джина.

–  Ты вернулась к Фелипе?

–  Нет! Мы развелись. Я с ним не встречаюсь, - как-то чересчур легко произнесла Джина.

–  А дети?

–  О, с ними я вижусь каждый день! Мы обедаем вместе, - глаза у Джины потеплели, а сама она как бы оттаяла.
– Но это все равно не то. Они так скучают, бедняжки! А где ты остановился?

–  В гостинице, - ответил Ханс.

–  Даниэла рассердится, что не у нее. Да, знаешь, после развода я живу у Даниэлы, - привычно тараторила Джина.

Ханс смотрел на Джину, пытаясь понять, что же в ней изменилось. Но что-то определенно изменилось.

–  Так будет лучше Джина! Тем более раз вы живете вместе, - сказал Ханс и решил спросить напрямик: - А о нас что ты решила?

–  Я совсем запуталась, я же сказала, - смеясь ответила Джина и потрепала его по щеке.

– Я даже не знаю, что я чувствую к Фелипе…

–  А ко мне?
– спросил Ханс, и кровь отхлынула у него от лица.

–  Я тебя очень люблю, Ханс, - задумчиво сказала Джина, - но думаю, что это… физическое влечение. Давай не будем сейчас об этом, ладно? Пойдем к Даниэле!

А у Даниэлы в это время сидела Сония и жаловалась на Рамона, одиночество и свою загубленную жизнь.

–  Что бы ты ни говорила, а Рамон прав. Ты его шантажируешь, - выслушав ее, сказала Даниэла.

–  Ну и пусть! Лишь бы он меня не бросил!
– упрямо наклонила голову Сония.

–  И ты надеешься удержать его силой?
– спросила Даниэла, глядя на Сонию со смесью осуждения и сострадания.

–  Да! Я не хочу его потерять. Он останется со мной, - как заклинание твердила Сония.

–  Я не согласна с тобой. Если он хочет уйти… - начала Даниэла.

–  А я не позволю!
– ещё раз повторила Сония.

–  Рано или поздно ему это надоест. И он все равно уйдет, что бы ты ни делала и ни говорила, - Даниэла решила перевести разговор на волнующую ее тему: - Моника должна узнать о том, что происходит, но мне она не поверит.

–  Если Иренэ в положении, то это легко проверить, - пожала плечами Сония.

–  Да, это будет ясно, но через несколько месяцев, - без особого энтузиазма согласилась Даниэла.
– А если она все будет отрицать? Скажет, что ребенок не от Альберто? Ведь Моника верит всему, что он ей говорит!

–  А если мне поговорить с ней?
– предложила Сония.

–  Тебе она тоже не поверит! Она знает, что мы в хороших отношениях.

В это мгновение открылась дверь, и на пороге появилась Джина в сопровождении Ханса. После радостных приветствий и обмена новостями, Даниэла высказала-таки Хансу свое неудовольствие из-за того, что он остановился в гостинице, а не у нее.

–  Я понимаю ход твоих мыслей, но хочу, чтобы ты знал, что в моем доме ты всегда желанный гость!
– сказала Даниэла, тепло улыбаясь.

Ханс растроганно улыбнулся и счел необходимым выразить соболезнование по поводу смерти Ракель.

–  Мы все расстроены. Она была замечательной женщиной! Когда она умерла, я не сразу поняла, в чем дело… Она улыбалась… Долорес права. Какая милая у нее была улыбка!
– Даниэла печально опустила голову.

–  По крайней мере, она умерла счастливой, любимой и окруженной заботой своих близких, - успокаивающе произнесла Джина.

–  Всего этого так не хватает нам троим, - заметила Сония.

–  Прекрати, а то я заплачу, - сказала Джина.

Даниэла посмотрела на часы:

–  Сейчас поедем пообедать куда-нибудь, а потом на кладбище.

–  Я бы хотел поехать с вами, - вызвался Ханс.

–  В этом нет необходимости. Похороны действуют угнетающе, - пыталась отговорить его Джина.

–  Не имеет значения, - сказал Ханс и, обращаясь к Даниэле, спросил: - А вы виделись с Хуаном Антонио?

–  Да, вчера. Он очень доволен. У них с Летисией будет ребенок. Ну, а раз мы разведены, он, наверное, женится на ней, - напуская на себя безразличный вид, ответила Даниэла.