Может сейчас

Он добавляет еще несколько слов и еще один припев, и в течение часа песня в основном отработана. Нам всего лишь нужно отослать ее Бреннану на этой неделе для черновой записи, чтобы посмотреть, как она звучит. Это была одна из самых легких песен, которые мы писали вместе. Я записываю нас, проигрывая все снова, а затем нажимаю кнопку воспроизведения на клавиатуре, чтобы я могла послушать песню.

Композиция вышла более жизнерадостная, чем большинство совместно написанных песен.

Мне понравилось записывать сразу на двух инструментах. Возможность вносить больше вариаций с помощью синтезатора помогает стать песне более изысканной, чем те, которые мы посылали Бреннану в прошлом, играя только на гитаре Риджа. Я так взволнована песней и подарком, который Ридж сделал мне, что под нашу песню мне хочется танцевать.

Ридж откладывает гитару в сторону и смотрит, как я танцую по комнате под звуки песни. Я смеюсь каждый раз, когда наши глаза встречаются, потому что я в таком хорошем настроении. В какой-то момент, когда я смотрю на него, он не улыбается. Я замолкаю, гадая, что же в нем изменилось.

– Я хотел бы танцевать с тобой, – говорит он.

– Так в чем же дело? Ты можешь.

Он качает головой.

– Не под медленную песню, где я просто стою. Я имею в виду вот так. – Он машет рукой. – Под более быстрый ритм.

Моя грудь сжимается от его слов. Я делаю шаг к нему и протягивая руку, поднимаю его.

– Ридж Лоусон, ты способен делать все, что пожелаешь.

Я обнимаю его одной рукой за шею, а он кладет руки мне на талию. Я начинаю постукивать по его груди в такт песне. Я двигаюсь слева направо в такт ритму, и он начинает следовать за мной. Я пою текст, чтобы он мог отследить по губам, где мы находимся в песне. Когда музыка заканчивается, я протягиваю руку и снова нажимаю на «воспроизведение», чтобы мы могли продолжать.

Ридж начинает попадать в ритм, и я смеюсь, когда все наконец получается. Он тоже смеется, когда начинает двигаться в такт ритму, который даже не слышит. Он ведет меня по комнате, а я пою и постукиваю по нему. В конце финального припева он поворачивает меня и прижимает к своей груди, когда мы оба медленно останавливаемся.

Он держит, глядя на меня сверху вниз, а я смотрю на него снизу вверх. Мы оба улыбаемся. Глядя в его глаза, я вижу испытываемую им абсолютную признательность, как никогда раньше. Как будто я только что сделала для него то, чего он никогда не сможет пережить.

Для меня это был просто танец, то, что я делаю постоянно и принимаю как должное. Для него это был настоящий прорыв. То, чего он никогда раньше не делал, и считал, что не сможет сделать.

Он чувствует сейчас вероятно тоже что я каждый раз, когда он включает для меня стерео. Именно такие мелочи создают самые важные моменты между нами.

Он касается ладонями моего лица, готовясь что-то сказать. Но вместо того, чтобы говорить или показывать, он просто безмолвно вздыхает и молча смотрит на меня. А затем опускает свои губы к моим, нежно целуя меня. Потом он встречает мой взгляд, передавая одними глазами больше, чем когда-либо через любую другую форму нашего общения.

– Сидни, – тихо произносит он. – Все, через что мы прошли, чтобы прийти к этому. Прямо сейчас. Все это того стоило.

Нет ничего, что я могла бы показать знаками или произнести словами, чтобы превзойти смысл сказанного им только что.

Я протягиваю руку и снова включаю нашу песню. Он ухмыляется, когда я обхватываю его руками за шею. Он прижимается своим лбом к моему, и мы танцуем.

Глава 28

Ридж

Я хотел послать Бреннану черновой вариант песни, которую мы с Сидни написали сегодня вечером, но для этого мне понадобился мой ноутбук. Вот почему мы просто взяли и приехали ко мне домой. И попали в такое дурацкое положение.

Мы, стоим в дверях.

А задница Уоррена глядит на нас с дивана.

Она такая... белая.

Как только мы входим в квартиру, Сидни разворачивается. Она зажмуривает глаза, хотя больше не смотрит в сторону задницы Уоррена. Она качает головой, словно сожалея, что не может забыть только что увиденное. Я тоже хочу этого не видеть.

Мне кажется, Бриджит сейчас орет. Слава богу, я ее не слышу. Все, что я вижу, так это Уоррена, прикрывающего ее пледом со спинки дивана. Делаю мысленную пометку завтра постирать этот плед.

Уоррен прикрывает свое хозяйство подушкой. И подушку тоже постираю.

– Стучать не пробовали? – показывает он.

– Запирать двери не пробовали? – я показываю ответ. Я хватаю Сидни за руку и тащу в свою спальню. Когда мы оказываемся в безопасности от наготы Уоррена, она наконец открывает глаза.

– Я больше никогда не сяду на этот диван, – говорит она, подходя к комоду. Она сбрасывает шлепанцы. Я указываю на ванную, и Сидни кивает. Прямо перед тем, как я ухожу, она говорит:

– Я одолжу крем от загара.

Я вхожу в ванную и закрываю дверь прежде, чем понимаю, что ее слова не имеют смысла. Или, возможно, я неправильно прочитал их по губам. Крем от загара? Сейчас вечер. Ей не нужен солнцезащитный крем. Что тогда она сказала, если не «крем от загара»?

Пару носков.

Она собирается одолжить пару носков.

Черт! Кольцо!

Я распахиваю дверь ванной, но уже слишком поздно. Ящик с носками выдвинут. Коробочка у нее в руках. Коробочка открыта, и она смотрит на обручальное кольцо, прикрыв рот рукой.

Глава 29

Мэгги

Прежняя домовладелица сегодня утром написала мне, что у нее есть кое-какая почта для меня, поэтому я решила поехать в Сан-Антонио, чтобы забрать письма и заодно встретиться с Джейком, а не заставлять его тащится в Остин. Я написала ему после того, как забрала почту, сообщая, что он не должен приезжать ко мне на ужин. Он ответил почти сразу же, прислав свой адрес. За этим сообщением последовало другое, где было написано: «Ключ под камнем рядом с грилем на заднем дворе. Приеду через пару часов».

Это было семь часов назад.

С тех пор он несколько раз присылал мне эсэмэски, обильно извиняясь. Его вызвали на экстренную операцию. Я заверила его, что все в порядке. Я даже предложила заехать к нему в другой раз, но он заставил меня поклясться, что я не уеду, пока он не вернется домой.

Итак… в попытке сделать времяпрепровождение в течение семи часов в доме парня, с которым я официально не встречаюсь, немного менее странным, я занялась делом. Похоже я недооценила искренность Джейка, признавшегося в нечистоплотности. Потому что... даже после поездки в магазин за чистящими средствами и нескольких часов непрерывной работы... этому дому все еще далеко до идеального. Я перестирала четыре кучи белья, перемыла две горы посуды, застелила ему чистую постель, наверное, впервые в жизни этих двух ванных комнат отдраила их, а теперь готовлю ужин.