Может сейчас

Он кладет руки мне на талию. Я чувствую, как напряжение покидает мои плечи, когда понимаю, что он только что сделал. Я улыбаюсь, вспоминая, какой он терпеливый и добрый. Он улыбается в ответ, и мне вдруг снова хочется растаять на полу, но теперь не от смущения. На этот раз я хочу растаять, потому что он чертовски идеален, и это заставляет меня краснеть.

Кроме того, я не могу не радоваться, что он не появился с высокой рыжей француженкой на каблуках. Я выдыхаю.

– Спасибо. За помощь.

Он прерывает зрительный контакт и находит мои руки, пропуская сквозь них свои пальцы.

– Всегда пожалуйста.

Теперь, когда я немного расслабилась, я опускаю ноги, пока наши бедра не оказываются на одном уровне. Теперь мы смотрим друг другу в глаза, и я чувствую себя глупо из-за того, как нервничала. Я забыла, что все в нем так умиротворяет. Его присутствие успокаивало с момента нашей первой встречи, и я до смерти боялась прыгать с парашютом, пока он не сел рядом со мной заполнить мои документы. Его присутствие, как успокоительное, течет по моим венам, укрощая мои мысли и тревоги. В течение нескольких минут страх в моих глазах был подавлен, и теперь я заставляю себя не улыбаться. У меня от него кружится голова, но я не хочу, чтобы он об этом знал.

– Как прошла утренняя конференция? – спрашиваю я, надеясь направить разговор в его сторону.

Джейк тихонько смеется.

– Джастис сказал мне, чтобы я не включал режим доктора, когда буду рядом с тобой. Он говорит, что я скучный, когда говорю о медицине.

Это не могло быть дальше от истины.

– Наш разговор на медицинскую тему был для меня самым ярким моментом нашего свидания. Это первый раз, когда кто-то заинтересовался деталями моей диссертации.

Джейк прищуривается.

– Неужели?

Я киваю.

– Да, правда. Тебе, наверное, не стоит прислушиваться к советам одиннадцатилетнего мальчика.

Джейк смеется над моими словами.

– Да, пожалуй, ты права. – Он тянет и кладет мои руки на свою грудь, двигая свои собственные руки вверх по моим бедрам. – У нас был докладчик, который собирается опубликовать новое исследование в журнале о медицине. Он рассказал о сигналах связи между мозгом и сердцем и о том, что происходит, когда эти сигналы разрываются.

Да, Джастис определенно ошибался. Я очень хочу об этом послушать.

– И что же?

Джейк снова прислоняется головой к стене, немного расслабляясь. Он убирает одну из моих рук со своей груди и поднимает ее между нами.

– В древние времена люди верили, что сердце находится в центре всего мыслительного процесса, и что мозг и сердце вообще не общаются. – Он касается моего запястья двумя нежными пальцами. – Они верили в это, потому что, когда ты чувствуешь влечение к кому-то, твой мозг не реагирует должным образом, ведь он мог бы внезапно осознать это влечение. Но все остальное тело знает об этом. – Джейк начинает выводить пальцами по моему запястью изящные круги. Я тяжело сглатываю, надеясь, что он не заметит, как это влияет на мой пульс. – Сердце человека наиболее осведомлено о физическом влечении. Ускоряется его биение. Оно начинает сильнее колотиться о стенки грудной клетки. Оно вызывает беспорядочный пульс всякий раз, когда ты находишься рядом с человеком, к которому тебя тянет.

Он крепко сжимает пальцами мое запястье, выжидая несколько секунд, прежде чем начать говорить. Он слегка улыбается, и я знаю, что это потому, что мой пульс сильно изменился с тех пор, как мы начали конкретно этот разговор. – Не похоже, чтобы это притяжение проявлялось в голове, – говорит он, прижимая другую руку прямо к моему сердцу. – Такое чувство, что оно развивается прямо здесь. Прямо за стенками твоей груди, в самом центре органа, у которого едет крыша.

О, Боже. Он убирает руку с моей груди и отпускает мое запястье. Он опускает руки на мою талию, нежно сжимая ее.

– Мы знаем, что сердце не хранит и не производит текущие эмоции. Сердце – это просто посланник, принимающий сигналы непосредственно от мозга, которые дают сердцу знать, когда присутствует притяжение. Сердце и мозг синхронизированы, потому что они оба жизненно важны и работают как одна команда. Когда сердце начинает умирать, шквал сигналов посылается из мозга, что в конечном итоге приводит к гибели сердца. И в свою очередь, недостаток кислорода в сердце в конечном счете является причиной гибели мозга. Один орган не может выжить без другого, – он ухмыляется. – По крайней мере, мы так думали. В сегодняшней лекции мы узнали, что новое исследование доказывает, что, если связь между сердцем и мозгом прервана за несколько минут до смерти, животное живет в три раза дольше, чем те, чья связь между сердцем и мозгом осталась нетронутой. Что означает, если теория верна, при разрыве химической связи между двумя органами, один из них не сразу узнает, когда другой начинает умирать, потому что они не могут общаться. Поэтому... если сердце начинает умирать, а мозг не осознает этого, то у врачей будет больше времени, чтобы спасти сердце, прежде чем мозг начнет отключаться. И наоборот.

Честно, я могла бы слушать его разговоры весь день.

– Ты хочешь сказать, что сердце и мозг на самом деле могут погубить друг друга?

Он кивает один раз.

– Да. Как будто они слишком хорошо ладят. Исследование показало, что, если мы можем заставить один орган временно забыть о нехватке другого органа, мы можем спасти их оба.

– Ух ты, – говорю я. – Это... поразительно.

Джейк улыбается.

– Так и есть. Я думал об этом всю дорогу. По существу, если бы мы могли выяснить, как разорвать связь между сердцем и мозгом в ситуациях, не связанных с жизнью или смертью, мы, возможно, смогли бы сделать так, чтобы влечение не проявлялось в человеке физически.

Я качаю головой.

– Но... почему бы человеку не захотеть ощутить всю полноту влечения?

– Потому что, – сухо отвечает он. – Потому что, когда у врача развивается сильное влечение к девушке, которую он встречает во время прыжков с парашютом, его ум не будет каждую минуту полностью отвлекаться на мысли о ней в течение последующих двух недель, и он сможет сосредоточиться на своей работе.

Его слова заставляют меня покраснеть так сильно, что я немедленно наклоняюсь вперед и опускаю голову ему на плечо, так что он не может видеть мою реакцию. Он смеется над моим ответом, проводя рукой по моей спине и волосам. Он быстро целует меня в висок.

В конце концов я отстраняюсь и смотрю на него сверху вниз. Все, что он только что сказал, заставляет меня снова опустить голову, но на этот раз я хочу опустить ее так, чтобы мой рот оказался прямо напротив его. Но я воздерживаюсь. Как-то.

Он вздыхает и теряет часть улыбки в глазах, меняя ее на более серьезное выражение. Его руки скользят вверх, а затем вниз по моим рукам.

– Я вернулся в больницу в субботу, чтобы увидеть тебя, но тебя уже не было, – признается он.

На мгновение я закрываю глаза. Я удивлена, что он возвращался.

Не хочу признаваться ему, что ушла раньше, чем следовало. Но я не хочу лгать ему или даже опускать правду.

– Я уехала в пятницу вечером. До того, как меня выписали, – я смотрю ему в глаза, мне нужно объясниться, прежде чем он вынесет приговор. – Знаю, что ты врач, и собираешься сказать мне, что это был глупый шаг, но я уже знаю это. Я просто не могла больше находиться там ни секунды.

Он молча смотрит на меня, но не выглядит сердитым или раздраженным. Он только тихо качает головой.