Мозг отправьте по адресу...

Таким образом, неуравновешенность во взаимодействии различных сторон личности имеется и у отца, и у матери.

Указаний на психические заболевания в роду не имеется.

Характерологические материалы

КОНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

Рост немного выше среднего. Вес около 4 пудов, немного меньше.

Телосложение правильное. Лицо удлиненное, заостряющееся книзу. Глаза синие, иногда с серым оттенком. Уши с большой ушной раковиной, имеющей внутри бугроватые очертания. Ушные раковины прилежат к черепу, мочки приращены. Лоб несколько покатый назад. Надбровные дуги сильно развиты. Нос прямой. Очень сильно выражены носогубные складки. Сильно выдающаяся затылочная часть черепа. Виски несколько запавшие. Костная система туловища и конечностей развита нормально. Кости тонкие. Мышечная система развита достаточно, дряблости мускулатуры не было. Грудная клетка ранее была развита хорошо. Но за последние два года начал горбиться, грудная клетка стала принимать несколько западающий характер. Конечности были скорее длинные, но это не производило впечатления чрезмерности. Кисти рук правильной и красивой формы, несколько удлиненные, с длинными и узкими пальцами («музыкальная рука», как находил Танеев [459] ). Был худощав, подкожно-жировой слой был развит слабо, ребра всегда выдавались под кожей отчетливо.

459

Отзыв директора Московской консерватории, композитора С.И. Танеева (1856–1915), Белый приводит в книге мемуаров «Начало века»: "Впоследствии С.И. Танеев, рассматривая мою руку и растягивая ее так и эдак, сказал: «Рука музыканта» (с. 24).

Волосы на голове очень мягкие и пушистые, мелковолнистые («точно наэлектризованные»), ранее были очень светлые, годам к тридцати начали заметно темнеть. Седеть стал после 40 лет. Лысина начала появляться приблизительно в возрасте 26–27 лет, полысение прогрессировало очень быстро, так что годам к тридцати пяти большая часть головы была лишена волос.

Цвет кожи – бледный с оттенком слоновой кости. В области левой ключицы темное плоское родимое пятно величиной с горошину.

СЕРДЕЧЫО-СОСУДИСТАЯ СИСТЕМА

Сердце всегда находили хорошим. До последнего времени, пока не случился удар, артериосклероза не находили. Мог переносить высокий горный климат, и врачи ему это разрешали.

Всю жизнь страдал мигренями, довольно частыми, длительностью от нескольких часов до нескольких дней. Болели виски или затылок, чаще всего правый висок. Лицо при этом бледнело. Затягивал голову полотенцем, смоченным холодной водой.

ОРГАНЫ ДЫХАНИЯ

Частые бронхиты, ларингиты. Одно время даже предполагали туберкулез дыхательных путей, но в дальнейшем это не подтвердилось. Дыхание свободное. Был свойственен легкий кашель, «откашливание». Склонность к гриппозным заболеваниям.

ЖЕЛУДОЧНО-КИШЕЧНАЯ СИСТЕМА

Была наклонность к поносам, особенно в детстве, но бывали временами и запоры (последнее усилилось за год до смерти). Вообще отмечалась слабость желудочно-кишечной системы – легко заболевал с этой стороны. Не переносил жирную пищу.

До последнего заболевания выраженных психических расстройств не отмечалось. Приблизительно с ноября месяца временами сознание бывало не вполне ясным, затемненным, что усиливалось во время мозговых припадков до бредового состояния. Припадки выражались в резком усилении головных болей, приступах тошноты и рвоты, болях в крестце, отдававших в бедра, сильной общей слабости. Одновременно отмечались спутанность в отношении правой и левой стороны, расстройства глотания и речи (по данным жены).

В отношении интоксикаций отметим следующее.

Алкоголя систематически не употреблял. Вина не любил, но иногда пил за обедом красное вино, разбавленное водой.

Курил много. Во время работы мог выкуривать до 50 штук в день, [460] но не затягивался или затягивался слегка, часто бросал папиросы недокуренными.

ПСИХОМОТОРНАЯ СФЕРА

Обычно все делал правой рукой. Однако имеются неясные указания на то, что мог некоторые действия производить и левой рукой. Так, жена указывает, что иногда мог рисовать левой рукой. На основании этих данных можно заключить, что левшой не был, наверное, но неясно, не было ли двурукости.

460

В период последней болезни Белый активно боролся с курением, и ему иногда удавалось снизить ежедневную норму до полутора сигарет. Ход борьбы с курением отражал в специальной схеме-таблице.

Физической силы большой не было. Больших тяжестей поднимать не приходилось. Даже в сравнительно молодые годы с трудом поднимал не очень тяжелый чемодан. Последние годы (лет 6) жаловался на упадок физической силы.

В руках сила была. Когда занимался скульптурой по дереву, [461] то владел хорошо довольно тяжелым молотком и стамеской, мог работать с этими инструментами часами.

Был способен к довольно продолжительной физической работе и любил ее. Например, любил сам колоть дрова и носить их, любил сгребать снег, расчищать дорожки, разгребать осенью листья, очищать от сорных трав огород. Был способен производить такую работу в продолжении примерно часов двух. При этом очень сильно потел, приходилось менять белье, появлялась сильная испарина на голове; по окончании работы чувствовалось утомление, по-видимому довольно сильное, так как после этого обыкновенно ложился. В момент работы утомления не чувствовал, так как сильно увлекался. Чувствовал себя после физической работы всегда освеженным, было приятное ощущение во всем теле. Когда бывало необходимо, делал всю домашнюю работу: подметал пол, стирал пыль, мыл посуду и т. д.

461

Имеется в виду работа Белого над архитравами Иоаннова здания (Гётеанума) в Дорнахе. О его работе «резчика по дереву» см.: Белый Андрей. Материал к биографии (интимный) // Минувшее. М., 1992. Вып. 8, 9; Белый Андрей. Воспоминания о Штейнере / Подг. текста, пред., прим. Ф. Козлика. Рапз, 1982 – и др.

Был очень подвижен, но не суетлив. Предпочитал или двигаться – ходить или гулять, – или лежать. Находиться в сидячем положении не любил. Говорил: «Мои два состояния – ходить и лежать». Предпочитал обдумывать вещи лежа. Когда приходилось писать, всегда делал это сидя, что сильно его утомляло, затекали ноги, были неприятные ощущения в спине и шее. Это особенно усилилось за последние годы. Сам процесс писания воспринимал как тяжелый физический труд. Последние лет 6 очень охотно проделывал гимнастику пальцев по системе, показанной одной массажисткой.

Всегда говорил, что у него очень сильные ноги и слабые руки. Мог, например, сидеть на корточках на восточный манер очень длительное время. Называл себя поэтому «врожденным арабом». Охотно принимал положение на корточках во время беседы и т. д. «Сидел на корточках как вылитый» и «очень нелегко его сбить из этого положения».

Когда сидел обычно, то почти никогда не опирался на что-либо, сидел всегда прямо. Часто вскакивал. Любил сидеть, подложив под себя ногу, подпрыгивая на ней и как бы «пружиня» всем туловищем.

Была привычка ежедневно гулять днем в течение двух часов, а также перед сном в течение получаса.

Движения были очень простые и естественные, скованности или разболтанности не было.

Дрожания, судорог не отмечалось.

Движения отличались большой стремительностью, но, несмотря на это, были в то же время очень плавные, мягкие и скорее закругленные. Острых углов, резкости не было, даже когда делал внезапные порывистые движения. Движениям была свойственна очень большая ритмичность («музыкальные движения»). «Движения исходили из всего организма», «в каждом движении принимало участие все тело, все части тела». «Цельность порыва». Например, во время лекции делал жест, потрясая карандашом. Это движение напоминало трепетание крыльев бабочки, причем все тело принимало в нем участие. Когда оборачивался, то всегда всем туловищем. Даже когда шел, то в походке принимали участие не столько раскачивания рук, сколько всей верхней части туловища.

Когда что-либо осматривал или разглядывал, мог очень быстро двигать шеей в разные стороны и кругом. Шея была в особенности подвижная, мышцы шеи очень сильно развиты. «Движения шеей напоминали что-то птичье, орлиное или соколиное».

Необычайно подвижная спина. «Шла волнами», «пробегала волна по всей спине, как это бывает у диких зверей, например леопардов». Чувство довольства или недовольства очень выразительно сказывалось в движениях плечами. Движения вообще были очень свободные, «но не размашистые».