Муха Ukraine (сборник)
Шрифт:
Оказалось, это работа немецкого художника Лукаса Кранаха.
Ты знаешь, за сколько такую на аукционе Кристи можно продать? Денег стоит огромных!
Работай, Мария! Копай! Пусть картинка без подписи, скрученная в рулон, старая, ничего! Я в Третьяковке все сделаю, как надо! Лишь бы картина соответствовала времени и хоть отдаленно сюжету и манере автора! Заработаешь денег. Я во вторник приеду.
– Ты хочешь сказать, что мне надо искать картины, похожие на полотна Рубенса, Рафаэля, Тициана? Веласкеса? А ты докажешь авторство этих художников?
– Ты копай! Твое дело
Дурак учится на своих ошибках. Умный на чужих. В теме антикварная живопись я была мало осведомлена.
Достаю визитку мужика с Данаей.
Ага! Славик, специалист по живописи. Звоню.
В магазине Славика продавался антикварный хлам: фарфоровая посуда, серебряные ложки, печатные машинки, подсвечники, статуэтки, книги с пожелтевшими страницами, мебель.
– Меня интересуют старые художники, – уверенно начинаю я, обращаясь к Славику.
У вас это есть?
– Конечно, есть! – услужливо говорит Славик.
Вот, пожалуйста! Капустин, Клевер, Алисов, Бурлюк… Оригиналы! Кто вам конкретно нужен?
– Мне нужен первый ряд художников: Айвазовский, Репин, Васнецов, Саврасов, Врубель, Маковский… А из европейских: Рубенс, Рембрандт, Тициан!
Мужчина как-то очень внимательно на меня посмотрел и предложил сесть. Потом налил мне воды из чайника.
– Я – Славик, хозяин этого магазина.
– Да, знаю я. Маша.
– Маша! Девочка дорогая! А вы знаете, что то, что вы перечислили, находится в музеях? – шепотом сообщает Славик.
– Ну, я достаточно грамотна. Книжки и газеты иногда читаю. Что-то есть в музеях. А что-то на руках.
– Да?… Ну, тогда для вас у меня есть Рубенс. Приходите завтра в это же время.
– С чего вы взяли, что это Рубенс?
– А я знаю. Головой отвечаю. Рубенс и никто другой.
– А какой там сюжет? – наивно начинаю я расспрос.
– Обыкновенный. Рубенсовский. Природа, мужчина и женщина, обнаженные, вода.
Утром я, как штык, нарисовалась у Славика в магазине. Он обрадовался мне, включил в розетку электрочайник, засуетился.
– Ну, и где же обещанный шедевр?
– А вот он! – И Славик, хитро улыбаясь, вытащил из черного полиэтиленового мешка картину в золоченой раме. На ней красовался сюжет известного творения Рубенса «Союз земли и воды». Свежая копия гениального художника.
Облом – это начало новых подвигов. Доказано на собственной шкуре. Обломался, отдышался и с новой энергией на амбразуру жизни!
Коля не звонил. Юрка нервничал. Обещал мне уже половину, если я найду покупателя. Фотография картины висела у меня на стене, у компьютера. Я каждый день смотрела на фото. Вера Ильинична, портретируемая дочь великого художника, намертво засиделась в девках.
Какая же она страшная! Хищный, неприятный взор. Злое лицо. Длинный крючком нос. И уже не молода. За сорок. Одежда мрачная. Цветок огромный, желтый, сбоку, на чепце. Как у Верки Сердючки. Безвкусица. Мещанство. Жлобство. Какой мужик позарится!
Правда, если корысти ради! За бабки. И тогда Вера Ильинична совсем не страшная!
Умный, пронизывающий тебя взгляд. И ты, как на ладони. Мудрость, как
преимущество возраста. Характер сильной, умной леди. Сорок лет! Еще совсем девочка! Цветочек на голове? Прелесть! Как у Верки Сердючки?Вера Ильинична! Какая же ты красавица! Но, когда же ты продашься? И я заработаю деньги!
Мне срочно надо найти денег. Но, как? Долг за квартплату растет. Холодильник вымыт и отключен. Голуби обнаглели.
Когда я уже потеряла надежду встретиться с Колей, раздался звонок. Это был вторник!
– Мария! Это Николай. Я в Киеве.
Могу забрать вашу картинку. За… 40 тысяч долларов! Если вы не согласны, то, значит, не судьба.
– Колечка! Но это же совсем даром! Юрка будет против.
– Ну, пусть продает дороже! Только я сомневаюсь, что покупателя он найдет. Смотри, я хотел вас выручить.
– Хорошо, Коля! Я сейчас позвоню Юрке.
Я откинулась на диван. Запустила пальцы в волосы.
Так. Спокойно! Я продам картину. Заработаю Юрке 40 тысяч. А он мне даст три копейки. Он уже прошел испытание на вшивость. Нет. Надо сделать иначе. Он же мне сказал, что готов на половину, если я найду покупателя. Я минуту размышляю.
И уверенно набираю Юрку.
– Юра! – начинаю железным тоном. Приехал Коля. Сказал, что может дать 20 тысяч долларов за картину. Или сегодня или никогда. Мы должны согласиться. У нас нет выхода. Иначе картину мы не продадим.
– Да, пошел он на хрен! Я ее лучше себе на стену повешу, чем этому москалю дарить!
– Ну, и повесишь! А чем любоваться будешь? Дровами?
С такими документами, ты же знаешь, она ничто. Дрова. Да, тебя на смех подымут пацаны!
Лучше синица в руках, чем… дятел в небе.
Короче. Завтра у нас будут живые 20 тысяч долларов.
Ты только прикинь! Дрова или двадцатка баксами? Глупо отказываться! Срочно выезжай.
После минутного молчания Юрка сдался.
– Хорошо. Хрен с ним! Но, если твой клиент попытается меня кинуть, то очень пожалеет. Со мной будет охрана из СБУ.
– Уф! Мне стало жарко. Согласился. Полдела сделано. Как будет дальше, загадывать не буду. Все проблемы решаем по мере их поступления.
Встретиться договорились в украинском ресторане «Панас», что в парке Шевченко.
Коля прибыл с Вовкой, водителем и охранником в одном лице. Вовка, под два метра ростом, стройный, представительный мужчина, в расцвете сил. Волосы на его голове были абсолютно рыжего цвета.
Юрка опаздывал. Картина была у друга. Друг на даче. Я нервничала. Но, вида не подавала. Коля терпеливо ждал.
– Ну, где твоя картинка? Когда прибудет?
– Скоро, – невозмутимо говорю я. Уже выехала. Вера Ильинична жаждет броситься тебе в объятия.
Мужики засмеялись.
– Коля! Я готова принять от тебя половину суммы. Давай сюда. Так лучше будет.
Коля как-то внимательно посмотрел на меня и… молча отсчитал 20 тысяч долларов.
– Машуль! Мы с Володей сходим в «Глобус», пиджак мне посмотрим. У вас тут цены другие, чем в Москве. А ты посиди здесь. Попей кофе. Расслабься.
И они ушли. Я ждала их почти час. Двадцать тысяч долларов лежали у меня в сумке. Сумку я прижимала к груди.