Муля, не нервируй… Книга 4

Жасминов хмыкнул, а я продолжил:

— Иначе у неё самой ничего не получится. Если за Веру я абсолютно спокоен, видел бы ты как она сыграла мою невесту перед этими уродами, то на Валентину я вообще рассчитывать опасаюсь.

— Муля! — сказал довольный Жасминов, — помогу — чем смогу. Просто так. Потому что мы с тобой товарищи и соседи. Ты мне уже и так сколько помог. Но если ты мне в ответ поможешь найти работу — буду тебе ещё больше благодарен. Но только имей в виду: я не хочу работать в театре у Глориозова. И тем более не хочу у Капралова-Башинского. А у Завадского я категорически не хочу. Но вот в Большом я бы мог, конечно, попробовать… н только если будет главная роль, и только в классических постановках…

Я усмехнулся, затушил окурок и сказал Жасминову с самым что ни на есть простодушным видом:

— Вот и хорошо, раз ты такой бескорыстный, Орфей! Пошли пить чай, а то девочки уже заждались там, наверное.

Жасминов задумался, очевидно, пытаясь понять, где он прокололся, а я вернулся в комнату. Сосед пошел за мной следом.

А Дуся расстаралась. Стол ломился от разносолов так, что я аж удивился. На покрытом новой синей скатертью (которую Дуся держала исключительно «для гостей» и никогда не доставала из ящика) столе в большом праздничном блюде была порезанная колбаса. Были котлеты. Были куски жаренной рыбы. Отдельно был сыр и творог. Кроме того, Дуся даже успела отварить яиц, разрезать их, вытащить желток, раздавить его и перемешать с чем-то, даже с виду, вкусным и сунуть обратно в яйца. Выставила остатки рагу (получилась почти полная миска). Сделала бутерброды аж четырёх видов.

Да это не стол на скорую руку, а просто праздник какой-то!

Обычно Дуся нахлебников и гостей особо не жаловала. Была она скуповата. Единственное исключение составляла наша семья. Поэтому, когда я вошел в комнату и обнаружил, что Дуся выложила на стол почти весь запас продуктов — я удивился. Но потом сообразил, что в нашем доме Дуся всегда была на вторых ролях. А здесь, сейчас, она перед этими девушками чувствует себя хозяйкой. А вот они перед нею даже немножко заискивают, что ей необычайно льстит. Кроме того, она к ним отнеслась хорошо, потому что они пытались «спасти» её любименького Муленьку.

— Ого! — одобрительно сказал я, — как хорошо иметь в доме сразу трёх женщин!

Дуся, вера и Валентина рассмеялись. Немудрёный комплемент им понравился.

— Садитесь, — велела Дуся и скомандовала, — Валентина, ты разлей всем чаю, а я тем временем схожу пироги поставлю. Пока мы чай пить начнём, там уже и пироги подойдут.

Мы расселись за столом и принялись угощаться. Сначала девушки смущались друг друга, меня и Жасминова. Сидели с прямыми спинами, старательно не касаясь спинок стула, пили чай маленькими глоточками, оттопырив мизинчики и ничего не ели. Это безобразие продолжалось целых пять минут, ровно до тех пор, пока не вернулась Дуся. Увидев такое свинство, она рявкнула на всех возмущённо. После этого все манеры и куртуазность были срочно позабыты, и голодная молодежь набросилась на еду с нормальным аппетитом, присущим только молодости.

Когда первый голод был утолён, а пироги ещё не приготовились, я выложил свой план. Жасминов уже слышал его, поэтому сидел надувшись, с многозначительным видом.

Вера и Валентина же пришли в неописуемое волнение. Честно говоря, я ожидал, что они откажутся.

Как же я недооценил наших девушек. Авантюризм и приключения явно были у них в крови.

— Муля! — сказала Валентина, аж ёрзая от нетерпения, — а почему мне нужно ждать осени?

— Я же тебе уже объяснял, — подавив раздражение от её нерасторопности, ответил я, — набор в аспирантуру проходит только весной и осенью. Весной ты не успеваешь, без диплома о полном высшем образовании тебя не допустят до экзаменов…

— Муля! — возмущённо перебила меня она, — но ты же сам сказал, что мне нужно только поступить для того, чтобы немного покрутиться там и всё, правильно?

Я кивнул.

— Ну, так, а почему надо ждать аж осени? Есть же курсы для желающих поступить в аспирантуру, — пояснила она, — и на них можно вполне попасть и сейчас. Многие студенты, которые хотят в аспирантуру, так делают.

— Никогда не слышал о таком, — покачал головой я.

— А вот мой отец, когда был в аспирантуре, сначала был на курсах, — пояснила она.

— А что у него за специальность была? — удивился я.

— Марскизм-ленинизм, — пожала она плечами и добавила, — думаю, в Институте философии обязательно тоже должно такое быть. А если не курсы, то всё равно какие-то факультативные лекции. Если они есть, то я хоть завтра туда пойду. Там не надо сдавать экзамены и берут всех желающих.

— А что там делать надо? — спросил Жасминов.

— Просто ходить на эти лекции, — хмыкнула Валентина. — И не спать на них.

Все посмеялись.

— Думаю, если там есть такое, — подытожил я, — это было бы просто отлично. Сэкономит нам полгода.

— Тогда мы можем действовать параллельно, — захлопала в ладоши Вера, — посмотрим, у кого быстрее получится.

— Нам нужно не быстрее. А качественнее, — нахмурился я, — сами же видели, как вели себя эти Свинцов и Лях. Им лишь бы отобрать чужой труд. Моя бы воля, я бы их…

И тут внезапно Валентина предложила:

— Муля! Так, а в чём дело? Напиши этот говенный доклад и сам расскажи о проекте Сталину!

Глава 12

— И как ты себе это представляешь? — покачал головой я, — кто меня к нему допустит?

Валентина смутилась и раздражённо пожала плечами:

— А что, вот так просто взять и сдаться?

— Да и зачем это Муле? — поддержал меня Жасминов.

— Но он столько готовил этот проект! — возразила Валентина и добавила, — да мы все готовили. Я вот смету считала. И я считала её для Мули, а не для этого противного Свинцова!

Я молчал и думал.

Тогда Вера сказала:

— А знаешь, Муля, была у нас в подтанцовке одна девочка. Так вот, она в ресторане всю волну всегда задавала. Только не сама, не своими руками. Ей очень шеф-повар благоволил. Так вот, если ей надо было что-то, она его так накрутит, так накрутит, а уж он старается. Никогда она без премии не оставалась, и всегда лучшие номера только у неё были…

— Придётся тебе, Муля, с кремлёвской поварихой спать, — заржал Жасминов. — Чтобы проекты свои продвигать.

Все засмеялись, даже Дуся. А Вера покраснела и надулась.

Я же молчал и думал.

Все отсмеялись и притихли. Смотрели на меня, молча пили чай. Пауза затягивалась.

Наконец, я решился и сказал:

— А ведь Вера права. И Валентина права.

Вера с Валентиной переглянулись. Валентина с довольным видом, а Вера чуть смутилась, но тоже была довольна.

— Проект Свинцову я и не собираюсь отдавать, — пояснил я, — и всем этим его начальникам. Но и прорываться к Сталину без приглашения — неоправданный риск.

— Так что же… — вскинулась Валентина, но Вера дёрнула её за рукав и что-то шепнула на ухо.