Муос
Шрифт:
На станции было ещё шумней и суетливей, чем на Тракторном. От чудовищной скученности здесь было душно и первое время казалось, что невозможно дышать этим влажным смрадным воздухом. Местные жители здесь не отличались аккуратностью и изяществом, но было заметно, что живут здесь получше, чем на Тракторном. На Пролетарской также был Верхний лагерь, но уходили туда только в 26 лет. Долгоживущих специалистов здесь было намного больше. Благодаря тому, что Пролетарская находилась между дружественными Партизанскими Лагерями, на оборону здесь тратилось меньше сил и средств, и больше населения было задействовано на выращивание картофеля в Верхнем лагере и на мастерских и в оранжерее в нижнем. Один из туннелей между Пролетарской и следующей станцией – Пролетарской, был отведен
Велозрезины остановились на путях, над которыми также были установлены сводчатые настилы с ютящимися на них хижинами. Отряд сопровождал молодой дозорный. Светлана дозорному рассказала, что за странные посланники идут с обозом. Он с восторгом и изумлением рассматривал уновцев. Когда они поднялись на платформу, дозорный попросил их подождать, а сам исчез в лабиринте тесных коридоров. Спустя несколько минут он вернулся с несколькими мужчинами и женщинами разных возрастов из числа Специалистов и местных руководителей. Последние отозвали в сторону Светлану, и что-то у неё расспрашивали. Девушка им живо объясняла, то и дело показывая в сторону москвичей. Недоверие на лицах руководства Пролетарской таяло, и в конце концов они сами подошли к гостям. Сорокалетний бородатый мужик, в неком подобии кожаной униформы, обратился к приезжим:
– Лагерь Партизан станции Пролетарская рад приветствовать вас. Я – , капитан милиции Степан Дубчук – зам командира Лагеря по обороне и внутренней безопасности. Светлана сообщила, кто вы и с какими благородными целями прибыли в Муос. Мы рады…
– Да брось, ты Стёпа, херню молоть… Ты людей в ратушу зови, накорми людей, а потом своими официальностями сыпь, – прервала оратора молодая несимпатичная женщина в очках. Она сама подошла к прибывшим и стала жать им руки со словами:
– Специалист по внутренней экономике, Анна Лысенко, просто Аня, очень рада…
Бородатый Степан, немного замявшись, заулыбался и тоже стал пожимать руки москвичам, а некоторых даже обнимать, уже совсем по-простому приговаривая:
– Здравствуйте, братцы, здравствуйте… Господи, неужели ты наши молитвы услышал… Может что-то изменится.. А-а-а?. Может жизнь наладится теперь-то…
Другие руководители лагеря из числа встречавших также подходили и радушно приветствовали уновцев. Весть о прибытии посланцев из другого города, вмиг облетела Пролетарскую. Люди стали подходить, загораживая и без того узкие проходы между многоэтажными строениями на платформе, свешивались из окон и дверных проемов хижин и мастерских, опускались и подымались на лестницы, чтобы лучше увидеть иногородцев.
Неожиданно для москвичей благожелательное настроение местного руководства как пламя охватило всех Партизан. Причиной этому возможно были слова Степана и Анны, который здесь пользовались авторитетом. Может быть, вид более крепко сложенных, хорошо экипированных уновцев произвел впечатление на местных. А может скопившееся в людских сердцах отчаяние, заставляло воспринимать приход людей из другого мира, как приближающееся спасение. Гул лагеря Пролетарцев перерос в громкое ликование. Их приняли здесь, как героев, а может даже как спасителей или Ангелов.
Пока москвичи протискивались в центр станции, они слышали вокруг:
– Бог услышал наши молитвы…
– Вот это мужики, вот это молодцы, это ж надо – с Москвы по туннелям добраться…
– Да дурак ты, по каким туннелям, они на ракете прилетели или как Ангелы, по воздуху..
– Теперь кранты Америке и ленточникам и диггерам.. Они нас поведут вперед..
– Да чё ленточники – этим бойцам не то, что ленточники, им мутанты на поверхности не страшны, да и радиация таких не берет – смотри какие здоровые.
Тем временем москвичи протиснулись к ратуше – это было выложенное из кирпичей трехэтажное сооружение в центре платформы,
являвшееся местным административным центром.Светлана спросила у Степана:
– А как Дед Талаш?
– Да слабый он стал совсем. Уже почти не ходит. Бодрится, конечно, дед. Но долго ли ещё протянет. Хотели докторов с Центра привезти, заплатить же им не жалко, сама знаешь… Но Талаш слышать не хочет, говорит, что не гоже на деда средства тратить, когда молодые с голоду пухнут. Говорит, что ему, мол, уже и так давно помирать пора. Представь, последнее время снова в Верхний Лагерь проситься стал…
Радист, который в это время оказался рядом, спросил у Светланы:
– А кто это – Талаш?
– Он командир Пролетарской и всех Партизан. Он поднял восстание и прогнал Америку. Благодаря ему мы все ещё живы. На мудрости Талаша и на молитвах отца Тихона мы и живём ещё.
Радист, решил не вдаваться в подробности о том, что такое Америка и кто такой отец Тихон. Просто спросил:
– А Талаш – это имя или фамилия?
– Ни то ни другое. Его назвали в честь древнего героя – Деда Талаша, который был также стар, умен, поднял восстание и возглавил Партизанский отряд, который сражался с врагами, захватившими нашу землю…
Дехтер и Рахманов за Светланой и местным Минобороны Степаном поднялись на третий этаж будки, называемой «Ратуша». В чистом помещении размерами четыре на четыре метра за столом сидел высокий худой старик, которого здесь называли Дедом Талашом. Даже в Московском метро они не встречали столь старого человека. Ему было явно за сто. Дед был сутул, лыс и без бороды. Впалые щеки и черные круги вокруг глаз на морщинистом лице делали его похожим на Кощея из древнерусских сказок. Голова у него тряслась, а гноящиеся глаза были закрыты. Он никак не прореагировал на приход посетителей. Первое впечатление, что он – полоумный или не в себе.
Однако Степан с нескрываемым благоговением, приглушенным голосом обратился:
– Николай Нестерович, посланцы из Москвы, о которых дозорный сообщил с 4го поста. С ними Светлана – посол с Первомайской, она и письмо от Кирилла Батуры принесла. Они всё перепроверили – это действительно москвичи.
Спустя несколько секунд Дед Талаш открыл глаза и посмотрел на вошедших. От взгляда старика первое впечатление о его полоумности бесследно развеялось. Это были глаза древнего сказочного мудреца, видящего человека насквозь. С пол-минуты он изучал лицо Рахманова и маску Дехтера. С необычным для москвичей белорусским акцентом, живым голосом сказал:
– Да ходзьце сюды, хлопцы, сядайце note 7 .
Дехтер с Рахмановым сели на лавку по другую сторону стола.
Дед обратился к Степану:
– Хай прынясуць нам тое-сёе, ды iншых людзей няхай накормяць, ды сам сядай, пагаварым з людзьмi, . note 8
Потом, обращаясь к Дехтеру:
– Знямi маску, я i не такое у сваiм жыццi бачыу. note 9
Дехтер не решился спросить, как дед понял, что он скрывает маской увечье и молча снял с себя маску. Тем временем две женщины внесли бутыль с местным самогоном, а также дымящееся варёное мясо, картошку, квашеную капусту. Светлана, решив не мешать мужской компании, вышла. По команде Деда Степан налил полные стаканы себе и гостям, выпили. Пока закусывали, Дед продолжал внимательно разглядывать пришедших. Потом неожиданно прервал молчание:
Note7
Бел.диал.: Идите сюда, ребята, садитесь
Note8
Бел.: Пусть принесут нам что-нибудь, и других дюдей пусть накормят, и сам садись, поговорим с людьми
Note9
Бел.: сними маску, я и такое в своей жизни видел