«Может, я не доживу…»

Бессонница

Бессонница – бываешь ты рекой, Болотом, озером и свыше наказаньем. И иногда бываешь никакой, Никем, ничем, без роду и названья. Насмешливо за шиворот берешь, Осудишь, в полночь одного посадишь, Насмешливо весь мир перевернешь — И шпоры всадишь. Бессонница… Ты девочка какая? А может быть, ты рыба? Скажем, язь? А может быть, ты девочка нагая, Которая приходит не спросясь? Она меня не слушала, А только кашу кушала И думала: прибрать бы, А может, постирать? А может, вроде свадьбы Чего-нибудь сыграть? Чего-то вроде, около Кружилось в голове, Оно болотом скокало, То справа, то левей. Я говорю: не уходи, Ночь занимается, Ночь впереди и позади, Лежать и маяться. А ей-то, господи, куда? Мороз, пороша… Беда с бессонницей. Беда. Со мною тоже.

«Не насовсем прощались…»

Не насовсем прощались, А так, до неких пор, Забытыми вещами Завален летний двор. Кому и чем обязан — Трава узнает пусть. Я разберусь не сразу, Я после разберусь. Так бесконечно лето У нас над головой, И хорошо бы это Позаросло травой. Вчерашние обиды, Упреки впопыхах В крапиве позабыты И тонут в лопухах.

Песенка

1

Жила с сумасшедшим поэтом, Отпитым давно и отпетым. И то никого не касалось, Что девочке горем казалось. О нежная та безнадежность, Когда все так просто и сложно, Когда за самой простотою — Несчастья верста за верстою. Несчастья? Какие несчастья — То было обычное счастье. Но счастье и тем непривычно, Что выглядит очень обычно.

2

И рвано, и полуголодно, И солнечно или холодно, Когда разрывалось на части То самое славное счастье. То самое славное время, Когда мы не с теми – а с теми, Когда по дороге потерей Еще потеряться не верим. А кто потерялся – им легче, — Они все далече, далече.

«Моя веселость неуместна…»

Моя веселость неуместна, Но все на самом деле так, — Я узнаю свободно местность, Где шаг за шагом – Пастернак. Совпали зимние закаты, Полями девушек следы, «…Они их валенками вмяты От слободы до слободы». И улыбаюсь я невзросло, А потому что за ручьем На самом деле эти сосны И я ладонью перечел.

Садовое кольцо

Я вижу вас, я помню вас И эту улицу ночную, Когда повсюду свет погас, А я по городу кочую. Прощай, Садовое кольцо, Я опускаюсь, опускаюсь И на высокое крыльцо Чужого дома поднимаюсь. Чужие люди отворят Чужие двери с недоверьем, А мы отрежем и отмерим И каждый вздох, и чуждый взгляд. Прощай, Садовое кольцо, Товарища родные плечи, Я вижу строгое лицо, Я слышу правильные речи. А мы ни в чем не виноваты, Мы постучались ночью к вам, Как те бездомные солдаты, Что ищут крова по дворам.

«Не принимай во мне участья…»

Не принимай во мне участья И не обманывай жильем, Поскольку улица отчасти Одна – спасение мое. Я разучил ее теченье, Одолевая, обомлел, Возможно, лучшего леченья И не бывает на земле. Пустые улицы раскручивал Один или рука к руке, Но ничего не помню лучшего Ночного выхода к реке, Когда в заброшенном проезде Открылись вместо тупика Большие зимние созвездья И незамерзшая река. Все было празднично и тихо И в небесах, и на воде. Я днем искал подобный выход И не нашел его нигде.

«В темноте кто-то ломом колотит…»

В темноте кто-то ломом колотит И лопатой стучится об лед, И зима проступает во плоти, И трамвай мимо рынка идет. Безусловно все то, что условно. Это утро твое, немота, Слава богу, что жизнь многословна, Так живи, не жалей живота. Я тебя в этой жизни жалею, Умоляю тебя, не грусти. В тополя бы, в июнь бы, в аллею, По которой брести да брести. Мне б до лета рукой дотянуться, А другою рукой – до тебя, А потом в эту зиму вернуться, Одному, ни о ком не скорбя. Вот миную Даниловский рынок, Захочу – возле рынка сойду, Мимо крынок, корзин и картинок У девчонки в капустном ряду Я спрошу помидор на закуску, Пошагаю по снегу к пивной. Это грустно, по-моему, вкусно, Не мечтаю о жизни иной.

«Ах, улицы, единственный приют…»

Ах, улицы, единственный приют Не для бездомных – для живущих в городе. Мне улицы покоя не дают, Они мои товарищи и вороги. Мне кажется – не я по ним иду, А, подчиняясь, двигаю ногами, А улицы ведут меня, ведут По заданной единожды программе, Программе переулков дорогих, Намерений веселых и благих.

«Я сетую. На что я сетую…»

Я сетую. На что я сетую? Я просто так с тобой беседую, И мне с тобой легко. Печаль твою не унаследую, Я – далеко. Мы на луне? Да, на луне. Во всяком случае – извне Причин и следствий, чтоб грустить, Свои сто грамм не пропустить. И жизнь не пишется с листа. Она – такая простота, Что заблудиться проще, И от рожденья до креста — Как в роще. Я б эту рощу описал, Но это – скучно. Висит у девочки коса Благополучно.

«Ничего не получалось…»

В. П. Н. [15]

Ничего не получалось — Я про это точно знал, Что всегда доступна частность И неведом идеал. Я его однажды видел — Не во сне, а наяву — Появился в лучшем виде, Повалился на траву. Мы во Внуково лежали, Отменялся самолет. Ничего уже не жаль мне, Жалко вот — Жаль мне только, жалко только — И тогда, да и теперь, — Ничего не знаю толком О тебе и о себе.

15

Виктор Платонович Некрасов (1911–1987) – русский советский и французский писатель, диссидент и эмигрант, лауреат Сталинской премии второй степени (1947). По словам Н. Рязанцевой, Некрасов и Шпаликов познакомились у П. Финна и, несмотря на разницу в возрасте, подружились. Некрасов оставил трогательный очерк, посвященный 10-летию со дня смерти Геннадия Шпаликова (он был опубликован в журнале «Знамя», 1990).

«Чего ты снишься каждый день…»

В. П. Некрасову

Чего ты снишься каждый день, Зачем ты душу мне тревожишь? Мой самый близкий из людей, Обнять которого не можешь. Зачем приходишь по ночам Распахнутый, с веселой челкой, Чтоб просыпался и кричал, Как будто виноват я в чем-то? И без тебя повалит снег, А мне все Киев будет сниться. Ты приходи, хотя б во сне, Через границы, заграницы.