Моя вторая мама. Том 2

– Бывают случаи, когда человек теряет это право, – мрачно произнес Алехандро.

– Я тебя понимаю. Но пойми и ты: она нужна твоему сыну. И подозреваю, что тебе тоже, – проникновенно сказала Даниэла.

Наступило молчание. Сделав над собой усилие, Алехандро произнес:

– Я попытаюсь. Обещаю тебе.

– Карлитос будет тебе очень благодарен.

– Да, – понурился Алехандро. – Мы, взрослые, иногда забываем, как бываем нужны нашим детям.

– Вот именно, – подтвердила Даниэла. – И нет ничего важнее семьи.

Они выпили кофе и заговорили о знакомых.

– У Джины и Фелипе сейчас такие замечательные отношения, каких у них не было со времени свадьбы, – весело заметила Даниэла.

– Вот видишь, жизнь все-таки можно начать сначала, – ухватился за эту мысль Алехандро. Он продолжал думать о своем. – Даниэла, пойми, я люблю тебя, я действительно тебя люблю.

– Алехандро, я думала, мы обо всем договорились, – укоризненно произнесла она.

– Подожди, дай мне закончить, – Алехандро отставил в сторону чашку. – Я клянусь, что желаю тебе счастья. Совершенно очевидно, что ты, не переставая, думаешь о Хуане Антонио.

Даниэла кивнула.

– Так перестань же себя мучить. Объяснись с ним.

– Я же тебе все объяснила, и потом, боюсь, что он уже потерял желание добиваться меня. Уже давно я о нем ничего не слышала.

– Разыщи его! – сказал Алехандро. – Подозреваю, что мы с тобой мазохисты. Нам нравится мучить себя. А для оправдания мы говорим, что все дело в гордости и достоинстве.

Даниэла засмеялась. Ей вдруг показалось, что слова Алехандро не так уж далеки от истины.

Эдуардо и Моника вышли из университетского городка. Они решили пройтись пешком. Погода была замечательная, они взялись за руки и весело шли через оживленную толпу молодежи.

– Папа поможет мне купить машину, – сказал Эдуардо. – Думаю, ему уже надоело, что я все время езжу на его автомобиле.

Моника повернулась к нему и легонько стукнула Лало по лбу:

– Какой же ты глупый. Я тебе тысячу раз говорила, что мы можем ездить на моей машине. Она ведь стоит в гараже без пользы.

Эдуардо растерялся. Ему казалось стыдным пользоваться машиной невесты.

– Я… Я не умею водить, – не нашел он сказать ничего лучшего.

Моника рассмеялась.

– Не сочиняй. Лучше купи мне шоколадку.

Они обнялись и пошли к киоску со сластями.

В холле гостиницы было многолюдно. К лифту прошествовала шумная группа туристов из Европы. Проводив их глазами, мужчина в светлом костюме подошел к стойке регистрации и попросил проверить, остановился ли в отеле некий Альберто Сауседо.

– Нет, такой у нас не регистрировался, – ответил служащий, пробежав глазами список.

– Вы уверены? – поднял брови мужчина. – Я только что видел, как он вошел сюда.

Служащий пожал плечами:

– Должно быть, он зашел навестить кого-нибудь.

– Вы так думаете? Ну что ж, спасибо.

И мужчина отошел от стойки. Он сел в кресло, откуда хорошо был виден выход и, достав газету, стал делать вид, что читает. Но каждые несколько секунд он поднимал глаза и внимательно смотрел на всех входящих и выходящих.

Мануэль из клиники заехал к Федерико. Тот оказался дома вместе с матерью. Отказавшись от кофе, который предложила Арселия, он положил руку на плечо Фико и сказал, глядя прямо ему в глаза:

– Я не сразу решился сообщить тебе, но все же подумал, что ты должен все знать. Летисия умерла.

У Федерико потемнело в глазах. Если бы не твердая рука Мануэля, он упал бы. Придя в себя, Федерико проговорил:

– Дон Мануэль, как же это так?…

– Такова жизнь, Фико. Это все, что я могу тебе сказать.

Юноша схватил его за лацканы пиджака и простонал:

– Бедная Летисия! Она вовсе не была плохой, она запуталась, но…

Мануэль взял его за руки:

– Сядь, Фико, и постарайся успокоиться.

– Я был уверен, что с рождением ребенка она переменится… Ах, Летисия, Летисия, – качал головой Федерико.

Алехандро уехал, но Даниэла находилась под впечатлением разговора с ним. «Почему пропал Хуан Антонио?», – мучительно думала она. Самые черные ее предположения, оправдывались. Но Моника не соглашалась с ней.

– Если папа не напоминает о себе, то только потому, что ты вела себя глупо. Кто тебе мешает самой сделать шаг навстречу и позвонить ему?

– Конечно, сеньора, – поддержала ее Мария. – Сеньор, вероятно, полагает, что вы его забыли.

– Скорее всего, он просто не любит меня, – сказала Даниэла.

Моника всплеснула руками:

– Мамочка, ты прекрасно знаешь, что это не так.

У Даниэлы разболелась голова. Она встала и в отчаянии произнесла:

– Ладно, хватит об этом. Как только я пытаюсь забыть о нем, все из кожи вон лезут, чтобы напомнить мне о Хуане Антонио. Мне необходимо привыкнуть к тому, что он ушел из моей жизни.

У Моники опустились руки. Ей больно было слышать эти слова.

Сония и Хуан Антонио, распрощавшись с Мануэлем, поехали домой. Хуан Антонио был подавлен. Сестра старалась утешить его:

– Я миллион раз говорила тебе, что твоей вины в этом нет.

Хуан Антонио покачал головой.

– Я иногда думал, что если Летисия умрет, то я избавлюсь от нее.

– Но это же не значит… – начала Сония.

– Я никому в этом не признавался, – продолжал, не слушая ее, Хуан Антонио, – но мысли мне приходили самые ужасные.

Сония погладила его по руке:

– Изменить ты ничего не в силах. Лучше подумай о дочке, которую она тебе оставила. Ты нужен девочке, Хуан Антонио. Кстати, она прехорошенькая.

Хуан Антонио улыбнулся. Что правда, то правда, девочка была красивой.

Черт встретился с мужчиной в светлом костюме на шумном перекрестке.

– Ты уверен, что это был он?

– Да.

– Ты абсолютно уверен? – настаивал Черт.

– Да, это был Альберто, я его отлично знаю.

– Почему же в отеле тебе сказали, что он не зарегистрирован? – задумался Черт.

– Он оттуда вчера не выходил, я следил за дверью до трех часов утра.

– Альберто мог сменить имя, если, конечно, он не остался у кого-то из проживающих. Вот что, лучше всего мне самому ехать туда и выслеживать его. Знаешь, если мне удастся разделаться с ним, мне не хватит жизни, чтобы отблагодарить тебя.