Мозаика судьбы

За окном машины проносились уже тронутые легкой желтизной скорого созревания поля и покосившиеся столбы с провисшими проводами - видимо в России никогда не дойдут руки до самих себя. Россия, как мать Тереза, продолжает помогать всему миру, а собственные деревни все также остаются без дорог, без газа и с выключенным в дождь электричеством.

– Так, Сашка, притормаживай, сейчас будет свороток!

– Что будет?

– Поворот будет. Вот здесь. А теперь аккуратненько на второй вниз.

– Ольга, за рулем не твой Сенечка, а я. Ты только говори направо, налево.

– Прямо! И больше там дорог нет, держись направления.

Проехав вдоль реки метров семьсот, Оля махнула рукой.

– Стоп машина, - и, дождавшись остановки, открыла дверь и отпустила ноги на землю.

– Красота!
– выкрикнула она, запрыгала, вытряхивая себя из джинсового плена и начала спускаться вниз к реке.

– Оль, ты чего футболку не сняла. Меня стесняешься?

– Вот еще! Прошли те времена, когда я стеснялась своего тела, - и она, сойдя по сходням, тихо влилась в воду.

Мага стоял на берегу, не спеша раздеваться, посасывая сигарету и наблюдая, как Ольга без бурных всплесков плывет.

– Баттерфляй?

– Что?
– Ольга перевернулась на спину и замерла на воде, раскинувшись звездой.
– Нет, я плаваю лягушкой.

– Баттерфляй. Бабочка. Действительно, выглядит, как плывущая лягушка, - пробурчал под нос Саша. "Понятно почему она футболку не сняла - она без лифчика. Во дает!" - и начал стягивать брюки.

Ольга продолжала лежать на спине и заглядывать в небо. Ее лицо расслабилось и не выражало ничего, кроме огромного покоя. Спрыгнув со сходней, Сашка широкими взмахами преодолел расстояние до Ольги.

– Не брызгайся!

– Ты же по уши в воде!

– Ну, и что! Все равно не брызгайся!
– и Оля, хлопнув ладонью по воде перед Сашкиным носом, перевернулась и нырнула.

"Черт! Во дает!" - покрутив головой, Мага нырнул следом. Когда он вынырнул, Ольга уже подплывала к мосткам.

– Эй, ты куда? А ну, стой!
– и он, смеясь, погнался за ней. Догнал уже в тот момент, когда она поднималась на последнюю ступеньку и, согнувшись, искала опору рукам на мокрых сходнях. Схватил поперек талии и дернул на себя.

Барахтаясь и отбиваясь, Ольга ушла под воду, придавливая собой Магу. Он поднырнул под нее и выдернул из воды, прижав к себе. Больше он не раздумывал. Накрыл ее губы своими. Мгновение первого прикосновения. Отторжения. Ее руки уперлись ему в грудь и вдруг глубокий тяжелый вздох и эти же руки взвились, словно крылья, и обвили его шею. И теперь ее губы уже не прогоняли его, а наоборот ...просили?

Мага не стал раздумывать. Приподняв ее и обхватив за талию, он выбрался на мостки, и понес на берег. Благо на расстоянии видимости никого не было. Одной рукой сдернув с сидушки машины плед, он опустил Ольгу на него.

И заглянул ей в лицо. На нем была написана жажда и ...любовь? Она уже не просила, она требовала любви! И он...
– он дал ей все, чем мог поделиться.

"Черт! Ну, дает!
– В очередной раз резанула мысль.
– Она не прекращает удивлять..."

Ольга изогнулась и глубоко вздохнула. Повернувшись на бок, заглянула в глаза Саше и проговорила, рубя предложение на отдельные слова:

– Ты. Мне. Подходишь. Я. Тебя. Беру!- И захохотав, легко поднялась. Втряхнула себя в штаны, и на ходу натягивая мокрую футболку, пошла в сторону деревни.

Сашка лежал на правом боку и глядел ей в след.

– Знать бы мне с кем ты сейчас занималась любовью, девочка...

Ночь

Телефон заерзал по столу и огласил зал боем курантов. Ольга скосила глаза на дисплей и продолжила пить чай.

– Ну, посмотри, посмотри что там!
– вздохнула Надюха.

– А что смотреть и так знаю. Мага.

– Ух!
– Надя откинулась на кресле и стукнула себя ладонью по лбу, - а я всю голову сломала. Опять черти в глазах пляшут, а в окружении никого не поменялось. Всё те же на тех же местах. А черти пляшут. У вас, что? Было?

– Без комментариев.

– Значит - было, - Надежда махнула рукой в сторону бара, - Сережа пусть нам чайку с имбирем принесут. И молочка.

– И как он?

– Без комментариев, - усмехнулась Ольга.

– Говорят он потрясающий любовник!

– Говорят.

– Оль, мы дружим всю жизнь! Ты можешь сказать честно. Он хороший любовник?

– Врут.

Лицо Надюхи вытянулось.

– Врут значит... То-то ты лыбишься. Или на безрыбье и рак?..

– Надь, отстань. Нормальный мужик. Руки, ноги, голова. Все, как у всех.

– И что тогда? Сердце не бьется?

– Бьется. Иногда бьется... А потом ожидание. Когда забьется снова...

– И?

– И ничего. Надь, ну что я тебе могу сказать?.. Звонит. Приезжает. В глаза смотрит. Все ищет там что-то. Или ведет себя так, будто я ему принадлежу. Я? Разговариваю. Встречаюсь. Не отвожу глаз. Жду чего-то. Вчера вдруг поймала себя на мысли, что хочу, чтобы он приехал с цветами. Не приехал. Вернее, приехал, но без цветов. Приехал, поцеловал меня ...нежно. Потом порешал все свои дела. В свою пользу. Сказал "Душа моя, я скучаю" и отчалил.

– Дела... И что?

– И - ничего, - Ольга вытряхнула из пачки сигарету и прикурила.

– Ни-че-го. Нельзя заниматься сексом с друзьями. Друга теряешь. Навсегда. Уже не будет, как прежде. Любовь? ...Лю-бовь!
– Ольга щелкнула ногтями по поверхности стола, будто по клавишам рояля.

– Любовь, - она затянулась, прижав кисть левой руки к лицу, глядя мимо подруги.

– Может пора влюбиться? Я помню, как он бесился, когда ты выходила замуж за Игоря. И пока жила с ним. Сам не понимал, что происходит, но - бесился. Так забавно было на него смотреть, - Надька отставила чашку и захохотала, - помнишь его лицо, когда он увидел обручальное кольцо на руке? " - Оля, ты купила себе новое кольцо?.
– Нет, муж купил. Я замуж вышла". У него лицо менялось со скоростью звука... Как у него желваки играли на лице!
– и Надька снова захохотала.

– Ну, ладно. Надюш, поехала я. Спасибо за обед.

– Не на чем! Заходите еще, - продолжая хохотать покивала головой подружка.

– Эй, Оль, влюбись! Пора уже! Влюбись! Тебе всегда шла легкая придурь в глазах!

Ольга оглянулась. Высунула кончик языка, свела глаза к переносице и часто задышала.

– Такая?
– и обе дружно захихикали.

Оля достала из комода ночную рубашку. Мягкую и обволакивающую. "Для себя". В ней всегда снились цветные сны и так спокойно спалось. Ворох шелково-кружевного безобразия небрежно сдвинула в сторону и задвинула ящик. Теперь спать. Такая удача. Сегодня можно лечь пораньше. На домашних фронтах затишье. Все дома. Никого не надо ждать, усиленно изображая безразличие к предоставленной свободе. Как бы ни старалась, когда дети не дома, рука непроизвольно стискивает телефон, предлагая позвонить и спросить: "У вас все в порядке?". Сегодня все дома. Сенька спасает мир, гоняя очередных врагов по компьютерным делам. Катька читает. Можно и себе устроить отсыпную ночь.