Мулан. Герой из рода цветов

– Ну так убей его сейчас! – проорал Кролик, отплёвываясь от воды.

Лю Тин-Пинь выпрямился во весь рост, и гордым, величественным движением закинул руку за спину, чтобы выхватить... воздух. Лю Тин-Пинь испустил сокрушительный стон.

– Что?! – завопила Мулан во весь голос – иначе её легко перекрыл бы оглушительный грохот разъярённой стихии. Над ними уже зависло другое щупальце, и на этот раз оно, кажется, метило ровно в судно.

– Меч! Мой меч занят – он же лодка! – проревел Лю Тин-Пинь, потерянно озираясь вокруг. – Чем я буду его убивать?

– Не знаю! – выкрикнул Кролик, не в силах оторвать глаз от зловещей тени над ними. – Но сделай же что-нибудь!

На них уже опускалась шеренга белых присосок – словно полные луны, что выстроились в ряд и летят с неба на землю. Лю Тин-Пинь прямо-таки остолбенел с разинутым ртом, глядя на приближение гигантского-щупальца, но быстро собрался. Не говоря ни слова, он подскочил вверх, поймал кончик щупальца и, вместо того, чтобы упасть обратно вниз, с силой отвёл его в сторону от лодки.

Мулан так и выпучила глаза от удивления.

– Он что, может летать? – вырвалось у неё.

– Разве что на короткие расстояния, –ответил Кролик. – Ну и с некоторыми другими ограничениями.

Что бы это ни были за ограничения, сейчас они, кажется, никак себя не проявляли. Лю Тин-Пинь мчался ввысь как пущенная из лука стрела. Поравнявшись с исполинской головой, он вдруг резко вскинул обе ноги, точно испустил разряд молнии, и с размаху поразил чудище прямо в глаз! Его тут же отшвырнуло назад, как будто вместо глаза там был упругий барабан, но подвиг не пропал даром. До сих пор прозрачный выпученный глаз внезапно заволокло мутной пеленой, и когда он совсем потемнел, Мулан поняла, что страшный монстр наполовину ослеп.

Естественно, монстра это только разъярило. Второй глаз по-прежнему видел, и чудище с удвоенной силой принялось шлёпать по воздуху щупальцем, пытаясь прихлопнуть парящего Лю Тин-Пиня, как надоедливую муху. Остальные щупальцы тоже не покоились без дела – они так буйно молотили толщу воды, что лодку качало и вертело во всех возможных направлениях.

Мулан исступлённо хваталась руками за скользкий борт. В какой-то момент хлеставшая отовсюду вода и дикая пляска бедной посудины заставили её оказаться на корме. Нащупав крепкое юлоу, Мулан с радостью вцепилась в него что было сил, но как раз-таки сил уже почти не было – руки тут же сковала боль от изнеможения.

– Янь так долго не продержится, – голос Кролика еле продирался сквозь грохот моря, – да и мы тоже!

Это правда, поняла Мулан. И она, и Кролик промокли насквозь и уже захлёбывались от воды; если лодка не перевернётся, их самих оттуда просто выбросит. Мулан уставилась на юлоу – внизу торчала его рукоять, словно протянутая рука помощи. Девочка вспомнила, что Лю Тин-Пинь, кажется, заколдовал юлоу, так чтобы однажды запущенное, оно само быстро гнало лодку вперёд. Мулан налегла на середину весла всем телом, чтобы хоть немного повернуть его, и лодка послушно шевельнулась вслед. Девочка принялась раскачивать юлоу как могла, стараясь понемногу развернуть судно носом к чудовищу. Когда лодка в конто веки смотрела прямо на врага, высоко в небе Мулан отыскала глазами маленькую фигурку Лю Тин-Пиня. Он стремительно падал вниз, в конце концов сбитый щупальцем громадного монстра.

Мулан твёрдо уставилась на торчащую в воздухе лопасть весла. «Больно ты сильна для хорошей жизни», – вечно попрекала ей мать. Но достаточно ли она сильна для того, что задумала? Мулан стиснула зубы, ухватилась за массивную рукоять и напрягла последние остатки сил, чтобы поднять её кверху. Лодка накренилась, и Кролик за её спиной беспокойно заёрзал. Но если он что-то и говорил, Мулан всё равно ничего не слышала. Она не слышала вообще ничего – ни грохот волн, ни свист щупалец в воздухе, ни даже голос Ма у себя в голове. Она слышала разве что, как стучит кровь в ушах, стучит так громко и часто, что, кажется, Мулан вот-вот разорвёт от напряжения. Но она поднажала ещё – и добилась своего. Весло подалось вниз и плюхнулось в воду.

Лодка ринулась вперёд таким рывком, что Мулан снова отбросило в сторону. Судно рассекало воду, набирая скорость – и вот уже лихо неслось по волнам. Мулан пригнулась пониже, почти припала ко дну, но зато полы её халата, даром что до нитки промокшие и тяжёлые от воды, развевались по бокам, точно орлиные крылья. Взглянув вверх, Мулан заметила, что морское чудовище как бы несколько озадаченно обратило свои выпученные глазища к морю, туда, где мчалась лодка, и занесло очередное щупальце, чтобы шлёпнуть по несносной посудине как следует.

Но поздно! Острый нос лодки вонзился в тело монстра с такой силой, что оно как будто даже отшатнулось назад, закатив глаза – видимо, от боли. Лодка забилась вверх-вниз, а монстр весь скривился в мучениях. Больше сил держаться у Мулан не было. Руки разжались, она полетела в сторону. Её бешено вертело, а она всё падала и падала, не слыша собственного крика, пока холодные чёрные воды не сомкнулись над её головой.

Глава 50 Лодка-меч

Мулан отчаянно боролась с холодными волнами, поминутно отплёвываясь, потому что вода заливала рот. Вдруг на фоне собственного хлюпанья она как будто разобрала чей-то приглушённый голос – кажется, он доносился откуда-то сверху.

Он подняла глаза и увидела Лю Тин-Пиня. Он повис на щупальце умирающего монстра – щупальце яростно моталось из стороны в сторону, но Лю Тин-Пинь обвил его рукой так крепко, как влюбленный не обнимает свою избранницу.

– Лови! – прокричал он и сбросил девочке что-то сверху.

Рядом с Мулан на воду шлёпнулась его тыквенная баклага. Девочка схватила её и поскорей подсунула под себя. Кролика, который прятался в складках перевязи у неё на груди, она пристроила так, чтобы его головка торчала сверху. Теперь волны могли накрывать её сколько угодно – плавучая тыковка немедленно выталкивала её на поверхность.

Чудище корчилось и билось – из его громадного тела, словно копьё, торчала лодка. Видимо, к Лю Тин-Пиню начала возвращаться его обычная бравада: до Мулан отчётливо донёсся раскатистый хохот, и она увидела, что он спрыгнул вниз и уже стоит на корме лодки. Мощным движением нажав на юлоу, он заставил лодку войти в тело монстра ещё глубже. Он повторил свой манёвр снова и снова, и с каждым его нажатием на весло чудище неистово вскидывалось, а Мулан в панике цеплялась руками за свою тыковку, раз за разом оказываясь под водой.

Но когда Лю Тин-Пинь нажал на весло в четвёртый раз, лодка так глубоко вонзилась в чудовище, что его туша почти полностью поглотила её. Щупальца вдруг перестали биться и неподвижно окаменели. Из краёв раны, куда засела лодка, начала сочиться тёмная вязкая жижа. Лиловое пятно расплылось по поверхности воды и покрыло море отвратительной плёнкой. Раненое чудище наконец-то постигла смерть.

Волны постепенно стихали, но Мулан чувствовала, что усталые руки больше её не слушаются. Перед глазами почему-то возникло доброе лицо Па, и вдруг ей вспомнилось, как она, горя от стыда и обливаясь слезами, тщетно пыталась склеить кусочки разбитой храмовой статуи. «Твоё дело – принести своей семье почёт и уважение, – сказал ей тогда отец, помогая держать кусочки. – И к своей цели ты должна стремиться ежедневно». Ежедневно стремиться к цели. Ежедневно стремиться. Эти слова стучали у Мулан в голове, повторяя ритм волн, качавших её. «Я стараюсь, Па», – прошептала Мулан. Но она так долго изо всех сил сжимала тыковку, постоянно ныряла и выныривала, что от изнурения готова была вот- вот лишиться сознания. Ей казалось, что она скорей утонула, чем выжила. Тыковка уже норовила выскользнуть из её ослабевших рук, как вдруг рядом раздался голос Лю Тин-Пиня.