Мулан. Герой из рода цветов

– Давай, Мулан, осталось чуть-чуть!

Кажется, он стоял на воде.

– Я больше не могу, – слабо отозвалась Мулан.

– Конечно, можешь, –сказал Лю Тин-Пинь, и в его взгляде читалась гордость за неё. – Ты великий воин. И потом, не зря же ты сразила эту мерзкую тварь!

– Это не я, я только помогала, – слабо возразила Мулан, но поймала себя на том, что не может сдержать улыбки. Па тоже был великий воин. Руки Мулан снова сжали тыковку.

Лю Тин-Пинь довольно ухмыльнулся и прыгнул обратно в лодку, торчавшую из морского чудища. Скованный смертью, окостеневший безобразный исполин вселял сейчас ещё больший ужас. И до того крапчатая кожа стала покрываться гнильными пятнами, а плоть распухать и надуваться, как свиной мочевой пузырь, который вот-вот лопнет, и кругом разнеслась вонь разложения. Упершись ногами в пухлый труп, Лю Тин- Пинь поднатужился и с рёвом вытянул лодку из мёртвой туши. Лиловая кровь хлынула из открывшейся раны, и трое мореходов очутились в луже тошнотворного сиропа. Зато лодка почти целиком высвободилась из своих тисков, и Лю Тин-Пинь легко перепорхнул на корму. Острый нос судна был весь в крови, мачта сломана, а порванный парус держался за один-единственный конец, отчего остальная его часть тут же бешено забилась на ветру. Лю Тин-Пинь в последний раз налёг со всей силы, и лодка наконец-то вышла из раны целиком.

Как только кончик острого деревянного носа показался наружу, над волнами разнёсся, подхваченный эхом, какой-то жуткий сосущий звук. Морской гигант стал медленно опускаться под воду, и с его погружением по лилово-кровавой глади пошли пузыри. Ошеломлённая Мулан не могла оторваться от ужасной картины: вздутые, выпученные, но совершенно стеклянные глаза громадной твари постепенно скрываются в лиловой жиже, сначала на малую толику, затем наполовину и наконец – целиком. С грубым звуком отрыжки воды сомкнулись над головой исполина.

– Забирайся скорей сюда! – услышала Мулан голос Лю Тин-Пиня; он снова раздавался откуда-то сверху, правда, теперь немного позади. Совершенно измождённая девочка еле нашла в себе силы обернуться. Солнце озаряло фигуру Лю Тин-Пиня, окружая ореолом света, словно звезда сообщала ему божественную природу. Он протянул к Мулан руки, которые будто удлинились, как тогда лапы Кролика, когда тот вытаскивал её из заколдованной расщелины. Точно во сне, Мулан почувствовала, как Лю Тин-Пинь подхватил её под мышки и поднял к себе на лодку.

– Можешь отдохнуть, – сказал ей Лю Тин- Пинь. – Сейчас нам ничто не угрожает.

Не до конца осознавая происходящее, Мулан с трудом ослабила перевязь, прижимавшую к ней Кролика – тот почти спал, его мягкие бочка мерно вздымались и опускались в унисон с её собственным дыханием. С мокрой одежды натекли лужи склизкой влаги, и, ступив в них, Мулан уже не могла оторвать ног от пола; с большим усилием она приподняла руку и проверила набедренную сумочку. Всё в порядке, Драконий ус на месте.

Наконец, силы оставили Мулан. Тяжёлые, налитые водой рукава притянули её за руки к полу, лодка покачивалась, словно колыбель... Устало закрыв глаза, девочка провалилась в безмятежную сонную пропасть.

Глава 51 Воды под горой Куньлунь

Мулан всхрапнула и проснулась; чувство было такое, как будто сон длился целую вечность. Она с трудом разлепила глаза, для чего ей пришлось продрать тонкую корку, которая успела покрыть веки за время её отдыха. Мулан села и, с отвращением обнаружив, что во сне пустила слюну, поспешила вытереть рот тыльной стороной ладони.

Где это она? Ах да, она в шатре на лодке. Видимо, это Лю Тин-Пинь перенёс их с Кроликом под навес – она с трудом припоминала, как чьи-то руки подхватили её, прежде чем она совсем отключилась.

Мулан отыскала в сумраке Кролика, и её сердце упало, сорвавшись под тяжестью внезапного горя. Потому что по виду Кролика было ясно: он не просыпался с того момента, как было повержено морское чудовище. И видимо, не собирался – до тех пор, пока у них на руках не окажется лекарство. Выглядел он совсем как Сиу – тело неподвижно окоченело и стало белым, как смерть. «Но он жив», – подумала Мулан, упорно стиснув зубы. Они с Лю Тин-Пинем ещё могут спасти и Кролика, и Сиу.

Стараясь не шуметь, она принялась копаться в уцелевшем барахле – конечно, полностью вымокшем и изрядно подпорченном, – пока не отыскала седельные сумки, снятые когда-то со спины Чёрного Вихря. Мулан осторожно открыла одну из них. Ура, тряпичный кролик Сиу был на месте. Девочка потянулась за ним и с удивлением обнаружила, что он совершенно цел, разве только мокрый. Она прижала игрушку к сердцу, и закрыв глаза, увидела перед собой улыбающееся лицо милой сестрёнки.

Мулан осторожно приблизилась к Кролику и прижала тряпичную зверушку к его телу. Хм, кажется, его носик дрогнул? В темноте под навесом сложно разобрать, но в обнимку с игрушкой Кролик хотя бы не выглядит так сиротливо.

– Мулан! Ты ещё спишь? – позвал снаружи голос Лю Тин-Пиня – наверное, он услышал шевеление в шатре. Мулан вынырнула из-под навеса.

Дневной свет ослепил её, и она невольно заслонила глаза. Но едва они немного привыкли к свету, и девочка осмотрелась, то увиденное заставило её замереть.

Лю Тин-Пиню удалось кое-как починить мачту, и, перевязанная чем-то посредине, она гордо упиралась в небо. Рядом бултыхался ободранный парус, наскоро привязанный к мачте весьма сомнительными узлами. Зато внизу, за бортом покорёженной посудины, в стороны разбегались ласковые волны изумительного лазурного цвета. Над водой простиралось бирюзовое небо, лишь слегка приукрашенное кружевами низких, мягких облаков. А впереди, в далёкой дымке, вставала волшебная, зелёно-золотая гора, чьи остроконечные вершины касались небес. Самая высокая из них особенно ярко сверкала в лучах солнца – будто её венчала сияющая звезда.

– А вот и гора Куньлунь! – торжественно возвестил Лю Тин-Пинь, хотя это было не нужно. Мулан внимательно присмотрелась к нему – и вдруг заметила, что, хотя он и улыбается во весь рот и явно доволен собой, всё же вид у него крайне усталый, а под глазами такие тёмные круги, будто он тёр лицо сажей. Так, значит, догадалась Мулан, это его чудесные способности помогли им добраться до горы Куньлунь в срок, и далось ему это очень непросто.

– Успели, – проговорила Мулан, и на её лице заиграла улыбка, она стала расползаться по лицу и наконец превратилась в весёлый смех. – Успели!

Её смех подхватил Лю Тин-Пинь. Общее ликование и воскресшие надежды разом вскружили им головы. Басистые раскаты Лю Тин-Пиня и звонкая трель Мулан слились в радостной музыке, а её переливы подхватило эхо и унесло в небесную синеву.

Но вдруг – ГРРР-АХХХ-ООШШ! Откуда-то от лодки раздался оглушительный, тревожный скрежет – звук нисколько не радостный, и уж точно не музыкальный. Смех победителей осёкся, Мулан с Лю Тин-Пинем перекинулись взглядами и внимательно осмотрелись вокруг. Нигде не было видно ни другого судна, ни нового монстра. И воды, и небо были спокойны – один пурпур рваного паруса немного оживлял безмятежную картину.

Но лодка заскрежетала снова. Лю Тин-Пинь насупил брови и пошёл на корму проверить юлоу.

Мулан направилась к носу лодки, не менее взволнованная, чем хозяин судна. Что-то точно шло не так. Она глянула за борт проверить, не кроется ли в воде какая-нибудь очередная напасть. Но в прозрачных, как горный хрусталь, водах никого не было – разве что изредка мелькали красные да золотые спинки игривых рыбок. Ничто не предвещало беды. В мирной тиши спокойного моря мерно раздавался плеск волн о бока лодки...