Мучимые ересями

«Не делай этого, Нарман», — сказал себе князь. — «Если ты не будешь осторожен, то твоё любопытство снова заведёт тебя в беду. Если бы Кайлеб хотел, чтобы ты знал, почему он так уважает советы сейджина Мерлина, он, несомненно, уже сказал бы тебе. И, нет, тебе не нужно задаваться вопросом, как много сейджин имеет общего со всеми этими замечательными разведывательными источниками, о которых Волна Грома очень тщательно тебе не рассказывал».

Он фыркнул в безмолвном удовольствии от направления собственных мыслей. Затем он резко вскинул голову, когда громоподобный взрыв прокатился по слоистым от дыма водам Залива Белого Паруса. Одна из плавучих батарей, всё ещё дерущихся против черисийских галеонов, только что исчезла в огромном огненном шаре, и пылающие осколки прочертили в небе дугообразные дымные линии, разлетаясь от неё.

— По-моему, Мерлин, ты сказал «искра в крюйт-камере», — жёстко сказал Кайлеб.

— Возможно, — печально согласился Мерлин. — С другой стороны, они до сих пор не придумали, как производить зернёный порох. Даже с упакованными зарядами, то, что этот порох имеет тенденцию расслаиваться и выбрасывать облака пыли, достаточно опасно при любых обстоятельствах. Учитывая, что должно твориться на борту этих батарей к этому времени…

Он покачал головой, и Кайлеб кивнул в знак согласия. Затем он оглянулся через плечо на капитана «Императрицы Черисийской».

— Поднимите сигнал, Андрей. Проинструктируйте адмирала Нилца временно выйти из боя. Уже больше половины их батарей разбиты, и даже те, что всё ещё дерутся, должны быть в плохом состоянии. Давайте дадим им возможность подумать о преимуществах капитуляции, прежде чем мы убьем ещё кого-нибудь из них.

— Конечно, Ваше Величество, — сказал капитан Жирард и поклонился своему монарху. Жирард был повышен до своего нынешнего поста после того, как был ранен в бою, когда служил первым лейтенантом на борту предыдущего флагмана Кайлеба. Он тоже слишком хорошо представлял себе, каково это — находиться на борту этих разбитых в щепки батарей, и, когда он кивнул своему офицеру связи, который стоял рядом, ожидая указаний, по выражению его лица было ясно, что он полностью согласен с решением Кайлеба.

— Вы слышали Его Величество. Подайте сигнал выйти из боя.

— Так точно, сэр. — Лейтенант коснулся своего плеча, отдавая салют, а затем начал отдавать собственные приказы.

Когда сигнальные флажки начали подниматься по фалам, Кайлеб обернулся к всё ещё поднимающемуся столбу дыма, где взорвалась батарея, и поморщился.

— Жаль, что мы не ошиблись насчёт изобретательности Гектора, — сказал он. — Если он сумел создать нечто подобное для защиты Дейроса, то что же он придумал для одного из своих главных портов?

— Возможно, даже больше, чем мы хотели бы иметь, если бы не было крайней необходимости, — ответил Мерлин.

— По крайней мере, его логистические проблемы должны быть более сложными, чем наши, хотя бы из-за его проблем с боеприпасами, Ваше Величество, — заметил капитан Жирард, и Кайлеб хмыкнул в знак согласия.

Королевский Черисийский Флот стандартизировал вооружение своих галеонов задолго до того, как стал Имперским Черисийским Флотом. Корабли, подобные «Императрице Черисийской», несли новейшую артиллерию, которая на самом деле была немного легче пушек, которые Кайлеб взял с собой на Армагеддонский Риф и в Залив Даркос. Эдвирд Хоусмин и барон Подводной Горы не видели иного выбора перед прошлогодней кампанией, кроме как использовать имеющиеся «кракены» в качестве стандартного артиллерийского орудия. Это уже было самое близкое к стандартной тяжёлой пушке, которой хвастался Флот, так что их было достаточно, чтобы дать флоту полезный начальный запас, как только Хоусмин придумал, как добавить цапфы.

Но хотя это был единственный практический выбор, он не был тем, чего, по нескольким причинам, действительно хотел Подводная Гора. Самая большая из них заключалась в том, что «стандартный» кракен, в отличие от более крупного и длинного «великого кракена», или «королевского кракена», был задуман как сокрушительное оружие с небольшой дальностью стрельбы. Даже с новым порохом, его относительно короткая длина ствола уменьшила скорость и дальность выстрела, с соответствующим падением точности на больших расстояниях. В дополнение к этому, когда Хоусмин заново рассверлил каналы стволов, чтобы стандартизировать их и уменьшить зазоры между ядром и стенками, ему пришлось перейти на ядра более тяжёлые по весу, чем хотел Подводная Гора. Барон экспериментировал с несколькими различными весами ядер, пытаясь найти оптимальный баланс между ударной силой и скоростью, с которой человеческие мускулы могли заряжать орудие. В особенности, длительно поддерживаемой скоростью, с которой они могли быть заряжены. Эти эксперименты показали, что даже незначительное снижение веса ядра существенно в этом поможет, поэтому он и Хоусмин разработали несколько другие модели и ввели их в использование, как только начали производить лишь заново отлитые пушки.

Орудия новой конструкции имели более длинные орудийные стволы, но, при этом, меньшего калибра, так что они весили не больше, чем старые орудия. Это изменение не имело большого значения, когда речь шла о карронадах, располагаемых на верхней палубе, но оно дало гораздо более длинным и тяжёлым орудиям главной палубы большую начальную скорость и ударную мощность, несмотря на уменьшение веса каждого ядра почти на восемь фунтов.

Конечно, перемены имели и свои минусы. Наиболее значительным из них было то, что они привнесли по крайней мере некоторые сложности с боеприпасами, поскольку на старых галеонах всё ещё были установлены их оригинальные переделанные кракены, боеприпасы для которых не были взаимозаменяемы с боеприпасами пушек, установленных на более новых судах.

Однако, по сравнению с большинством флотов, классификация боеприпасов Черисийского Флота была сама по себе простой. Хоусмин и Подводная Гора остановились в общей сложности на четырёх «стандартных» длинноствольных пушках: «кракене» новой модели с его примерно тридцатифунтовым ядром, восемнадцатифунтовой пушке, четырнадцатифунтовой пушке (предназначенной специально для установки в качестве погонного вооружения, с особенно плотным зазором между ядром и стенками ствола для повышения точности) и десятифунтовой пушке (для той же роли на борту более лёгких кораблей). Их карронадная «серия» была пятидесятисемифунтовой, тридцатифунтовой и восемнадцатифунтовой. Это было огромным улучшением по сравнению со артиллерией «старой модели» , которая включала не менее пятнадцати «стандартных» длинноствольных орудийных калибров. (Не говоря уже о том, что пушки номинально одинакового размера часто не могли использовать одни и те же ядра, потому что «дюймы» разных литейных заводов различались по длине друг от друга до драконовского введения королём Хааральдом новых официальных измерительных стандартов.)

Они стремились ещё больше упростить ситуацию, постановив, что каждый отдельный корабль должен иметь одинаковый калибр карронад и длинноствольных орудий, по крайней мере, для размещаемого вдоль бортов вооружения. Они были готовы быть немного более гибкими, когда речь шла о погонном вооружении, но тот факт, что все орудия по борту стреляли одинаковыми снарядами, значительно облегчал жизнь и артиллеристам, и казначею. По крайней мере, на данный момент. Лично Мерлин подозревал, что пройдёт совсем немного времени, прежде чем стройное «официальное постановление» начнет давать течь. По мере развития всё более специализированных конструкций галеонов и появления дифференциации фрегат/крейсер и линейный корабль/броненосец, соображения веса оборудования и предполагаемые боевые роли должны были начать диктовать возврат к смешанному вооружению.

Однако, стремление корисандийцев наскоро сделать настолько много орудий «новой модели» насколько возможно, поставило их в гораздо менее завидное положение, причём у них не было времени, которое можно было потратить на разработку какой-либо стандартизированной таблицы корабельной артиллерии. Их новые пушки, по-видимому, выпускались не более чем в одном или двух калибрах, но переоборудование старых, в ходе которого к ним приваривались цапфы, поставило в строй столько существующих орудий, сколько было возможно. На одной из плавучих батарей, задействованных против них в обороне Дейроса, очевидно, было установлено по меньшей мере три, а возможно, и четыре различных калибра, что, должно быть, представляло кошмар для человека, ответственного за обеспечение правильного размера и веса выстрела к каждой пушке.

«Что», — с сожалением отметил Кайлеб, — «не мешает этим орудиям быть чертовски эффективными, когда артиллеристы получают ядра правильного размера».

— Ваше Величество, мы только что получили сигнал от генерала Чермина. — Вежливый голос Жирарда прервал размышления Кайлеба, и император повернулся к флаг-капитану.

— И что же сказал генерал? — спросил он.

— Бригадир Кларик доложил по гелиографу^[8], Ваше Величество. Вся его бригада высадилась на берег, и сейчас высаживается вторая волна войск бригадира Хеймина. Бригадир Кларик считает, что обе бригады будут на своих позициях в течение ближайших тридцати-сорока минут. Он говорит, что через час, самое большее.