Мрачные ноты
Шрифт:
— Я узнал о том, что она беременна уже после...
После Шривпорта. После ее предательства.
Я целую его в шею и провожу ладонью по его волосам, чувствуя, как обида снова дает о себе знать.
— Она уже на седьмом месяце. — Он вздыхает. — Этот ребенок может быть моим. А может и не быть...
Я смотрю ему в глаза, отмечая в них проблески гнева.
— Ты думаешь?
Он мотает головой, но на его лице нескрываемое смятение.
— Даже не знаю. Я не замечал за ней какого-то обмана, а я ведь чертовски наблюдателен.
С этим трудно поспорить.
— Тогда в чем причина твоих сомнений?
Он убирает волосы с моего
— Я даже не мог подумать, что она сможет предать меня. Если она способна на это...
— То она способна на обман.
Его рука спускается ниже, чтобы погладить мое бедро, и его взгляд следует за ней.
— Возглавив Шривпорт, я полностью отдался работе. Посвящал ей дни и ночи и редко появлялся дома.
Все это время она имела возможность делать, что угодно. С кем угодно. Вероятно, Эмерик не такой уж наблюдательный?
Я стараюсь держать себя в руках.
— Зачем она пришла сегодня в клинику?
Эмерик смотрит мне в глаза.
— Я игнорирую ее сообщения, и у нее нет другого выхода, как выйти на меня через моего отца.
— Но чего она хочет? — Мой голос дрожит от нахлынувшего волнения. — Хочет вновь воссоединиться с тобой? Начать все с начала?
— Типа того. — Эмерик удерживает меня за шею, когда я пытаюсь отстраниться. — Она заинтересована лишь в моих деньгах, Айвори.
У меня не укладывается подобное в голове. Любой, у кого есть хоть немножко мозгов, должен понимать, что любовь, которую способен дать этот мужчина, важнее всех материальных благ этого мира.
Снова прижавшись к нему, я провожу рукой по коротким волосам на его затылке.
— Сколько она хочет?
— Половину того, что мне принадлежит. Миллионы. И я бы с легкостью удовлетворил ее требования, если бы не сомневался в том, что она носит моего ребенка. — Эмерик крепче обнимает меня. — Я сдал биоматериалы месяц назад, требуя провести тест на отцовство, но она до сих пор не предоставила мне результатов.
— Но ей же ничего не светит... Ну ,я имею в виду, если ребенок все же твой...
— Это все решит, и она станет очень состоятельной женщиной. — Он смотрит на меня сверху вниз, а затем закатывает глаза в задумчивости. — Ей известны все мои условия. Мне нужны результаты экспертизы. Если ребенок не мой, то она не получит ни цента, и мы разойдемся и навсегда забудем друг о друге. Если же ребенок мой, то я стану ему отцом во всех смыслах этого слова.
И Джоанна снова станет частью его жизни. Мое сердце обливается кровью.
Эмерик изучает мое лицо, а затем обнимает за шею.
— Меня и Джоанны не существует. Есть только ты и я. Скажи, что понимаешь это?
Я закрываю глаза, чтобы укрыться от давления его взгляда.
— Ты сказал, что любишь ее.
— А также я сказал, что ненавижу ее. — Вздохнув, он прижимается своим лбом к моему. — Тогда я познал нечто более существенное, чем любовь или ненависть.
У меня перехватывает дыхание, и я распахиваю глаза.
— Что же это?
— Это ты.
Мой пульс зашкаливает. Как ему удалось подорвать мое доверие и тут же, в мгновение ока, укрепить его в стократ?
— Прости, Айвори. Но я должен был рассказать тебе. — Эмерик проводит рукой по моей спине. — У тебя и так хватает своих забот, но просто... Я привык доверять своему чутью, а оно подсказывает мне, что она лжет.
— Я прощаю тебя. — Всецело. И во всем. Я кладу голову ему на плечо. — И что дальше?
— У меня не было в планах разрушать
ее карьеру. Не хочу оставлять ее без работы с ребенком на руках. Но мне необходимо знать, мой ли это ребенок. — Я ощущаю, как напрягаются его мышцы, а тон становится резче: — У нее есть время до следующих выходных, чтобы предоставить мне результаты теста на отцовство. Если она не уложится в срок, то Высший совет Шривпорта получит гребаный компромат на грязного и лживого директора школы.Глава 36
ЭМЕРИК
Следующая неделя проходит на нервах. Лоренцо Гандара по-прежнему на свободе, а мои беспрестанные раздумья о нашем совместном существовании с Айвори перерастают в паранойю, вследствие которой я становлюсь раздраженным и чертовски утомляюсь. Вдобавок ко всему на носу еще и выступление оркестра в эти выходные.
В череде ежевечерних репетиций, частных уроков Айвори и бытовых дел, выкроить свободное время было все сложнее. Несмотря на то, что половину дня мы проводили рядом друг с другом, большую часть мы посвящали учебе, игре на пианино и прочим рутинным занятиям.
В те редкие случаи, когда мне удавалось погрузить свои пальцы в ее горячее лоно, мы либо слишком спешили, либо были предельно вымотаны. Не иметь возможности овладеть ею — мучительнее самой смерти, но идеальный момент имел для меня первостепенное значение.
Я искренне желал того, чтобы встречаться с ней в полном понимании этого слова, и искренне был подавлен невозможностью этого. Айвори никогда не водили на свидания и не кружили с ней на танцполе, любуясь ею в вечернем платье и просто наслаждаясь ее присутствием. Я жаждал дать ей все это, без всякой сексуальной подоплеки. Но с нашим выходом в люди нужно было повременить.
Осознание того, что ей всего семнадцать, слегка усмиряло мое рвение. У нее впереди вся жизнь, и я намеревался стать неотъемлемой ее частью.
Сейчас же я наслаждаюсь нашими короткими моментами перед сном, теми ничтожно быстротечными отрезками времени, когда она прижимается своим телом ко мне. С уютно устроившимся в наших ногах линяющим комком шерсти, мы делимся нашими впечатлениями о прожитых днях, какими-то спонтанными откровениями, пока Айвори не улетает в царство Морфея, в то время как я лежу, обнимая ее, не в состоянии сомкнуть глаз из-за трех вещей, терзающих мой разум.
Во-первых, сегодня уже четверг, а Джоанна так и не дала о себе знать. Она могла хотя бы позвонить или написать. Что-то подсказывает мне, что, если бы ребенок действительно был моим, ей бы ничего не помешало предоставить мне доказательства еще несколько месяцев назад. Она же вынуждает меня ждать, играя на моих нервах и пытаясь манипулировать.
Во-вторых, по моей просьбе, отец ускорил процесс с анализами Айвори, и результаты появятся у меня на руках со дня на день. Как только получу подтверждение, что Айвори абсолютно здорова, я смогу не отказывать себе в удовольствии трахнуть ее уже на следующей неделе. Я знаю, что она уверена в своей готовности и до сих пор не использовала стоп-слово. Интересно, когда я овладею ею, Айвори будет лежать подо мной, как делала это с каждым из чертовых придурков, и молча ждать, когда это все закончится? Или же со мной это будет ее сознательный выбор принадлежать мужчине полностью?