Мозаика судьбы
Шрифт:
– Да, ну его! Одна там ему названивает постоянно... А у него даже голос меняется! Весь такой - мурлыкающий мартовский кот! Мур-мур-мур!.. И глазки так, аж светятся! А я спрашиваю: "Кто?", он глаза закатывает и что-то там про налоговую нести начинает.
– Надя, ты себя видела, когда ты с Ростехнадзором общаешься? Ты же похлеще мартовской кошки выгибаешься.
– Я? Так я же для дела!
– Так и он, может - для дела.
– Но я, как кошка, не выгибаюсь же при нем...
– Значит он честнее тебя и не ханжа. Ты вот, скольким посетителям в день своим бюстом перед носом водишь с одной целью - чтобы он стал постоянным
Она помолчала.
– Да и не верю я, что ты все это затеяла сегодня только из-за банального "Ему там звонит какая-то..." - передразнивая интонации Надькиного возмущенного голоса, добавила Ольга, - так в чем дело, подруга? Мне-то можешь "по ушам не ездить"...
Надька, как-то сразу расслабилась и закрыла глаза. На ее лице разлился покой и губы тронул легкий намек на улыбку. Бывает у людей такой выражение лица. За мгновение до момента раскрытия тайны... Когда сознание, распираемое изнутри тщеславием от знания чего-то неведомого остальным, больше не в силах сдерживать себя и предвкушает этот сладкий миг...
"Сейчас!.. Время тайны истекло! Сейчас..."
– Оля, я - беременна. Это - случилось. Я буду матерью. Понимаешь, Оль, столько лет, столько попыток, столько мужчин и ...ничего. Мне - сорок три. Первая беременность. Я - буду матерью...
Ольга встала, открыла форточку и села в свое кресло.
Надежда молча провожала ее передвижения взглядом, пока та, наклонившись к Надькиному лицу, строгим голосом не произнесла:
– Конечно - будешь. И я за этим прослежу!
Кто дура? Я - дурр-ра? Да... я -дура...
– Ты когда собираешься сказать Федьке?
– Не знаю... Оль, правда, не знаю. Может быть никогда. Я не знаю, как ему сказать. Ведь у него есть жизнь без меня. Та в которой мне нет места. И я тоже, как и ты, не хочу ничего разрушать.
– Но, он - отец! Он имеет право знать, что у него будет ребенок, Надь, так нельзя.
– Оль, да я понимаю. Но я, как представлю, что я скажу - и всё! Конец! Ему надо будет что-то решать, что-то делать, предпринимать какие-то шаги. А если он просто - не обрадуется? Что тогда? Вначале я тянула, чтобы срок стал таким, когда аборт уже невозможен.
– Ты что, Надь? Ты же всегда мечтала о детях! Ты же безумно любишь Катьку и Сеньку! Ты бы не смогла!
– Оль, поэтому и не сказала ему сразу. Испугалась, что смогла бы... Если бы он сказал... Или я, или - он. Оль, я как-то к нему приросла. Я не лезу в его жизнь, не задаю вопросов, не взваливаю на него свои. Он звонит - я еду, или он приезжает. Не прошу задержаться, не уговариваю остаться. Я же понимаю, что там, за моим порогом у него другая жизнь. Жизнь без меня... И еще. Ты знаешь, мне кажется, что будет мальчик. Я хотела его всегда в честь папы назвать, а теперь я думаю пусть будет Федька. Когда он уйдет, то все равно останется.
– Может не уйдет, Надюш? А может, будет девочка!
– Если девочка, то будет Олюшка.
– Ооооллююшка!
– Да, именно так, нараспев. Сеня твой всегда так говорил... Ооооллююшка... Ты так больше никому себя не позволяла называть.
– Позволяла. Саше. В минуты страсти. У него даже интонации те же. Мне иногда казалось, что
я Сенин голос слышу.– Ой!
Ольга мгновенно подхватила подругу под руки.
– Ну, ты что? Надюш, ты под ноги смотри, тебе теперь все время надо смотреть под ноги. Падать нам совсем нельзя. Беречь наше чудо надо, мамаша! Скользко! Семените девушка, некому на вас здесь смотреть. В перинатальном все в таком положении, здесь это никого не удивит.
Ольга была неправа. Сидя в машине на стоянке за ними пристально наблюдал Мага. Все Ольгины маневры вокруг машины с открыванием дверей и подаванием руки Надьке не остались незамеченными. Да и то, что подруги шли до странности медленно, а потом и вовсе пошли под руку, вызвало легкое недоумение. Первой была мысль, что они приехали, кого-то навестить, но... гололед его Ольгу не заставил бы сменить аллюр. Гарцевание было не в ее стиле. Обычно она неслась в стремительном галопе и ее волосы трепал ветер. Что-то было не так! И не с ней! Надька? А, что может случиться с Надькой? Упала? Идут в "травму"? Только, когда подруги стали подниматься по ступенькам крыльца его вдруг осенило! "Не может быть! Ну, Федор дает! И молчит!". Выудив из кармана сотовый, он нажал кнопку вызова.
– Привет! И что же ты не хвалишься?
– Чем? Вроде все, как всегда. Чем хвалиться, Саш?
– Да я понимаю, не время еще хвалиться. Когда родится - будешь!
– Кто родится? Сань, ты там пьян, что ли?
– Не понял. Так ты не в курсе? Надька не сказала? Они с Ольгой только, что в перинатальный приехали. А здесь, брат, бывают с визитами только по одному поводу. Ольга не беременна. Я точно знаю. У нее никого после меня не было. Я присматриваю за ней. Да и суетится она вокруг Надежды. Значит Надька. А Надька с тобой спит и больше ни с кем. Барышни у нас с принципами.
– Теперь я не понял. Она ничего не говорила. У перинатального говоришь? Я не далеко. Я сейчас подъеду. Подожди меня.
Минут через пятнадцать машина Федора плавно припарковалась рядом с Сашкиной. Друзья совершив ритуальные похлопывания друг друга по спине и перекурив сели в одну машину.
– Как думаешь, правда? Ей же уже за сорок. Как думаешь, выносит?
– Они крепкие девочки, Федь, выносит. Я был бы счастлив, если Ольга родила бы от меня. Но ты же ее знаешь.
– Что? Так и не позвонила ни разу?
– Нет. Не позвонила. Один раз случайно встретились в администрации. "Здравствуйте, Александр Евгеньевич! Извините, я спешу!" - и все! Была такова. Даже мускул ни один не дрогнул, в глазах, показалось, что тоска мелькнула на мгновение и все.
– Идут! Смотри, хохочут! Все, видимо, хорошо!
Федор решительно вышел из машины.
– Надя!
– Федь? Ты что тут делаешь?
– А ты? И когда ты мне собиралась сказать?
– Никогда, Федь... Я... Я не хочу, чтобы ты из-за меня разводился.
– Разводился? С кем?
– Ну, с женой. С кем же разводятся?
– Только такая дура, как ты, Надь, может полгода спать с мужчиной и ни разу поинтересоваться, а женит ли он.
– Дура? Я - дура?
– Надька рванула к машине, в которой уже сидела Ольга, прогревая движок, - Поехали. Быстро!
– Как скажешь, - Ольга выжала сцепление и тронулась, - что он тебе сказал?
– Он сказал, что я - дура, - Надька заревела, по-детски всхлипывая и растирая кулаком слезы, - Оль, я - дура! Он не женат!