Муля, не нервируй…

— Нет, нет. Муля, ты что! — даже замахала руками Белла, — а если опять начнётся как сегодня разборка? Кто нас разнимать будет? Герасим что ли? Нет, ты обязательно должен быть в квартире, когда всё это будет происходить.

— Ладно, договорились, — не стал спорить я. — Но им нужны будут кровати… или я не знаю.

— Раскладушка есть у Пантелеймоновых, — задумалась Белла, — завтра Полина Харитоновна обратно в деревню уедет, так она и освободится. А вторую я у Михайловых попрошу. Но у них кровать вроде.

— А кто такие Михайловы? — спросил я.

— Да живут в нашем доме, только в соседнем подъезде, — объяснила Белла, — у них сына в армию забрали, так кровать освободилась. Вот только как её сюда перетащить?

— Я скажу Герасиму, — пообещал я.

— Вот и хорошо, — согласилась Белла, — ты уж ему скажи. Я прямо завтра с утра с Ксенией, это жена Михайлова, и переговорю. Скажу, что племяннице переночевать пару ночей надо, а то у неё ремонт дома и краска сильно воняет.

— Супер! — восхитился её фантазии я и даже похвалил, — вот это да. Прекрасное алиби вы им придумали. Так и всем нашим соседям скажем.

— А что, у двоих сразу ремонт? — задумалась Белла.

— Да, скажем, что они в одной комнате в общежитии живут. А там ремонт.

Мы ещё пообсуждали нюансы «операции 'Ы» и разошлись.

От всех этих разговоров мне захотелось курить. Я, конечно, ещё в прошлый раз дал себе обещание больше не курить и с этой вредной привычкой бороться. Но сегодня произошел прямо калейдоскоп невероятных событий. И нервы мои затребовали никотина.

Убедив свою совесть, что это всего лишь одна единственная и притом последняя (уж теперь точно последняя, честное слово!) сигаретка, я вышел на кухню.

Там курила Фаина Георгиевна.

При виде меня на её лице расцвела ехидная фирменная улыбка:

— А вот и наш стратегический Муля. Ну и как там продвигается твоя программа успеха?

— Прекрасно она продвигается, — вероятно у меня был такой самодовольный вид, что она ехидно сказала:

— Кажется, ты что-то опять затеял, Муля?

— Вот вечно вы меня в чём-то эдаком подозреваете, Фаина Георгиевна, — с улыбкой парировал я.

— А то я не права? — усмехнулась она и покачала головой.

— Ну так давайте спорить? — предложил я, — На желание! Одно! Любое!

— А давай! — загорелись азартом глаза Фаины Георгиевны. — Спорим на то, что у тебя с этой программой успеха на Музе и Белле ничего не получится. А чтобы стереть это самодовольное выражение с твоей моськи, то срок тебе — всего три недели! А теперь как хочешь, так и выкручивайся!

— Принимается! — пожал протянутую руку я. — Только отказываться от исполнения желания проигравшему потом нельзя! Даже если я загадаю, чтобы вы вышли на Арбат и с криками «Иго-го!» изображали там весёлую лошадку.

И тогда она посмотрела на меня и, сдерживая смех, укоризненно покачала головой. И сказала:

— Муля, не нервируй…