Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

–  Ну, я пойду!
– сказала Сония.

–  Нет, оставайся! Поедем обедать вместе, - остановила ее Даниэла.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел Фелипе. Он приехал, чтобы поговорить с Джиной, как ему советовал Херардо, но увидев рядом с Джиной Ханса, забыл начисто о своих благих намерениях. Глаза у него налились кровью.

Даниэла хотела разрядить обстановку:

–  Фелипе, Ханс только что приехал из Германии и зашел ко мне.

–  Мне наплевать на него с высокой горки!
– воскликнул Фелипе. Его трясло, как в лихорадке.

–  Я не позволю оскорблять себя!

– наливаясь гневом, сказал Ханс.

–  А кто ты такой, чтобы мне рот затыкать?!
– взревел Фелипе.
– Что, явился, чтобы увезти Джину в свои края? Если уж ты такой мужчина, мог бы найти себе женщину и получше!

–  Фелипе, ради Бога, умоляю тебя!
– схватила его за руку Даниэла, но Фелипе грубо оттолкнул ее. Он стальной хваткой вцепился в Ханса, нанося ему беспорядочные удары, но они редко достигали цели. Видно было, что боксер из него никудышный.

Мануэль, раздавленный горем, сидел в гостиной, тупо уставившись в одну точку. Он не мог ни спать, ни есть. Память переносила его в прошлое, такое еще недавнее и такое счастливое… Долорес с беспокойством смотрела на сына. Она пыталась уговорить его поесть или хотя бы отдохнуть, но Мануэль устало отмахивался от ее настойчивых просьб.

–  Все мы живем, а потом умираем… С этим надо смириться. Я прожила долгую жизнь, Мануэль, и клянусь тебе… время лечит любые раны! Но и ты должен помочь себе сам… - Долорес тяжело вздохнула.

–  Мне так больно, мама, так больно!
– воскликнул Мануэль. В голосе его было столько страдания!
– Никогда не думал, что бывает такая боль… Как ты можешь оставаться спокойной?

–  В моем возрасте люди свыкаются с мыслью о смерти, принимают ее как неизбежность… Но это не значит, что я забуду Ракель. Ее невозможно забыть!

Раздался звонок в дверь, и Долорес, тяжело ступая, пошла открывать, думая, что это кто-то из соседей, которые приходили с соболезнованиями, обменивались двумя фразами и уходили, обещая молиться за Ракель. Но за дверью стояла Иренэ, одетая в легкое и, пожалуй, слишком открытое платье. В руках у нее была большая коробка конфет.

–  Надеюсь, мой приход не очень вас обеспокоит?
– спросила Иренэ, заходя в комнату.
– Вот, принесла конфеты для Ракель.

Иренэ увидела Мануэля, постаревшего со вчерашнего дня лет на десять, и остановилась в растерянности:

–  Что здесь происходит?

–  Ракель… Ракель умерла… вчера, - выдавила Долорес.

–  Как?
– с болью воскликнула Иренэ.
– Все так внезапно…

–  Мы все были потрясены… - сказала Долорес и перекрестилась.
– Господи, прими ее душу!

Мануэль неприязненно смотрел на Иренэ. Ее вид и эта коробка конфет для умершей жены показались ему чуть ли не оскорблением.

–  Пожалуйста, уходите! Вы - нежеланная гостья в этом доме!
– надвинулся Мануэль на Иренэ.
– За всю свою жизнь Ракель совершила только одну ошибку… Этой ошибкой была дружба с вами. Уходите!

–  Прошу вас, Мануэль… Вы слишком суровы ко мне… Я любила Ракель!
– пробормотала Иренэ и, повернувшись к Долорес, произнесла: - Мои соболезнования, Долорес! Мне очень жаль!

И Иренэ почти выбежала из комнаты, забыв на столе коробку с конфетами. Она выскочила из дома. Лицо ее пылало. Иренэ подошла к машине, открыла ее, села и, упав головой на руль, горько расплакалась. Вместе с Ракель из ее жизни ушло что-то светлое и хорошее. Немного успокоившись, Иренэ завела мотор и медленно поехала вниз по улице. Она не обратила внимания на машину, которая следовала за ней с утра от самого ее дома. За рулем машины сидел Херман.

Глава 32

«Вот и обрела Ракель вечный покой… - думал Мануэль, глядя на небольшой холмик свеженасыпанной земли.
– Однажды я тоже окажусь здесь, рядом с ней…» Он не слушал прощальных слов, которые произносил священник над могилой Ракель. Что мог сказать совершенно чужой человек о его жене? Какие-нибудь банальные слова и не более. Мануэль почувствовал, что кто-то его дернул за рукав. Он обернулся и увидел сына.

–  Не хочу, чтобы моя мамочка оставалась здесь совсем одна!
– умоляющим голосом протянул Мануэль Хустино.

Долорес наклонилась к внуку и сказала громким шепотом:

–  Да нет же, миленький! Здесь только ее тело, а сама она уже на небесах.

Мануэль обвел взглядом присутствующих и вдруг заметил Иренэ.

–  Зачем Иренэ пришла сюда? Она же знает, что я не желаю ее видеть!
– спросил он у матери.

–  Она была подругой Ракель, сынок, и любила ее, - ответила Долорес, пытаясь говорить как можно мягче.

Похоронная церемония закончилась, и траурная процессия потянулась к выходу с кладбища. Присутствовавшие на похоронах подходили к Мануэлю с последними словами утешения и разбредались по своим машинам.

Даниэла окликнула Иренэ:

–  Иренэ! Нам нужно поговорить!

–  Я пришла сюда не для того, чтобы ругаться, тем более с тобой, - сказала Иренэ, нервно сжимая побелевшими от напряжения пальцами скомканный платок.
– Ракель была моей подругой, и я… любила ее.

Иренэ порывалась уйти, но Даниэла остановила ее:

–  Сейчас речь идет не о Ракель, а о твоих отношениях с Альберто!

–  Не понимаю, о чем ты?… - Иренэ почувствовала, что все поплыло у нее перед глазами.

–  Ракель сказала мне, что ты ждешь ребенка от Альберто. Я не верю в твое раскаяние, о котором мне говорила Ракель. Ты не из тех, кто способен измениться, - Даниэла посмотрела в глаза Иренэ и, поймав ее беспомощный и смущенный взгляд, подумала, что может быть, Ракель была и права.

–  А почему бы и нет?… Я изменилась, Даниэла!
– Иренэ сделала еще одну попытку уйти.
– Прошу тебя, я не хочу скандала…

–  Тогда поговори с Моникой! Скажи ей всю правду!
– умоляющим тоном произнесла Даниэла.
– Если ты действительно изменилась, не позволяй Альберто окончательно сломать ей жизнь!

Хуан Антонио увидел, что Даниэла остановилась и о чем-то говорит с Иренэ, и решил подойти к ней.

–  Оставь ее!
– попыталась остановить его Сония.
– Им с Иренэ необходимо поговорить! Тебе лучше не вмешиваться. Даниэла тебе уже не жена, не забывай об этом!

Но Хуан Антонио уже шел к женщинам. Сония последовала за ним.