Моя вторая мама. Том 2

Мануэль рассмеялся. Сония весело смотрела на него

– Знаешь что, – сказала она вдруг. – Мне очень хорошо с тобой и с твоей семьей.

– А мне хорошо с тобой, – признался Мануэль. Он на мгновение задумался и поставил коня на другую клетку. – Шах и мат!

– Вот нахал! – возмутилась Сония.

Мануэль улыбнулся. Сония встала и пошла готовить кофе. Когда она вернулась, Мануэль сидел задумавшись. Увидев Сонию, он грустно сказал:

– Все-таки я никогда не забуду Ракель. Она была чудесной женщиной. С ней я был совершенно счастлив, мы были как одно целое.

– Да, наверное, это хорошо. Мне это незнакомо. У нас с Рамоном все было иначе, – сказала Сония, присаживаясь рядом.

– Наверное, любовь бывает очень разной, – посмотрел на нее Мануэль.

– Я тоже так думаю. Такой же разной, как сами люди.

Раздался телефонный звонок. Сония сняла трубку.

– Да? Да? В какой клинике? Да, да, Мануэль у меня. Мы сейчас же едем.

Она положила трубку и тревожно взглянула на Мануэля.

– Что случилось? – спросил он.

– Летисия рожает.

– Поехали. – Мануэль, не раздумывая, встал.

Хуан Антонио сидел в приемной, и, когда появился врач, он встал ему навстречу.

– Ну что, уже родила?

– Нет, мы сделали все, что в наших силах, чтобы роды прошли нормально, но боюсь, что все же придется делать кесарево сечение.

Врач с состраданием посмотрел на Хуана Антонио и вышел.

– Тужьтесь, сеньора, тужьтесь, – говорила акушерка. – Еще, еще, сейчас покажется ваш ребенок. Тужьтесь, тужьтесь.

Она посмотрела на врача.

– Доктор, дело плохо, ребенок обмотался пуповиной. Будем делать кесарево?

Врач кивнул, и все, кто был в операционной, забегали, готовясь к операции…

Врач вышел с опущенной головой. Хуан Антонио стоял рядом с Мануэлем и Сонией. Все трое встревоженно смотрели на хирурга.

– Крепитесь, она умерла.

– А ребенок?

– Ребенок жив. Мы сделали все, что могли. Простите. Ее сердце не выдержало.

Хуан Антонио схватился за голову, Сония обняла его:

– Ты ни в чем не виноват, не казнись.

– А из ее родных никого нет? – спросил Мануэль.

– Ее отец сказал, что немедленно выезжает, – ответил Хуан Антонио.

В этот момент появился Роберто. Он бежал по лестнице и поэтому запыхался.

– Ну что, родила? – спросил он, подходя к Хуану Антонио.

Тот опустил глаза и глухо произнес:

– Летисия умерла.

– Что вы сказали? – не поверил отец. – Что? Не может быть!

Он прислонился к стене и зарыдал:

– Боже мой, Боже мой, Боже мой!

– Пришлось сделать кесарево сечение, и у нее остановилось сердце. А с девочкой все в порядке, – объяснил Хуан Антонио.

Отец Летисии отвернулся к стене, плечи его содрогались от рыданий. Хуан Антонио смотрел на него и не знал, что сказать. Мануэль и Сония тоже молчали.

Врач предложил Роберто пройти к телу его дочери. Тот покорно проследовал за ним. Увидев мертвую Летисию, лежавшую на кровати, он сел рядом и стал гладить ее по голове, приговаривая:

– Дочка моя, бедная моя девочка! Никогда ты не понимала жизнь, не хотела принять вещи такими, какие они есть. Одно утешение – теперь ты обрела покой. Я так любил тебя, дочка.

Слезы текли по его лицу, капали на рубашку, но он не обращал на это внимания…

В приемной Хуан Антонио говорил Сонии и Мануэлю:

– Мне искренне жаль отца Летисии, сразу видно, что он хороший человек. И такая у него дочь!

– А почему он приехал один, без жены? – удивился Мануэль.

– Наверное, она не захотела ехать, – ответил Хуан Антонио.

– Господи, и откуда берутся такие бессердечные люди? – спросила Сония.

– Не знаю, – сказал Хуан Антонио. – Но факт есть факт – они существуют.

Когда Роберто вернулся домой, его жена и сын смотрели телевизор. Они даже не заметили, что Роберто убит горем. Не отрывая глаз от экрана, Анхелика спросила:

– Она так быстро родила? Мальчик или девочка?

Мигель издал смешок:

– У Летисии могло родиться только чудовище.

– Девочка, – тихо произнес Роберто.

– Вот как, – равнодушно сказала Анхелика. – Надеюсь, она не будет похожа на Летисию.

– Летисия умерла, – сказал Роберто.

– Перестань, нашел время шутить, – с досадой отмахнулась Анхелика.

– У нее остановилось сердце при родах.

– Что?! – подняла голову Анхелика. До нее вдруг дошло, что сказал Роберто.

Он сделал несколько шагов и снова повернулся к жене и сыну, в ужасе смотревшим на него:

– Можете радоваться, Летисия вам больше никогда не будет досаждать.

И, заплакав, Роберто вышел. Анхелика тоже зарыдала. Мигель был в растерянности. Он никогда особенно не любил сестру, но трагедия тронула его сердце.

Даниэла ничего этого не знала. Вечером Алехандро пришел к ней в гости. Ему пришлось рассказать, что вернулась его жена. Даниэла спросила, как повел себя Карлос.

– Когда он увидел ее, то бросился к матери на шею и заплакал.

– Конечно, он ведь любит ее. Хотя Карлитос крепился, но было видно, что он скучал по ней.

Алехандро вздохнул:

– Мне больно смотреть на нее, она наверное, много страдала.

– Может быть, в конце концов ты ее простишь? – предположила Даниэла.

– Я очень любил ее, но трудно забыть, что она сделала.

Алехандро посмотрел Даниэле в глаза:

– Ты ведь и сама не можешь простить Хуана Антонио.

– Это совсем другое, – нахмурилась Даниэла. – У него будет ребенок. И кроме того, мне не хочется пережить новое разочарование. Я предпочитаю верить, что он любит меня, думает обо мне, но не может быть со мной из-за серьезных обстоятельств, чем убедиться в его равнодушии ко мне.

– По правде говоря, я тебя понимаю.

– Чувства незачем понимать, их просто переживают, – улыбнулась Даниэла.

– Послушай, если бы ты только захотела, мы могли бы… – начал Алехандро.

Но Даниэла прервала его:

– Нет, не надо обманывать себя. Мы с тобой познакомились в тяжелое для нас обоих время, но жить вместе мы не могли бы.

– Только время в состоянии решить это, – назидательно произнес Алехандро.

Даниэла ничего не ответила. Помолчав, она сказала:

– По крайней мере дай своей жене возможность объясниться.