Муос

Серёгу пригласили на следующую вылазку, даже бесплатно снабдили его соответствующей экипировкой. Его не сильно задела романтика диггеров, но отказаться – значит никогда больше не увидеть Марго. И Серёга пошёл.

Теперь Серёга – командир группы диггеров. И он уже не Серёга, а Драйв (кличку выбрал сам). Брат Марго ушёл в армию, его первый заместитель – в детскую колонию, в третий заместитель стал наркоманом и перестал интересоваться диггерством. Серёга же возмужал, наловчился и стал лидером в их группе, разросшейся до двадцати человек. Марго поступила на юрфак, но своего хобби не оставила. И она не стеснялась того, что её парень – школьник.

Им всем наверху было скучно, а внизу их ждал огромный и загадочный мир. Этот мир принадлежал им. Коллекторы, канализации, теплосети, ливнёвки, подземное русло таинственной реки Немиги, подземные ходы древнего города, системы гражданской обороны, коммуникации метро… Они исходили и исползали сотни километров. Феноменальная память Драйва сохраняла всё однажды увиденное. Весь исследованный подземный Минск был у него в голове, как на карте в компьютерной стратегии. Но впереди было ещё столько открытий.

Теперь он с Марго и ещё тремя фанатами шли по теплосети где-то в районе Зелёного Луга. Прокатился гул, посыпалась пыль со стен и потолка, покачнулся пол. Видимо вверху роет экскаватор или на стройке вбивают сваи – подумал Драйв. Через час они добрались к точке выхода. Когда Драйв открыл люк, в груди у него ёкнуло. Разрушенный город пылал, небо было чёрным от дыма и оседавшей пыли, метались обожженные люди. Драйв всё понял. В школе им говорили, что в мире неспокойно, но диггеры, как никто, знали, что власти открывают лишь часть правды. Судя по всему в мире было совсем не спокойно. Под землёй, в секрете от всех, военные и невоенные строители делали убежища. Драйв несколько раз натыкался на таких строителей. Один раз их даже с Марго «задержали», задали несколько тупых вопросов и отпустили, пригрозив больше здесь не появляться. Значит, это делалось не зря. Драйв знал, что им наверх идти пока нельзя. «Пока» продлилось до конца жизни Драйва.

Драйв со своей группой направились к ближайшему известному им убежищу. Однако туда им войти было не дано – входы забаррикадировали и никого к убежищу близко не подпускали. Второе убежище оказалось вблизи зоны попадания ядерной боеголовки – все ходы к нему были завалены. Они вышли к станции Парк Челюскинцев. Станция была битком набита изувеченными испуганными людьми. Паника, стоны, крики, плач. По описаниям выживших, было не менее пяти взрывов только в восточной части города. Правда те, кто видел эти взрывы, больше ничего уже видеть не могли.

У всегда бойкой и веселой Марго текли слёзы при виде обожженных взрослых, умирающих детей и при воспоминании о своих родителях и брате.

Они стояли в очереди за пайком, но им не хватило. Ход к ближайшему продовольственному складу был завален. Драйв, просканировал свою карту в мозгу, нашёл другую дорогу к складу и таким образом на время решил проблемы этой станции. Способности и знания Драйва и его команды были востребованы – они были путеводителями в подземном неметрошном мире, который уже начинали называть Муос. Диггеры нашли несколько складов, незанятых убежищ; налаживали связи с другими неметрошными убежищами.

Драйв и Марго как-то сразу стали мужем и женой. В Муосе возраст не имел значения, а ритуал вступления в брак упразднился. У них был отгорожен брезентом свой уголок на уже сооруженной террасе станции Парк Челюскинцев, но станция не стала их домом. В пространстве станции невидимо, но ощутимо свили плотную сеть отчаяние, боль и смерть. Здесь постоянно кто-то кричал, плакал, умирал. Им нравилось уходить со станции – по заданию или просто так. В неметрошном подземелье почти ничего не изменилось и казалось, что время переносило их назад – в детство, где подземелье было игрой, а наверху ждали родные, вкусный ужин и тёплая постель.

Но со временем и ходы стали небезопасны. Сюда забредали одичавшие животные, пробившиеся с поверхности, и у некоторых из них уже проявлялись мутации. Встречались бандиты, каннибалы. Муос становился всё опасней.

Драйв с Марго сидели в ответвлении городской ливнёвки, в одном из своих любимых мест и тихонько разговаривали, держа друг-друга за руку. Послышались приближающиеся шаги. Кто-то либо случайно либо специально направлялся к ним. Драйв включил фонарь – их было четверо. Судя по форме – все военные. У одного было обожжено лицо, ожог оставил чудовищные рубцы. У двоих были явные признаки лучевой болезни. У единственного на вид здорового военного с капитанскими четырьмя звездочками на погонах-лоскутках – в руках Калашников.

– Ай да голубки! Откуда ж вы такие?

– С Парка Челюскинцев.

– Это наша территория – здесь чужим делать нечего.

– Эта территория в юрисдикции Парка Челюскинцев, но если вы хотите, мы можем уйти, – пыталась сгладить назревающий конфликт Марго.

– Эта территория – Милитария полковника Стрельцову. Вы нарушили границу, а значит подлежите трибуналу по законам военного времени. Обыщите их.

Ещё до команды капитана его подчинённые уже осматривали рюкзаки Марго и Драйва. Потом начали обыскивать Марго. Покрытые язвами руки солдата пробежались по одежде Марго, после чего он стал похотливо щупать её груди. Марго отстранилась и со всего маху врезала пощёчину солдату.

– Ах ты шлюха!, – завопил солдат и ударил Марго кулаком в лицо.

Драйв дёрнулся, но тут же получил удар автоматным прикладом в голову. Уже падая, до потери сознания, он услышал слова капитана:

– Она ваша.

Когда Драйв пришёл в себя, на его гудящей голове стоял тяжёлый сапог капитана. У Марго на лице наливался синяк, взгляд был отрешенным. Она вяло застёгивала пуговицы своего комбинезона, уставившись в никуда. Двое солдат посмеивались над третьим:

– Тебе ж говорили водку от радиации пить надо. Не слушал – теперь и бабу трахнуть не можешь.

Капитан скомандовал:

– Ладно, побаловались и хватит. Идём к Стрельцову. Он будет рад пополнению гарема.

Марго и Драйва не связывали, им просто сказали идти впереди. В спину им смотрел автоматный ствол. Если капитан выстрелит, то не промажет – это было ясно. Идя сзади, капитан дружелюбно говорил:

– Видите ли, молодые люди. Вы, может быть, и будете обижаться на нас первое время. Но потом всё поймёте и примите как есть. Обижаться надо не вам на нас, а нам на вас. Это ж мы ваши хилые зады прикрывали, когда война началась! Мы: я – капитан ПВО, эти бедолаги солдаты-срочники и наш уважаемый полковник Стрельцов. Нашим дивизионом только на подлёте к Минску уничтожено восемь крылатых ракет – все они упали в полукруге Молодечно-Новогрудок-Барановичи. И это только нашим дивизионом! А таких только в окрестностях Минска семь. А сколько ракет сбили лётчики. Представьте, если бы все они долетели до Минска! Этим подеземельям был бы конец. Мы, рискуя собой, спасали ваши худосочные задницы. И что с того? Шесть лет мы дохли с голодухи и от радиации в своем бункере, в то время как вы здесь жрали военные запасы тушенки. Полковник Стрельцов, слава ему, повёл нас в Минск. Что это была за дорога! На двенадцать МАЗов у нас был только один офицерский с герметической противорадиационной изоляцией. Остальные – пылесборники для бедолаг-солдат. Дошло до цели только пять машин. Мы пришли в ваш вонючий Муос, как защитники. Ожидали достойных почестей и отдыха от войны. А нас, как последних колхозников, отправляют копать картошку и выращивать свиней. Нас – меня и этих героев! Но полковник Стрельцов сказал «Нет, это не для нас! Мы отстояли Минск, значит Минск наш! Не хотят добром – возьмём силой!». Теперь владения полковника Стрельцова – шесть поселений. Они ж тоже не хотели признавать Стрельцова, но сраные крестьяне не умеют воевать, и мы за пол-года малыми силами и большой кровью создали Милитарию Стрельцова. Всё справедливо: они нас кормят, мы их защищаем. Кстати, у нас мало оружия, но есть техника. Скоро мы выдвинемся в военное училище на окраине города, возьмём там оружие и вернёмся, чтобы начать победоносное создание Великой Милитарии Стрельцова. Это единственное решение проблемы Муоса: единая жесткая власть офицерства, единая цель, единые задачи, порядок и справедливость… Ты мужик, смотрю, крепенький, такие нам нужны. Если не нравится свиньям жопы мыть, тогда поступай в мой взвод, скоро сам офицером станешь. А за бабу твою не обижайся. Баба воевать не может! Её задача трахаться, рожать детей и работать. У нас полковник Стрельцов установил такой порядок: все женщины – это его гарем. Но каждый солдат имеет право пользоваться любой из этих женщин в любое время. Поэтому можешь сам, сколько хочешь, её потрахивать, но голову себе этой дурью не забивай, не зачем. Наша задача – война!

Драйв почти не слушал разговор сумасшедшего капитана. Он сканировал карту этой части Муоса. Они, согнувшись, шли по трубе канализации. Фонарь, включённый у одного и солдат, едва выхватывал на несколько метров туннель трубы. Драйв незаметно взял ладонь Марго, которая шла, опустив голову, и в нужный момент резко дёрнул её в сторону. Капитан явно не сообразил, что произошло – ему показалось, что пленники ушли в стену. Но, подбежав, он увидел, что туда уходит узкий сворачивающий в сторону ход. Он из автомата пустил очередь в темноту, пули цыркнули по изгибу стены.