Моя. Я так решил
Шрифт:
Про остальные подробности я потом у нее выспрошу, когда в очередной раз сумею отрубить опцию “я сама” и заменить ее на нужную мне “я тебе доверяю, помоги мне”.
Пока что дело идет туго.
Но у нас еще неделя впереди.
Глава 32
— А ты сам как в Аргентине оказался?
У меня с ушами беда, или моя Эвита реально интересуется моей жизнью? А, может, просто с цели сбивает.
Она вообще — мастер с цели мужчин сбивать. На одни ноги длинные посмотришь — и уже все. Сбит. Валяешься у этих ног, глаз оторвать не можешь…
— Я в отпуске был, — коротко информирую
После пятой палки самое оно — покурить. И кофе можно… А нет, кофе нельзя. Усну нахер с передоза.
Я и без того чувствую, что усну, слишком напряженно все было в последние дни.
Да и спал мало. Организм не может существовать на одном кофеине, адреналине, энергетиках и сексе. Верней, может, но недолго. А я хочу долго. С Эвитой…
— Почему так далеко? — она тянет у меня из рук сигарету, прикуривает. Глаза сытые, лицо расслабленное.
Можно было бы начать допрос… Но хочется понежить, поваляться… В конце концов, имеет право мужчина на небольшой отдых?
Мне, так-то, еще мир спасать… А я уставший.
— Захотелось… Посмотреть на Латинскую Америку. Ну и задание от редакции получил. Так что все совпало…
— И в Вижье тоже по заданию оказался?
— Кстати, насчет Вижьи, — вспомнаю я одну из своих не бьщихся теорий, — ты умеешь драться… Ну, нормально, никто такой прыти не ожидает от женщины…
Эвита чуть заметно морщится, но мне сейчас не до выбора слов, пусть фраза звучит по-шовинистически, смысл-то верный.
— Когда меня начали бить… — продолжаю я, — почему не стала лезть? И потом тоже… Почему позволила себя схватить? Нет, в самом начале — я понимаю, просто привезли и заперли, так? — кивает, — а потом-то? Помогла бы мне немного, сразу бы выбрались…
Эвита отдает мне сигарету, откидывается на спину. Голенькая, с небольшой острой грудью, она нестандарт вообще. И раньше меня такие бабы не вставляли, слишком много пацанского, титек нет, угловатая вся… А тут просто пир взгляду, жру, жру ее глазами и нажраться не могу никак.
Первобытное что-то у меня по отношению к ней, животное.
Эвита, не замечая моего, очень приземленного взгляда и таких же мыслей, задумчиво покачивает узкой длинной ступней, прикидывая, что мне можно говорить, а что — нет.
Я молчу. Не тороплю.
Ты мне все расскажешь, засранка молчаливая. Все. Но постепенно. Я не Бур, допросы вести не особо умею, но зато раскручивал на интервью самых замкнутых персон, которые двух слов связать не могли и не хотели. Попробуй, полковника какого-нибудь, в пограничных или десантных войсках, крутани на откровенную беседу, или даже генерала…
Вот то-то. Стратегия и тактика, тактика и стратегия… По чуть-чуть. Потихоньку…
— Мне не надо было сразу, — наконец, начинает говорить Эвита, видно, решившись немного пооткровенничать, — я же… Понимаешь, я знала, что, если начну лезть, то могу проиграть, попасть под замес… А мне нельзя было. Валька, она… Ей не от кого ждать помощи, у нее — только я. А ты… Ты выглядел здоровым и сильным, а еще достаточно опытным для подобной заварухи. Им убивать тебя не было резона, они же хотели выкуп. Там без нужды не жестят. А если б я влезла… Кто его знает, как их повело бы? Мог ты пострадать сильнее, а я… В итоге проиграть. Вот я и решила дождаться, пока меня выведут и к покупателю отведут. Я была уверена, что смогу выбраться…
— И ты все это продумала, пока мы вместе сидели? Или прямо тогда, когда меня били? — я переворачиваюсь, сажусь
опять на кровати, тяну ее за руку к себе под бок.Просто кайфануть тактильно, ощутить, что она — со мной. Моя.
И ее пора приучать. Постепенно.
— Да, — Эвита послушно скользит мне к груди, ложится так, чтоб слышать, как сердце стучит… И это интимно, да. До дрожи. — Я изначально понимала, что нам… Не по пути.
— А почему пошла тогда?
— Не знаю… — она скользит пальчиком по груди, задумчиво, легко… — Просто ты такой… Знаешь, когда тебя спасают, как-то не приходит в голову отказываться…
— А как ты сама собиралась выбираться? И как собиралась искать сестру?
— Это несложно… Я знаю испанский, я слышала название клуба, куда ее отправили…
— Какого хера она вообще? — вспоминаю я про причины появления Эвы на материке.
— Это долго…
— У нас — вагон времени, напоминаю. Можем разговаривать, можем есть, можем спать… Или не спать.
Пальчик замирает на груди, потом, помедлив, продолжает свой путь чуть выше, к шее, к скуле. Прихватываю его зубами, слегка сжимаю. Встречаюсь взглядом с Эвой. Она кажется задумчивой и немного растерянной.
— Это — тайна? — уточняю на всякий случай, провоцируя на откровенность.
— Не то, чтобы… Просто… Смысла нет.
— Есть, — возражаю я, — мне же надо понимать, какую именно помощь нужно оказать, каких людей привлекать в случае необходимости…
— Да ты и так помогаешь, — вздыхает она, — эта передышка… Это тоже отдых, ты не представляешь, какой. Надеюсь, что Вале будет спокойно у твоего друга… Я переживаю…
— Не переживай, — перехватываю узкую ладошку, целую, — Бур, конечно, вообще нихера не подарок, но приставать к ней точно не будет, и ничего плохого не сделает. Может нагрубить, но в целом, он — нормальный.
— Странно… Он вообще не похож на гея, — задумчиво отвечает Эвита, — наоборот, если б не знала, решила бы, что он — из наших…
— Ну… Так бывает… — рассказывать Эвите, что я слегка перегнул с ориентацией Бура, не собираюсь. Не требуется. Ей будет спокойней, а через недельку-полторы мелкая дракониха съедет оттуда и забудет страшного дядьку-ворчуна, как жуткий сон. — Так какого хера твоя сестра так вперлась-то?
— Слишком… Папа с мамой ее любили, и я любила… Все позволяла… — вздыхает Эвита, переворачивается, опирается о мою грудь затылком, и теперь я не вижу ее лицо. Наверно, ей так легче. Пусть так. — Она привыкла, что все ее любят, ни в чем не отказывают… Она, понимаешь, такая нежная… Была. — Голос у Эвы становится совсем сухим, и, подозреваю, что именно в этот момент она изо всех сил борется со слезами. По опыту знаю, что, стоит пожалеть, проявить сочувствие, может случиться потоп и истерика. А мне этого не надо. Потому просто дышу, курю. Жду. — Она сказки писала… Сейчас не пишет уже. — Эва справляется с собой и продолжает, — на первом курсе познакомилась с этим… Этим…
— Мажориком? Которого я от квартиры вашей отогнал?
— Да… Я работала, мне не до того было, понимаешь? И, к тому же, свои проблемы были… Серьезные…
— С женихом? — не удерживаюсь я.
— Все знаешь… — Эва не делает попыток повернуться, и голос у нее такой… Грустный. Констатирует просто, не жестит, не встает в позу, типа, какого, собственно, хера ты за мной следил? Значит, подозревала это все. Не дура, конечно подозревала.
— Знаю. Но не все. Расскажи.
— Зачем? Это уже прошло. И к этому возврата… Не будет. Надеюсь.