Муха Ukraine (сборник)
Шрифт:
– Как его фамилия?
– Ну, ты даешь! Может, тебе еще и ключи от квартиры!
Юрка Степаненко переслал тут же все документы на картину. Картина была без подписи.
С фотографии на меня глянуло лицо серьезной дамы лет 45.
Колючие глаза. Взгляд испытывающий. Почти подозрительный. Яркое, в сине-желтых цветах, платье. Чепец, с большим желтым цветком на боку. Ну, прямо, как у Верки Сердючки!
В руках дама держит скромный букет полевых цветов.
Мне эта дама уже нравится. Я ее уже люблю! Несмотря на ее змеиный взгляд.
Если она
К портрету прилагался результат химанализа грунта и красочного слоя картины.
Читаю плохо понятные слова. «Методы исследования: изготовлены микрошлифы поперечных срезов живописи, структура живописи изучена в поляризованном белом свете и в свете видимой люминесценции, возбуждаемой УФ-лучами.
Состав грунта определен методом ИК – спектроскопии, состав пигментов – методами микрохимического, термохимического, люминесцентного и эмиссионного спектрального анализов…»
Подобный текст был на всю страницу.
В конце документа следовала расплывчатая фраза. «Принимая во внимание вышеизложенное, вероятным временем создания картины можно считать вторую половину 19 века».
– А где написано, что это Репин? – задаю сама себе наивный вопрос.
Набираю телефон Юрки.
– Да кто ж в химанализе пишет автора, – начинает волноваться Юрка.
Химанализ доказывает соответствие времени, в которое жил художник, подтверждает датировку произведения. То есть, эту картину написали не вчера, это не новодел, а 136 лет назад, когда творил художник.
А то, что это картина Репина, следует из экспертного заключения, подписанного художником – реставратором высшей категории Т. Коровко.
– Но, прости, Юра, здесь же написано вот что: «Таким образом, в результате проведенных исследований данное произведение с большой долей вероятности можно отнести кисти И. Репина».
Почему нет стопроцентного утверждения, что это Репин?
– Да потому, что только сам Репин, выйдя с гроба, может сказать: «это я написал. Это моя работа» – начал терять терпение Юрка.
– А как же ее тогда продать?
– Никто из экспертов не возьмет на себя ответственность категорично утверждать авторство художника. За это можно башки лишиться.
Вон Таньку Коровко в лес не раз вывозили крутые пацаны.
Напишет в экспертизе Айвазовский, по просьбе продавца картины.
А покупатель поллимона и отвалит. Клиент верит. А как не верить! Она ж не в ЖЕКе работает. А в центре экспертизы. Уважаемая организация при Министерстве культуры. А потом при более детальной экспертизе выясняется, что это фальшак.
Над хозяином картины пацаны потешаются, пальцем показывают. Фуфло за полмиллиона на стену повесил!
Что ему делать? Он Таньку в лес.
А она овцой прикидывается. Мол, экспертиза показала…, стилистические и технико-технологические признаки…
И всякий бред ему вешает.
Короче, целая наука на них работает. Да, вот только научная база у нас хромает. Устарела. Денег нет на новую. В Москву, мол, ее надо везти.
В Третьяковку. Там и база новей. И эксперты лучше.Таньку отпускают. Вроде, не виновата, искренне говорит.
Правда, бабла она вернула немерено. Она на работе сколько раз ночевала! Добро, что у них охрана конкретная. Боялась из кабинета высунуться.
Теперь от нее редко дождешься категоричного утверждения, что это Репин, Врубель, Васнецов!
Поэтому, в заключение экспертизы все расплывчато: «с большой долей вероятности, предположительно, не исключена возможность авторства…»
Теперь все понятно? – закончил ликбез по искусствоведению Юрка Степаненко.
– Как она к тебе попала? Клиент обязательно спросит историю происхождения полотна.
– Это фантастика! Но об этом нельзя никому говорить. Легенду можно придумать обычную. Валялась на чердаке. Еще с прабабкиных времен.
А на самом деле мне ее за долг в 2 тысячи долларов отдал партнер. Эдик. Сказал, что картина стоит больше двушки. Что я в накладе не буду.
Я решил проверить. Отнес ее в центр экспертизы.
А через несколько дней эксперт мне говорит: «Держитесь за стул. У вас в руках сам Илья Репин!»
Я, действительно, чуть не упал тогда. А когда Эдик узнал, что отдал за 2 штуки мне Репина, то потребовал картину назад.
Я, естественно, не согласился. Тогда он стал предлагать мне 25 тысяч зелени за нее. Я отказался. Не каждый день в руки попадает Репин!
Эдик занервничал и пригрозил, что я картину не сумею продать. Он позаботится создать ей такую репутацию в кругу коллекционеров, что у них охота пропадет даже смотреть в ее сторону. Что он и сделал.
В Киеве картина засвечена. Я ее уже полтора года продаю. Все бесполезно. Эдик постарался. Теперь все считают, что картина ворованная. Ни один уважающий себя коллекционер не купит ворованную вещь.
– Что за дамочка на картине?
– Это портрет дочери Репина Веры Ильиничны. Ей тут уже за сорок. Видишь, какая злая. С характером барышня была! Она не принимала власть большевиков. Последние годы жизни Репин вместе с дочерью жили на своей даче в Куоколо, в Финляндии, вдали от родины.
– Цена?
100 тысяч долларов.
– А чего так мало? Репин, вроде, стоит на аукционах несколько сотен тысяч.
– То на аукционах! Мне и 100 тысяч хватит! Лишь бы быстрее. Без этой возни.
Поэтому не накручивай ничего. Я тебе дам 10 процентов. Но, если все же получится больше денег взять, то все, что сверху, пополам.
Ты Сашке все-таки передай эти документы. Пусть займется. Я думаю, это не женское дело – картины продавать.
– Напрасно ты так. Твой Репин – это мелочи жизни! Я уже имею опыт серьезных продаж.
– И чего ты продала?
– Рефсекцию тихоокеанской селедки… э… семь вагонов водки. Грузовик фальшивого коньяка. Шкуру уссурийского тигра. Немецкий танк «Тигр». Неограненные алмазы 12 штук, – начинаю я вспоминать коммерческие подвиги моего мужа и его коллег.
– А я думал, что это все твой Сашка!